Страница 8 из 11
Было еще совсем темно, но никакого ветра не было — в открытую форточку влетал совсем легкий ветерок и играл с занавесками, он был маленький, шаловливый и ласковый, одним словом — весенний.
Кассета кончилась, и в комнате царила полная тишина, нарушаемая лишь постукиванием форточки.
И какого черта мне приснилась Дында?
Я вздохнула. Нет, положительно она просто ведьма какая-то! Даже в сны умудряется проникать!
Пожалуй, своего мужа убила все-таки она сама.
Вот докопаюсь до истины, она не будет рада, что заявилась в нашу контору, да еще и влезла в мои невинные сны!
Часы показывали половину пятого, а это значило, что можно еще поспать.
Я сладко зевнула, запретила себе думать о Дынде и вернулась в сон, на этот раз без ведьмы Дынды.
«Да, я пьяна, ну и что?»
Римма плохо держалась на ногах и чуть не упала на ступеньки. Тем не менее она продолжала проговаривать про себя обличительную речь, которую собиралась произнести сейчас, глядя в отвратительную рожу этого негодяя.
— Я пьяна, потому что только в таком состоянии с тобой можно разговаривать! Вот я и нализалась, так что…
Она забыла слова. И захихикала, опускаясь на корточки перед дверью.
С трудом отыскав ключ, она с еще большим трудом вставила его в замочную скважину.
В комнате было темно.
— Но музыка играет, — проворчала Римма. — Эстет хренов… Сидит в темноте и мечтает…
Впрочем, стоило ей войти, как смолк последний аккорд.
Сейчас он затаился, как вражина, и готовит скандальчик…
Римма засмеялась.
«Ну и что, — скажет она ему. — Ты же сам меня выгнал, вот я и разгуливаю с кем хочу, когда хочу и где хочу! А ты сиди тут в темноте и слушай свой «Призрак оперы», потому что ты и сам скоро станешь…»
— Приз-ра-ком, — выговорила она.
Но затаился он капитально! Ни шороха, ни звука!
Если бы не музыка, Римма могла бы подумать, что он уже сто лет как спит.
Но в этот момент музыка началась снова, с самого начала, будто Прохоров сошел с ума и решил опять поставить «Призрак», дабы свести с ума и Римму.
Зря она вообще сюда заявилась. Надо было отложить крутую разборку на завтра. Это ее пьяный раж сюда привел, а зря! Гад Прохоров, конечно, выйдет и на сей раз победителем.
Кажется, он что-то придумал.
Римма не любила отступать, да и отступать было некуда.
Поэтому она набралась храбрости и открыла дверь в темную комнату, откуда доносилась музыка.
Прохоров сидел в темноте в дурацкой позе, словно его посадили в кресло и привязали.
Римма видела только очертания его фигуры, а взгляд терялся во тьме, поэтому она набрала в легкие воздуха и выпалила:
— Можешь не трудиться сообщать, что ты думаешь по моему поводу, я сама все знаю! Собственно, я пришла за вещами.
Он молчал. И не двигался.
Рука Риммы потянулась к выключателю.
— Я включу свет? — спросила она. — Господи, да сделай же музыку потише! У меня сейчас уши заболят и горло, потому что я не могу так орать!
Он по-прежнему не отвечал.
Черт, будто я с трупом разговариваю, подумала Римма и включила свет.
Прохоров сидел в кресле и смотрел на нее совершенно пустыми глазами. Никакой реакции у него и быть не могло, потому что Римма на самом деле разговаривала с трупом.
— О боже…
Римма опустилась на пол и поняла — ей страшно. Очень страшно смотреть на этого человека, сидящего напротив нее в такой неестественно замершей позе, будто его посадили в это чертово кресло, как тряпичную куклу.
И еще…
Она оглянулась, но в комнате больше никого не было.
Она осторожно поднялась и, стараясь не дышать, тихо прошла внутрь, туда, где стоял музыкальный центр с СD-проигрывателем.
Если в комнате не было никого, кроме мертвого Прохорова, кто же только что включил музыку?
— Бог мой, прямо мистика какая-то, — выдохнула Римма и нервно рассмеялась.
Ну, вот и истерика, с ужасом подумала она.
