Тайна наследницы

Артист заметил удивленные взгляды идущих навстречу и прошипел:

– Ты не в цирке. Еще раз загогочешь, познакомишься с канадской полицией. Поверь, туда лучше не попадать.

– Понял, – кивнул Боцман. – А когда мы в Москву?

– Через пять часов.

Россия. Анадырь

Князь, отпив из бутылки, полил водкой могилу Моржа и выдал длинную тираду мата. Проходившая мимо старушка, перекрестив его, что-то прошептала.

– Падло гребанное! – не унимался Ваныч. – Так и ушел, ничего не сказав. А ведь знал, сто процентов даю, знал. Не верю я, что Аляска дочь свою похоронил. Бумаги эти… Твою мать и ихнюю тоже. Кто-то воду мутит, а на кой хрен, не понять. – Он еще отпил из бутылки. – Надо Умку шарить. И шкуру эту. Зойка Вензель, кажется. Ну шкура-то наверное ни хрена не знает, а вот Умка…

– Но ведь она звонила, – напомнил Поп. – Получается, есть у нее что-то. Только мы с тобой тут одни, нас запросто могут в вечной мерзлоте закопать. Сам знаешь, не любят туточки на вопросы отвечать. Уезжать надо.

– Есть желание город посмотреть, – возразил Ваныч. – И с Умкой перетереть кое-что. А насчет того, что могут в вечную мерзлоту… Чукчей бояться – на Чукотку не летать. Чукчи, они только в анекдотах смешные и придурковатые. Когда я с Ангарки ушел, меня один на собаках почти сутки вез. И все время пел. – Князь засмеялся. – Я спросил, что за песня такая? А он говорит, что, мол, что вижу, про то и пою. Зарезали его, бедолагу. На всякий пожарный, чтоб ментов навести не мог. Правда, он сумел одного подстрелить, а еще одному перо в печень сунуть. Ему в затылок пулю всадили, а потом ножами били. Надо извозчика ловить и на хату набиваться. В гостиницу желания нет, все-таки приграничный район.

Увидев трехдверную «Ниву», Ваныч замахал рукой.

У кровати больного старика сидели Умка и Шаман в наряде береговых чукчей, расшитом грубыми нитями, лоб и щеки украшали татуировки красного, синего и черного цветов. Их разговор прервал вошедший молодой чукча.

– Приехали двое, – сообщил он. – На кладбище сразу покатили. Один матерился и по-всякому Моржа полоскал. Князь его вроде кличут. И Поп какой-то, но не похож он на попа.

– Сколько с ними парней? – явно испуганно спросил Умка.

– Их только двое, – ответила из соседней комнаты Зоя. – Они квартиру сняли, у таксиста.

– Видно стукнули им про мой базар с Моржом. Интересно, кто они…

– В годах оба, – сказал чукча. – У одного печатка…

– Значит, вор в законе, – кивнул Умка. – Интересно, кто же это?

– А тебе какая разница? – взглянул на него Шаман. – Зря ты влез в дело Моржа. Небо говорит, что примет тебя дно морское из-за твоей глупости.

– Хорош каркать, – огрызнулся Умка. – Я знаю, что делаю. Не хочу прожить все время тут, мне эта тундра… – Он замолчал.

– Вот что значит съездить в Хабаровск, хоть и на неделю, – покрутил головой Шаман. – Город таких, как ты, не примет.

– У меня шанс есть! – взвился Умка. – И я не упущу момент. А твое небо, – он скорчил презрительную гримасу, – научило тебя только вокруг девяти костров танцевать да вопить.

– Закрой свой поганый рот, – приподнявшись, остановил его старик. – Верой живут все народы, нет веры, жизни, значит, нет. Да, – он тяжело вздохнул, – богов много. Много потому, что людей очень много. И каждый народ говорит на своем, данном ему богом языке. Ты, Ванька, оставь эту затею, или тебя порежут, как тюленя на берегу, и потроха в воду бросят. А нет хуже, ежели человек не похоронен. Значит, он и не жил вроде как. Отдай ты то, что Морж оставил. Морж не своей жизнью жил. Если бы не Аляска, давно бы его убили. Так что ты, Ванька, не глупи. Ведь не помилуют ни родных, ни близких. Морж тайну какую-то хранил. И жив был потому токо, что не знал про то никто. А ты уже разболтал, как кедровка в сопках. И Зойка кому-то звонила, разговор был у нее.

Умка вскочил.

– Зойка!

