Умные сволочи

День сегодня начался вполне приятно. Они с Алексеем были вдвоем. Она соскучилась по сыну и хотела посвятить эти сутки только ему. Алина приготовила великолепный завтрак, накормила Алексея, а затем они вдвоем отправились на озеро, где нашли уединенное местечко и почти до вечера пробыли там.

Она загорала, Алексей купался, а между заплывами рассказывал, как провел время в лагере.

Вечером приехал брат.

– Всем привет! – басисто проорал он, заходя в дом и выпуская из рук сумку.

– Дядя Гена! – весело крикнул в ответ Алексей и ринулся к гостю.

Алина в это время была на кухне, готовила ужин. Услышав знакомый голос, она вытерла полотенцем руки и пошла в комнату.

Сперва она увидела повисшего на шее брата сына, затем взглянула на сумку и снова – на сына и брата.

Геннадий перестал прижимать к себе племянника, опустил его на пол и весело подмигнул Алине.

– Ты как, малышка?

– Как видишь. В тиши и уюте.

– Ну, – немедленно отреагировал братец, – насчет уюта не знаю, но вот твою тишь я, пожалуй, нарушу.

– Это ты можешь, – согласилась она. – Насчет тиши ничего не поделаешь. А вот уют я тебе трогать ни под каким соусом не позволю.

Он подошел к сестре и нежно чмокнул в щеку. Брат был старше ее на три года, ниже ростом и сейчас имел какой-то вид… Его вид Алине не понравился. Она знала братца как весельчака, а теперь… Он пытался шутить, говорить весело, а вот выражение лица веселым не было – покрылось мелкими морщинками забот.

Он прошел к дивану, плюхнулся на него и кивнул племяннику:

– Ты там, Алешка, открой сумку – сверху возьми подарок.

Дважды просить Алексея было не нужно. Прошла едва минута, а парнишка уже успел и сумку открыть, и вытащить на свет игрушку, и даже воскликнуть:

– Н-у, здорово!

В руках он держал какое-то замысловатое трехствольное оружие, которое при нажатии на курок светилось разноцветными лампочками и издавало пронзительный писк, будто лопнувшая струна.

С этого момента Алексей потерял к остальному всякий интерес. И на вопросы дяди о днях, проведенных в лагере, уже отвечал невпопад, а иногда просто пропускал их мимо ушей.

Алина налила в бокал вина и подала брату, при этом, поняв состояние сына, сказала Геннадию:

– Ему уже не до тебя. Пойдем на кухню?

– На кухню? Зачем на кухню? – братец откинулся на спинку дивана и расслабленно положил руки на верх, указывая, что ему и здесь очень даже неплохо.

– Просто я хочу знать, что у тебя стряслось. Пусть Алексей здесь играет – не будем ему мешать. И он нам.

Геннадий допил вино и поставил бокал на пол.

Она внимательно наблюдала за братом. И все больше убеждалась, что того нечто тяготит. Нечто, о чем ему очень хочется рассказать – ей, своей сестре. Как бы он ни пытался тянуть время.

– Что-то с работой? – предположила она.

– Можно сказать и так, – неопределенно пожал плечами он. – Можно сказать, что и по работе.

Он никогда не рассказывал ей, чем занимается. И она никогда не вмешивалась в дела брата. Но теперь в эти дела ей придется вникнуть. Она это поняла. И еще подумала – а к чему это приведет?

Поговорить им так и не удалось. Едва они собрались уйти из комнаты, как в дверь постучали, затем на пороге возник Николай.

Твердым шагом он вошел в комнату и широко улыбнулся. Затем поздоровался, потом познакомился с Геннадием и лишь после напомнил Алине об ее обещании сегодняшний вечер провести в их доме. Сообщил, что забрал сына из больницы, и хотя тот еще ходит с перевязанной в области предплечья рукой, но будет очень хорошо, если их дети познакомятся (при этом он не преминул потрепать занятого игрушкой Алексея по волосам), потом добавил о готовности ароматного шашлыка, а также наличии хорошего вина. В общем, оставалось дело за малым – чтобы Алина, ее сын Алексей, ну и, раз уж так удачно получилось, Геннадий пожаловали к накрытому столу.

Николай был само радушие. Во время своей речи он не прекращал улыбаться, как, впрочем, и по ее завершении.