И чтобы хоть как-то удержаться в мире реальности, она бросилась к телефону и набрала номер милиции.
Самая страшная реальность была все-таки лучше сумасшествия, к которому она приблизилась на опасно близкое расстояние…
Она, как все нормальные люди, не очень-то любила родную милицию, но уж лучше находиться в обществе людей, чем в обществе трупа и слушать музыку, которую у Риммы не хватало смелости выключить.
Глава 5
Глядя за окно, хотелось пропеть «утро туманное»… Именно таким оно сегодня и было — туманным и седым. Настроение у меня по утрам и так не очень хорошее, а уж в такой-то унылой серости больше всего на свете хочется опять плюхнуться в кровать, послать окружающий мир подальше и не подниматься, пока господь не наладит погоду.
Но надо было вставать, пить кофе, чтобы хоть немного привести себя в чувство, и мчаться на автобус, поскольку дела, дела, дела кружились над моей головой, как стая черных ворон. И, хотя я не считала их великими, делать их было надо.
Поэтому, одним глотком выпив кофе, я выскочила на улицу и бегом помчалась на остановку.
Мне-то опаздывать не дозволяется!
Автобус пришел быстро, доехал тоже быстро, я так же быстро поднялась по ступенькам, промчалась мимо Дашки, бросив на ходу «привет», и уселась на свое место.
— Тебе звонили, — сообщил мне Лариков.
— Кто?
— Женщина, — лаконично ответил он. — Думаю, та самая, которую кто-то преследует. Дында эта самая…
О боже!
Как-то вылетела она у меня из головы. Я набрала ее номер и зажмурилась, ожидая, что сейчас на меня посыпется град упреков. И несмотря на то, что мне очень хотелось разжиться деньгами, у меня не было никакого желания этой самой Дындой заниматься.
Но, вопреки моим скверным предчувствиям, она была сегодня неожиданно тихой, покладистой и смиренной. Я даже устыдилась своего негативного отношения к этой женщине.
— Алло? — произнесла она совсем не тем тоном, каким разговаривала вчера.
— Тамара Николаевна? — переспросила я.
— Да, это я.
— Это Саша Данич. Вы просили меня позвонить.
— Да, я помню, Сашенька… Нам надо поговорить.
— Хорошо, — легко согласилась я. — Мне к вам подъехать?
— Если вас не затруднит. Кстати, вы ничего…
Она затаила дыхание и почти шепотом закончила фразу:
— Ничего не узнали о том человеке?
— Пока нет. — Я скрыла, что и не пыталась пока этого узнать.
— Ну и ладно. Может быть, мне все просто кажется таким страшным, а на самом деле…
Она явно изменилась!
— Давайте я к вам приеду, и мы все обсудим, хорошо?
— Да, конечно. Я вас жду.
Я положила трубку и подумала о Ванцове, но потом решила, что сначала я все-таки съезжу к Тамаре Николаевне — вдруг и правда ее проблема потеряла актуальность?
Мысли эти были сладкие, как карамельки. Я даже немного расслабилась, нахально воображая, как Дында платит мне за сутки положенные двести баксов, а я при этом и палец о палец не ударила. Все-таки хорошо иметь дело с людьми, обладающими болезненным воображением и различными маниями!
Я, признаться, не очень-то верила в преследователя. А если преследователь и наличествовал, то вряд ли был злоумышленником. Хотя…
Я начала обдумывать и вариант злоумышленничества и, признаться, стала испытывать угрызения совести. Впрочем, о плохом думать не хочется никогда, поэтому слабые укоризненные голоса в моей душе быстро были притушены несокрушимым здравым смыслом. Если бы преследователь Дынды вправду хотел причинить ей зло, он давно бы это сделал. Впрочем, я все-таки попробую в этом разобраться.
И в этот момент в наш тихий кабинет ворвалась Лиза. Смотреть на нее было страшно. Как если бы Лиза ужасно испугалась увиденной шаровой молнии. Впрочем, она и в наш «омут» влетела, как шаровая молния.
Похоже, они с Лариковым не помирились, вздохнула я про себя. Моя жизнь между двумя огнедышащими драконами явно в опасности…
— Андрюшка, ты и представить себе не можешь, что произошло! — выпалила она и залпом выпила мой кофе.