Страница 29 из 91
По оценкам IV Управления, в воздушных флотах военного времени западных соседей СССР после поставок из Франции будет около 1000 боевых самолетов в строю, 650 – в резерве и еще 400 учебных и тренировочных машин. Согласно тем же оценкам, при мобилизации данные страны вместе взятые могут развернуть в первый месяц войны 108 пехотных, 10 кавалерийских дивизий при 4800 легких и 725 тяжелых орудиях, 25 000 легких и 17 500 станковых пулеметах. Общая численность мобилизованных армий в первый месяц войны, включая тылы, составит около 2 700 000 человек.
И вот тутто руководители Красной Армии, и лично товарищ Тухачевский, вдруг поняли, что становится понастоящему жарко…
Еще недавно, на вышеупомянутом 7м Всебелорусском съезде Советов, товарищ Тухачевский с пеной у рта вещал: «…В техническом отношении мы в значительной мере сравнялись и достигли западноевропейских государств… Успехи в области пехоты, в области артиллерии… определяют возможность ее участия в самых жестоких и самых сильных столкновениях с нашими западными соседями… Танки мы имеем хорошие. Конница наша является сейчас лучшей конницей в мире… Наша авиация является одним из самых блестящих родов войск… Ни у одного из наших соседей нет такой подготовленной, блестящей, смелой и боеспособной авиации». И, заключая, М. Тухачевский прямо требовал: «Нам нужно только, чтобы советское правительство Белоруссии поставило в порядок своего дня вопрос о войне!» Правда, товарищ Тухачевский оставлял для себя небольшую лазейку для отхода – слабое развитие в СССР военной промышленности, – но все равно считал, что в грядущей войны все преференции – за родиной первого в мире пролетарского государства: «Развитие производительных сил нашего Союза далеко не достигает тех размеров, которые мы видим на Западе. Но зато мы имеем то преимущество, что вся крупная промышленность объединена в руках государства и направлена по общему плану развития социалистического хозяйства».
И далее наш революционный полководец сообщал заинтересованной публике в одной из своих военнотеоретических статей: «Наша промышленность дорастает до уровня довоенного уровня, а мы знаем, что промышленность наша после ее мобилизации в 1916 году в значительной мере удовлетворяла потребности царской армии. Уже одно это говорит о том, что мы дорастаем до уровня способности вести крупную войну массовых армий».
Теперь же, в связи с нарастающей «военной тревогой» на западных рубежах СССР, по требованию правительства начальник Штаба РККА М. Тухачевский 26 декабря 1926 года представил доклад «Оборона Союза Советских Социалистических Республик». В нем он дал анализ геостратегического и геополитического положения страны и армии и сделал весьма жесткие выводы. Основные положения этого доклада сводились к следующему. «1. Наиболее вероятные противники на западной границе имеют крупные вооруженные силы, людские ресурсы, высокую пропускную способность железных дорог. Они могут рассчитывать на материальную помощь крупных капиталистических держав.
2. Слабым местом блока является громадная протяженность его восточных границ и сравнительно ничтожная глубина территории.
3. В случае благоприятного для блока развития боевых действий первого периода войны его силы могут значительно возрасти, что в связи с «западноевропейским тылом» может создать для нас непреодолимую угрозу.
4. В случае разгрома нами в первый же период войны хотя бы одного из звеньев блока угроза поражения будет ослаблена.
5. Наши вооруженные силы, уступая по численности неприятельским, все же могут рассчитывать на нанесение контрударов.
6. Наших скудных материальных боевых мобилизационных запасов едва хватит на первый период войны. В дальнейшем наше положение будет ухудшаться (особенно в условиях блокады).
7. Задачи обороны СССР РККА выполнит лишь при условии высокой мобилизационной готовности вооруженных сил, железнодорожного транспорта и промышленности.
8. Ни Красная Армия, ни страна к войне не готовы».
В тот же день, 26 декабря 1926 г., в заключение своего доклада на Политбюро ЦК ВКП (б) М. Тухачевский повторил еще раз, слово в слово: «Ни Красная Армия, ни страна к войне не готовы. Наших скудных материальных боевых мобилизационных запасов едва хватит на первый период войны. В дальнейшем наше положение будет ухудшаться (особенно в условиях блокады)».