Входная дверь распахнулась, в комнату ворвались двое с пистолетами. Один ударил Умку ногой в спину. Тот отлетел к стене. Шаман метнулся к распахнутой двери и замер у стены.

– Где чемодан? – прижав ногой голову Умки к полу, спросил один из налетчиков, второй заглянул под кровать, на которой лежал старик.

– Здесь чемодан, – подвинувшись вперед, протянул руку Шаман и ребром ладони ударил стоявшего около Умки по шее. Поймав падающее тело, осторожно положил на пол. Второй налетчик, стоя на коленях, вытаскивал из-под кровати большой старый чемодан. Шаман подпрыгнул и ногой резко ударил его между лопаток. Парень рухнул как подкошенный.

– Где то, что тебе передал Морж? – наклонился к застонавшему Умке Шаман.

– У меня в машине, – промычал тот. – Маленький чемоданчик. Вроде дипломата. Серый. Замок цифровой.

Шаман посмотрел на еще не пришедших в себя налетчиков, потом на лежащего старика.

– Они убьют его, а нам их убивать нельзя. – И поклонился старику. – Простите…

Что-то наподобие улыбки скользнуло по бледным губам умирающего.

– Спасибо, Лю. Смерть от руки врага быстрее и безболезненнее той, что приходит сама. Не связывай свой путь с тропинкой Умки. Он трус. Иди своей дорогой и останешься жив. Уходи и спасибо.

Шаман кивнул и помог Умке подняться. Тот хотел было взять валявшийся ПМ, но шаман качнул головой.

– Не тронь. – И вытащил сотовый. Набрал номер. – В пятнадцатой квартире двое вооруженных преступников, – картавя проговорил он. – Дом семь. – Отключив телефон, толкнул Умку. – Быстро к машине.

– Я эту гадину Зойку, – бормотал, спускаясь по ступенькам Умка, – прибью.

– Если бы не она, ты был бы уже труп! – оборвал его Шаман.

– Почему Парамон назвал тебя Лю? – садясь в машину, спросил Умка.

– Старый умирающий человек. Вспомнил, наверное, кого-то, сделавшего ему добро, – отговорился Шаман.

Неожиданно явившиеся двое застали Зою одну.

– Чемоданчик, – всхлипнула Зоя, чувствуя на затылке холод пистолетного дула. – Небольшой и замок из цифр. Он отдал его Ваньке. Ну Умке. Ванька любит, когда его так называют.

– Где этот придурок? – зло спросил рослый блондин.

– У деда своего, – всхлипнула Зоя. – У Парамонова.

Он…

– Садись в машину и показывай, – толкнул ее блондин.

За рулем «Тойоты» сидел смуглый молодой мужчина.

Машину вел уже вполне пришедший в себя Умка, Шаман устроился на заднем сиденье. Набрав номер, он стал говорить по-английски.

– На дурака началась охота, я помогаю ему. В чемодане карты золотоносных мест. На большинстве из них уже ведутся разработки. О наследнице, разумеется, ничего нет, только карты и заметки Аляски. Насчет Долины тоже ничего.

– Что будешь делать? – спросил женский голос.

– Попытаюсь выяснить, кого интересует чемоданчик. За три года я порядком наелся красот этой чудной земли, – он усмехнулся, – но дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Кстати, Аляска был действительно прекрасным золотоискателем. В пяти местах из восьми им определенных добыча заслуживает внимания.

– А что же насчет архива Куровича? – нетерпеливо перебила его женщина.

– Не все сразу, – спокойно ответил Лю по кличке Шаман.

– Почему ты не допросил тех двоих? – спросила она.

– В этом случае их пришлось бы убить, и Умку с дедом тоже. Для властей я стал бы убийцей, а так вечером в новостях местного телевидения про этих двоих скажут, назовут имена. Тогда выйти на хозяина будет просто.

– Ты по-какому говоришь? – не удержался от вопроса сидевший за рулем Умка.

– По-японски, – вполне серьезным тоном сказал Лю. – С богом удачи говорят только по-японски.

– Ааа, – понимающе кивнул Умка. – И о чем просишь?

– О здоровье тебе, мне и об удаче нам обоим.

Навстречу им на скорости прошли два милицейских микроавтобуса.

– Туда летят, – усмехнулся Шаман.

У дверей квартиры, которую они только что оставили, шла перестрелка.

– Там двое! – прижимаясь к стене, испуганно орал в переговорное устройство сержант. – Копина в правую руку подранили, когда он дверь открывал. Что делать, капитан?!