Страница 19 из 91
Вождь пребывал в агонии, и посему в его уста можно было вкладывать любые вырванные из контекста теоретические положения – ему теперь было не до дискуссий, и вывести на чистую воду он уже никого не мог. Не совсем прилично, конечно, перевирать безнадежно больного – но кто сказал, что политика вообще приличное дело?
21 января 1924 года случилось неизбежное – умер вождь мирового пролетариата, создатель Советского государства, Владимир Ильич Ленин. Теперь Сталин и Троцкий, вожди партии и государства дефакто, должны были стать таковыми деюре – вернее, должен был стать вождем лишь один из них. Второй неизбежно становился аутсайдером – ибо двум медведям, как известно, в одной берлоге не ужиться. И дело не в личных качествах этих вождей – как уже было сказано выше. Дело в выборе пути, по которому в дальнейшем пойдет строительство Советского Союза, – и пути эти у обоих фигурантов политического процесса были диаметрально противоположными.
Троцкий был однозначно сильнее Сталина в теории марксизма. Троцкий был руководителем Октябрьского переворота и создателем Красной Армии. Троцкий был в авторитете за рубежами Советской России – к нему прислушивались главари коммунистических партий в Европе, Америке, Азии. Но Троцкий, во многом в силу личных своих человеческих качеств, так и не смог создать партию своих сторонников внутри СССР! Среди членов ЦК его поддерживали единицы, причем люди эти ни на что серьезно влиять не могли – типа Карла Радека, журналиста, члена Исполкома Коминтерна, и подобных ему бывших «левых коммунистов», в силу малозначительности занимаемых постов не боящихся их потерять. Троцкий не стремился вести планомерную работу по выявлению и поддержке своих сторонников внутри партии – он самонадеянно полагал, что «настоящие» коммунисты все равно будут за него в силу его яростного марксизма.
Товарищ же Сталин поступал с точностью до наоборот – он любовно, вдумчиво, тщательно подбирал себе сторонников и расставлял их на ключевых постах в партии и государстве. Товарищу Сталину было до лампочки, насколько функционер имярек силен в марксизме; товарищу Сталину было важно, насколько оный функционер предан лично ему, товарищу Сталину. И в грядущей битве за трон Советской России эта работа принесла товарищу Сталину свои плоды.
Например, товарищ Куйбышев – в прошлом, между прочим, тоже «левый коммунист» и сторонник товарища Троцкого в вопросе Брестского мира. Но Валериан Владимирович вовремя осознал и проникся, вовремя встал под нужные знамена – в результате в судьбоносный период 1922 – 1923 годов он – секретарь ЦК РКП (б), член Оргбюро ЦК, председатель Центральной Контрольной Комиссии РКП (б) («партийного контроля», то бишь органа, обладающего серьезной властью в партии и делающего его главу очень и очень влиятельным человеком).
Опять же, товарища Сталина поддерживают члены Политбюро и ЦК – Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, Сокольников, Уншлихт, Фрунзе, Калинин, Молотов – что серьезно укрепляет его положение…
Но у товарища Троцкого в рукаве мог бы к началу «дискуссии» со сторонниками Сталина оказаться непобиваемый козырный туз – поддержка армии. Мог бы. Но не оказался – опять же, по причине неистребимой самовлюбленности и самоуверенности товарища Троцкого, переходящих в навязчивую идею собственной чуть ли не богоизбранности. РККА была делом его рук – но он, хотя и расставлял на ключевых постах в армии своих людей, делал это бессистемно и хаотично; хуже того, товарища Троцкого даже им поставленные на должности красные командиры не любили, не доверяли, а зачастую – просто боялись. Ибо слишком скор был на расправу Лев Давыдович – а вот на поддержку нужных ему в будущем людей был до обидного скромен. И среди комсостава Красной Армии яростных и бескомпромиссных его сторонников оказалось – раздва и обчелся.
Тем не менее Троцкий – наркомвоенмор, то бишь человек, руководящий РККА, в чьих руках управление всеми военными округами, всеми дивизиями и бригадами. И товарищ Сталин понимал, что, в самый крайний случай (буде припрет к тому нужда), стоит Льву Давыдовичу кликнуть клич молодецкий – и в Москву на рысях ворвется, к примеру, 10я Майкопская кавалерийская дивизия – и порубает его врагов в мелкую капусту!