Замечательный, выдающийся начальник Генерального штаба! Пророк! Мессия! Гений, черт бы его побрал, всех времен и народов!
Товарищу Тухачевскому было недосуг ДО своих широковещательных заявлений в Минске сесть и подсчитать (или поручить сие глубокомудрое действо комунибудь из младших офицеров Управления тыла), сколько снарядов, патронов, сухарей и тушенки потребуется РККА в случае настоящей, а не «картонной» войны с западными соседями. Или он не знал, что на первые шесть месяцев войны потребуется 32 млн снарядов и 3,25 млрд винтовочных патронов?
При серьезном и вдумчивом рассмотрении потребностей грядущей войны в боеприпасах вдруг неожиданно выяснилось, что военная промышленность не в состоянии удовлетворить эти потребности. Реально Красная Армия могла получить только 29% потребности в патронах и 8,2% – в снарядах. И это при условии, что заявка на боеприпасы составлялась из расчета ведения боевых действий не более 6 месяцев в году и расход этих самых боеприпасов будет на уровне последнего года Гражданской войны!
Начальник Генерального штаба с высоких трибун в столицах приграничных провинций пугает сопредельные государства вторжением и войной. Отлично! Либо начальник Генерального штаба стопроцентно уверен в том, что в начавшейся войне вверенные ему войска, в любом случае, одержат верх над противником – и посему такая незначительная мелочь, как «военная тайна», не имеет для оного начальника Генерального штаба никакого значения ввиду абсолютного превосходства его войск над противником; либо этот начальник Генерального штаба дурак набитый. Как говорится, третьего не дано. На какие силы рассчитывал товарищ Тухачевский, когда стращал сопредельные государства скорым вторжением своих революционных орд? Как ему казалось – на весьма значительные.
На 1 января 1926 года в РККА было 610 тысяч человек в составе:
1. 70 стрелковых дивизий:
а) 13 кадровых дивизий усиленного состава;
б) 22 кадровых дивизий сокращенного состава;
в) 35 территориальных дивизий;
г) 7 территориальных резервных стрелковых полков.
2. 11 кавалерийских дивизий.
3. 8 кавалерийских бригад.
4. 6987 орудий всех калибров.
5. 30 162 пулемета.
6. 60 танков.
7. 99 бронеавтомобилей.
8. 42 бронепоезда.
9. 694 самолета.
10. 3 линкора, 2 крейсера, 8 эсминцев, 9 подводных лодок, 12 сторожевых катеров (на Балтийском море).
11. 2 крейсера, 4 эсминца, 6 подводных лодок, 21 сторожевой катер (на Черном море).
Список большой – но на самом деле этот список был не манифестом мощи Красной Армии, а эпикризом тяжело больного военного организма.
Цифра в 70 стрелковых дивизий – очень лукавая цифра, и товарищ Тухачевский знал это очень хорошо. Потому что из семидесяти дивизий лишь тридцать пять (13 кадровых полного состава и 22 кадровых сокращенного состава) могут реально принять участие в активном отражении агрессии Польши и Румынии – все остальные так называемые «стрелковые дивизии» есть продукт военной реформы товарища Фрунзе, то бишь – дивизии «территориальные», ни на что, кроме обороны своей территории (и то – спустя тричетыре месяца с момента объявления войны и начала мобилизации), не пригодные!
А 60 танков, 99 бронеавтомобилей и 694 самолета в составе РККА и 3 линкора (постройки 1914 – 1915 годов), 4 крейсера (еще старше), 12 эсминцев и 15 подводных лодок в составе РККФ ничего, кроме горькой улыбки, вызвать вообще не могут! И оставим в стороне Францию с ее тремя тысячами танков Рено FT17, забудем на время и о Великобритании с ее колоссальным военноморским флотом из пятнадцати линкоров и пятидесяти крейсеров. Обратимся к самым что ни на есть ближайшим соседям Советской России, которые, случись на самом деле военная заваруха, первыми ворвутся в советские пределы.