Страница 3 из 8
Я лечу наверх и сталкиваюсь с мамой, которая несёт краски. Я бегу опять вниз, но на месте сумки нахожу записку какого-то очень заботливого гражданина. В ней говорится: «Товарищ, который забыл свой портфель, может обратиться в квартиру № 54 после 18 часов».
С этой запиской я иду домой, и мама пишет записку классной руководительнице, и с этой запиской я несусь к школе, потому что боюсь опоздать.
История с экологией
Началось всё с урока зоологии. К нам пришёл новый учитель Юрий Антонович.
Он пришёл в середине главы «Комары» и стал рассказывать о том, как он был в экспедиции на Севере, в тайге, и как вся экспедиция страдала от комаров. Но самым интересным оказалось то, что кусаются одни только комарихи. И мальчишки предложили изобрести средство, которое морило бы только тех комаров, которые кусаются. А наши девчонки, услышав это, почему-то обиделись.
Но Юрий Антонович сказал, что в природе существует гармония и равновесие. И если истребить комаров, то могут пострадать птицы, которые ими питаются. И что всё надо делать на научной основе.
И вот тут Юрий Антонович сказал об экологии.
Мы и раньше об этом слышали и даже проходили — экология, охрана природы и окружающей среды.
Точно проходили, потому что я запомнил, как Илья притащил показать цветок хлорофитум, который лучше всех домашних растений очищает воздух. Так что проходили. Но Юрий Антонович сказал, что одно дело проходить и даже по программе, а другое — понимать и что-то делать самим.
Но как мы, ученики ещё не старших классов, можем принимать участие в таких серьёзных делах?
— Давайте думать вместе, — сказал Юрий Антонович.
А когда так говорит учитель, значит, будет фронтальный, то есть всеобщий, опрос. Чтобы легче всем вместе думалось. И он стал спрашивать по журналу, но не с начала, а с Яковлева.
Яковлев вообще-то отвечать любит, когда знает, что отвечать. А тут он не ожидал, что его вызовут. Он, как всегда, мечтал о том, что ему купят собаку.
И вот Серёга встал, посмотрел на потолок, стены, прошёлся глазами по полу. Потом стал смотреть в окно и тогда сказал:
— Надо окна на переменках открывать, чтобы кислород впускать, а углекислый газ выпускать.
— Правильно, Яковлев, углекислота нам в помещении не нужна. Воздухообмен — это важный момент в нашей жизни.
Следующий по алфавиту шёл Чубраков. Он вообще не любил, когда его о чём-нибудь спрашивали. Вот почему он профессионально тянул время, вставляя в свою речь, которой, честно сказать, и не было, слова «это», «значит», «как бы это получше сказать». При этом он как будто незаметно толкал соседа по парте Васюкова.
— Садись, Чубраков, — сказал Юрий Антонович, явно пожалев Васюкова.
Юрий Антонович не знал, что сразу надо было спросить нескольких девочек или Илью, и всё с экологией и с другими вопросами в нашем классе стало бы ясно. Но он или не знал обстановки, или хотел воспитать нас всех правильно. Он посмотрел на часы, задал нам до конца главу «Комары» и предложил провести сбор или классный час по экологии — охране среды и природы.
Но классный час и даже сбор по экологии как-то не звучало. И тогда Олеся предложила созвать всеклассный съезд. Чтобы во все уголки нашего класса проникли передовые идеи. И чтобы это коснулось каждого сердца, в том числе и Чубракова.
— А что Чубраков? Что Чубраков? — сказал Чубраков.
И Олеся тут же хотела дать ему характеристику с точки зрения учкома. Но Юрий Антонович сказал:
— Перестаньте, время зря теряете.
— Лучше не съезд, а форум, — сказал Митрофанов.
— Форум, — поправил его Илья.
Но и это не понравилось, так как напоминало не имеющее отношение к делу название кинотеатра.
— Симпозиум, — предложила Олеся.
— А что такое симпозиум? — начали спрашивать все, кроме меня, хотя я тоже не знал, что значит это серьёзное слово явно иностранного происхождения.