Посему именно для того, чтобы у товарища Троцкого не было соблазна такой клич (в самый острый момент) кликнуть – в Красной Армии и существовал институт комиссаров, которые были номенклатурой партийного руководства и отбирались – догадайтесь, кем?
Иными словами, мало того, что товарищ Троцкий своими действиями в отношении комсостава РККА создал себе скверную репутацию – так еще и на тех командиров, которые были преданы ему душой и сердцем, положиться он мог не вполне. Ибо сидели возле ЕГО командиров комиссары, назначенные оппонирующей стороной, – и использовать РККА во внутриполитических разборках ему ни при каких условиях не светило.
А наверняка хотелось!
Впрочем, определенные шаги по привлечению на свою сторону высшего комсостава товарищ Троцкий все же предпринял. 17 апреля 1924 года Председатель РВС СССР и наркомвоенмор возвратился в Москву из длительного отпуска. 7 мая он выступил в Военной академии РККА с докладом «Наши военные задачи», в котором много говорил об «уставе гражданской войны» и реорганизации армии – и, что характерно, в ключе, донельзя положительном для помощника начальника ГШ РККА товарища Тухачевского.
Надо сказать, что ранее Лев Давыдович комзапфронта не жаловал и яростно критиковал Михаила Николаевича и его единомышленников в 1921 – 1922 годах за взгляды по вопросу как раз «революционной войны». Теперь же товарищ Троцкий вдруг заявил о принятии теории «революционной», «гражданской войны» и заявил о необходимости разработки соответствующего «Устава». Это, вне всякого сомнения, был реверанс в сторону М. Тухачевского и его любимого детища – более того, это был хитроумный ход для привлечения на свою сторону наиболее влиятельных руководителей Красной Армии – а для этого не следовало жалеть елея!
В частности, рассуждая об организации и реорганизации армии, Л. Троцкий сослался на опыт М. Тухачевского 1918 года при создании и боевой подготовке 1й революционной армии, признавая его положительным. В устах «вождя Красной Армии» упоминание М. Тухачевского в таком контексте, несомненно, имело политическое звучание: М. Тухачевский как организатор вооруженной силы – это образец.
Товарищ Троцкий задумал далекоидущую интригу – используя трибуну Военнонаучного общества, затеять теоретический спор о сущности революционной войны, дабы затем вывести этот спор на крайне животрепещущую тему: кто виноват в провале германской пролетарской революции и кто персонально из советских руководителей за этот провал ответит. Интрига, в общем и целом, с весьма далекоидущими последствиями!
С этим надо было срочно чтото делать. Посему удар по Троцкому, как наркомвоенмору, первым нанес товарищ Сталин – в январе 1924 года ЦК назначил специальную комиссию под председательством С. И. Гусева в составе М. В. Фрунзе, К. Е. Ворошилова, Г. К. Орджоникидзе, Н. М. Шверника и других для всестороннего обследования состояния Красной Армии. После нескольких месяцев работы комиссия сделала неутешительный вывод. «Красной Армии, – говорилось в докладе комиссии, – как организованной, обученной, политически воспитанной и обеспеченной мобилизационными запасами силы, у нас в настоящее время нет. В настоящем своем виде Красная Армия небоеспособна».
В ответ на это 29 июля 1924 года на заседании правления ВНО при Военной академии РККА Л. Д. Троцкий выступил с большим докладом на тему: «Вопросы гражданской войны», в котором о гражданской войне говорилось мельком, в основном же товарищ Троцкий напирал в своем выступлении на проблемы «текущего момента» – а именно, кто виноват в провале германской революции и кого за этот провал имеет смысл снять с должности генсека партии.
В своем следующем выступлении – по поводу «Устава гражданской войны» – товарищ Троцкий вернулся к революционным событиям в Германии в 1923 году – ему обязательно нужно было объяснить высшему комсоставу РККА, кто на самом деле был виноват в провале германской революции – и с кого следует строго за это спросить.