– У вас много гостей? – Алина заострила внимание на одежде Николая.

– Только жена и сын.

Алина посмотрела на Геннадия. Ей хотелось поговорить с братом, но и отказываться от приглашения Николая было невежливо. Ведь она сама вчера согласилась. Люди старались. Шашлыки, вино… Вон даже Николай приоделся.

Она критически осмотрела себя. Джинсы, топик. Как будто Николай и она шли на разные вечеринки.

– Мне нужно переодеться, – неуверенно заявила она.

– Что вы, – тут же возразил ей Николай. – Все отлично. Это, знаете ли, у меня дурацкая привычка – люблю при случае покрасоваться.

У нее такой привычки не было.

– Мои жена и сын очень вас ждут, – напомнил Николай.

С сыном этого человека она успела уже познакомиться, а вот с женой…

Алина посмотрела на брата.

– Ты, наверное, устал, – начала она, но Геннадий ее тут же перебил:

– Да нормально, сестренка. Я схожу с тобой. Знаешь, одному мне что-то не хочется оставаться.

Почему-то ей тоже не хотелось оставлять брата одного. Она желала его выслушать. Вполне возможно, это удастся сделать, когда они будут возвращаться. На свежем воздухе Алешка явно убежит вперед, и они смогут поговорить.

Решение показалось ей удачным. И уже через несколько минут они вышли из дома.

Жена Николая была невысокой худенькой блондинкой. Коротко стриженные волосы, легкое платьице, подчеркивающее ее хрупкую фигурку, – казалось, это была фарфоровая кукла, тронь которую – и она моментально рассыплется. Но жена Николая, Людмила, несмотря на свою хрупкость, была довольно расторопна. На пару лет младше своего мужа, она во всем ему подчинялась. Это проскальзывало и в подобострастных взглядах, и в поддакивании каждому его слову.

Дети оказались одного возраста, одного роста и даже одной комплекции. Единственно, сын Николая был намного бледнее. И это понятно. Мальчишка был ранен.

Дети довольно быстро нашли общий язык и вскоре оставили взрослых, убежав из гостиной, где был накрыт стол.

Больше всех говорил Николай. Он стал душой компании, если можно так сказать. И по мере убывания вина, шампанского и шашлыка говорил он все больше и больше. Людмила изредка вступала в беседу, и то лишь чтобы поддержать мужа.

Геннадий больше пил. Ел мало. И неплохо выполнял роль собеседника. Алина даже подумала: хорошо, что рядом с ней оказался Геннадий, потому как собеседницей она была никакой.

В один из моментов она вышла из-за стола. По пути она заглянула в комнату, где обнаружила пару странных, как показалось, вещей. Здесь ее и застал Николай, с которым они перекинулись парой фраз, и уж потом вышла во двор и пошла к уборной.

Возвращаясь, к немалому удивлению, она обнаружила стоящего на пороге дома Николая. Он словно ждал ее.

– А знаете, я тоже решил немного подышать свежим воздухом. Наверное, нам нужно было сделать перерыв. Я даже вначале думал, а не поставить ли стол прямо на лужайке. Но потом решил – нет. Комары заедят.

– Комары – это неприятно, – согласилась она.

– Вот и я о том же. А у меня к вам есть предложение, – неожиданно резко переменил он тему. – Наши дети, вижу, подружились. А у меня тут… В общем, от работы у нас отправляют детей на три дня на отдых. Усиленное витаминизированное питание, какие-то американские развлечения. Короче: почему бы нам не отправить мальчишек вместе?

– Мой только что вернулся из лагеря, – напомнила она ему.

– Ну и что? – искренне удивился он. – Всего-то три дня. Я думаю, удовольствий много не бывает. Тем более, фирма полностью оплачивает отдых ребятишек.

– Но я не работаю в вашей фирме.

– Зато я работаю. И этого достаточно, – твердо заключил он.

И Николай, словно решив слишком не углубляться в данную тему, быстренько затушил сигарету и отошел в сторону:

– У вас есть время все хорошенько обдумать, а пока – пойдемте в дом. У нас еще десерт. И мне кажется, вы не будете в нем разочарованы.

Она не была разочарована. Торт испекла сама хозяйка. И торт был очень вкусный. Она это отметила. И больше ничего. Последнее время она вообще была скупа на эмоции. Только и осталась эта грусть.