— Посмотрите в словаре иностранных слов, — сказал Юрий Антонович, конечно тоже с педагогической целью. Потому что я не поверю, чтобы он не знал такого слова.
— Не надо словаря, — вдруг сказал Юрик так значительно, что я подумал, он знает это слово из кроссворда в «Юном технике».
Юрик повернулся к Илье, внимательно посмотрел тому в глаза, и Илья, словно ему что-то мысленно передал Юрик, не вставая и потирая свой подбородок, как будто у него была профессорская борода, сказал:
— Симпозиум у древних греков и римлян — банкет с музыкой и беседами.
Илья, который у нас самый учёный в классе, очень часто ссылается на древних римлян и греков. И иногда кажется, что он с ними регулярно встречается, потому что говорит о них всегда с уважением и в то же время как о простых и хороших знакомых.
Когда девочки услышали слово «банкет», да ещё с музыкой, решение было принято мгновенно.
С этого дня мы стали называть класс штаб-квартирой, Олесю — пресс-центром. Илья был научным консультантом и референтом по всем вопросам, в том числе и по торту, который мы предполагали испечь руками наших девочек.
Учитель физики добавил жару в костёр познания. Он сказал, что все предметы в школе, а особенно его физика, так или иначе связаны с экологией.
Учиться лучше мы не стали, но и отметки хуже не получали. И главное, готовили прочную научную базу. А прочная база начиналась с пропуска.
Пропуск был с настоящими фотографиями и фамилиями на двух языках — русском и английском. Пропуск запечатывался в целлофановый пакетик горячим утюгом. Размеры пропуска зависели от размеров фотографий. У Олеси, например, была фотография девять на двенадцать из альбома. На пропуске Ильи красовалась курчавая головка трёхлетнего Ильи, который не был похож на себя современного.
Научные исследования перед симпозиумом велись в самых разных и неожиданных направлениях.
Мне помогал Владик, который не учится ни в нашей школе, ни в моём классе, но которого уважают все наши ребята.
Владик горячо отнёсся к идее симпозиума, и он предложил нам вместе написать диссертацию на тему: «Вонючий воздух из машин».
Я сказал, что так не может называться научная работа. Потом мы устроили дискуссию, в результате которой порвали Владику рубашку, но название научного труда стало таким: «Исследование загазованности воздушного бассейна в районе первого подъезда дома 23».
В день проведения замеров Владик пришёл к моему подъезду с большой трёхлитровой банкой из-под гранатового сока.
Прямо возле подъезда, рядом с коляской, в которой спал ребёнок с первого этажа, возился со своей жёлтой машиной «Жигули» мужчина с маленькой бородкой.
Мотор капризно ревел, набирал обороты. Из выхлопной трубы вырывался прямо-таки драконовский дым.
Владик подставил банку, набрал дыма и быстро накрыл банку крышкой. Как будто поймал какого-то летучего и очень ядовитого жука.
Когда Владик это сделал, он достал карандаш и стал писать на банке, а точнее, на бумажной этикетке. Вот этот карандаш-то и насторожил хозяина машины.
Он вылез из машины, выбираясь из неё, как из норы, подошёл к Владику и спросил, плохо скрывая испуг:
— Ты что здесь делаешь?
Владик, одетый в бывший когда-то белым «докторский халат», в котором мама Владика мыла на субботниках пол, поправил настоящий, но сломанный секундомер, солидно дотронулся до ещё одного измерительного инструмента — плотницкого складного метра, торчавшего из его кармана, и, ничего не отвечая, продолжал писать.
— Ты что делаешь? — ещё раз спросил дядя.
Владика вообще трудно свернуть с выбранной им самим дороги. А когда он чувствует, что выполняет государственное задание, он становится неприступным.
Владик, не глядя на мужчину, стал выводить на наклейке: «Газ выходной от автомобиля номер… Лоборант Васильев». И достал зачем-то из кармана пружинный безмен, которым мы недавно взвешивали нашу кошку Фросю.