Лаура

– Кари! – позвала девушка, сперва тихо, потом громче, – Кари!! Кари-и-и!!!

Она звала, и голос ее дрожал и ломался, переходя в рыдания. Или в смех? Нет, пожалуй, все же в рыдания.

Глава 20

И если дни мои проходят,

И близок час, и срок един,

Чужой земли приемный сын

Исчезну я, но в путь меня проводят

Снега, сходящие с вершин

М. Щербаков

Лаура билась и визжала, дергаясь в путах. Стул свалился на бок, но это никак не повлияло на истерику, овладевшую девушкой. Она не различала ничего вокруг себя, да и не слышала тоже ничего. Даже когда ее обняли сильные руки и подняли вместе со стулом – даже тогда она не сообразила, что с ней происходит. Страх, безнадежность и боль, пережитые ею, выходили сейчас из души и тела в этом отчаянном крике… Мало-помалу до сознания начало доходить – все кончилось, все позади. Кари одновременно распутывал веревки и нежно гладил ее лицо, бережно отлепляя от глаз и щек пряди, перепачканные слюной, кровью и слезами. Лаура наконец пришла в себя настолько, что смогла прекратить крик и только порывисто всхлипывала в руках Кари.

– Милая… Милая… – бормотал он.

– Что… с Эвильетом? – наконец выдавила из себя Лаура между всхлипами.

– Мертв. Сердце не выдержало.

– Но… как? Почему?

– Ты молодец. Ты смогла…

Кари перерезал путы на щиколотках девушки и поставил ее на ноги, Лаура тут же начала оседать набок. Юноша подхватил ее и снова усадил на стул.

– Погоди, я сейчас!

Кари кинулся к столу и, сгребя с него какие-то небольшие предметы, принялся лихорадочно рассовывать добычу по карманам. Затем нагнулся над стариком и, выдернув из побелевших пальцев иглу, отшвырнул ее в угол. Покончив с этим, он снова бросился к Лауре, задержавшись на мгновение, чтобы подобрать с пола куклу…

– Все, теперь бежим отсюда!

Кари снова поднял Лауру на ноги и, присев, подставил плечо. Лаура бессильно повисла не нем.

– Кари… я… сама… Попробую сама… – девушки было неловко, что ее тащат словно куль с мукой.

– Молчи, – бросил сквозь зубы Кари, – по лестнице я тебя все равно не подниму, придется самой. Давай-ка!..

Он подсадил спутницу, помогая ей преодолеть первые ступени. Затем Лаура, напрягая последние силы, поползла вверх. Онемевшие руки не слушались, но она, сцепив зубы, лезла. Кари подталкивал сзади – в иной ситуации это выглядело бы смешно. Выбравшись ползком из люка, Лаура перекатилась набок и замерла, переводя дыхание. Кари вылез следом и захлопнул крышку… Потом, подумав с минуту, открыл ее снова: «когда сюда кто-нибудь придет, все должно выглядеть так, словно Изумруд сам помер, когда колдовал»… Задул лампу, повертел ее в руках, заглянул сквозь приоткрытую дверь кабинета Изумруда… И буркнув: «я сейчас», снова полез вниз. Вернувшись без лампы, Кари позвал:

– Идем, Лаура, нам нельзя здесь оставаться. Нельзя даже задерживаться. Идем, давай руку. Нам бы только пару кварталов. Два квартала сможешь продержаться? А там Лотрик ждет с фургоном.

Кари отвел девушку на кухню, там она наспех умылась. Привести в порядок волосы Кари уже не позволил – некогда. Тогда Лаура накинула плащ с капюшоном и, опираясь на руку спутника, покинула дом с синим фонарем. Никогда больше она не скажет «дома», имея в виду это место… Никогда не вернется в Ванетинию…

К счастью никого из знакомых им навстречу не попалось и до фургона они добрались без приключений. Напрягая последние силы, Лаура вскарабкалась в повозку и в полном изнеможении повалилась на тряпку, которой было застлано дно фургона.

– Давай! – скомандовал Кари, ныряя под полог вслед за девушкой.

Заскрипели ступицы, застучали по булыжнику ободья колес… Фургон тронулся с места и покатил по улице.

– Кари, – позвала Лаура, – а что с Эвильетом-то стряслось?

– Сердце не выдержало, – повторил тот, – ты ведь уже понимаешь, что кукла, на которую надета корона, является как бы прообразом человека, которого изображает, верно? Ну и еще каким-то образом в этой магии участвуют волосы жертвы. А я волосы Эвильета, что ты отдала мне, влепил в эту куклу.

– Влепил?

– Ну да, разрезал куклу, засунул туда волосы из бороды старого дурня, и заровнял разрез. Так что все, что он делал против тебя, оборачивалось и против него тоже. Когда он ударил куклу иглой, то испытал такую боль, что перестал соображать, что делает… Рука сама собой продолжала колоть… Не смог остановиться. И сердце не выдержало боли. Вот и все. Тебе тоже ведь досталось… Прости меня, милая… Прости меня… Но другой возможности одолеть старика я не видел.

***

Фургон ровно и как-то, пожалуй, даже весело катил по мостовой. Голова Лауры, лежащая на коленях Кари, покачивалась в такт, и девушка, измученная событиями уходящего дня, сама не заметила, как задремала.

Разбудили ее голоса, фургон стоял. Лаура огляделась – Кари все так же склонялся на ней, бережно придерживая ладонями ее голову.

– Почему стоим? – поинтересовалась девушка.

– Выезд из города. Здесь всегда приходится ждать, если ты с повозкой… Выстраивается очередь.

– А это не опасно?

– Нет, ну что ты! Нас еще наверняка не успели хватиться. Кстати, хорошо, что ты проснулась. Здесь нам предстоит на несколько минут расстаться. Ворота мы преодолеем порознь.

– Зачем? – Лаура села и, зевая, принялась тереть кулаками глаза.

– Во-первых, потому что вместе мы представляем собой странную компанию. Вы с Лотриком выедете из города в фургоне, словно бы с рынка возвращаетесь. А я пойду один. Сперва вы, а я, как увижу, что вас пропустили, пройду без очереди, налегке. Так мы не вызовем у стражи подозрений.

– А во-вторых?

– Что?

– Ты сказал «во-первых». Значит, должно быть и во-вторых, – к девушке начала возвращаться ее рассудительность.

– А, да. Во-вторых, вскоре после того, как обнаружат тело чародея, тебя начнут искать. Ну, то есть в лучшем случае твоя тетка догадается что-нибудь соврать, чтобы тебя не заподозрили ни в чем… Но если она такая дура, какой мне показалась, то тебя станут разыскивать Изумруды. А заодно – и меня. Наши отношения – не секрет… Тогда начнут расспрашивать стражников, но никто из них не вспомнит, чтобы во время его дежурства город покидали молодой господин и очаровательная девица, – Кари улыбнулся, – тогда нас не смогут выследить… Или, вернее, не смогут выследить сразу. Ну а потом интерес у Изумрудов пропадет. Эвильета никто не любит, так что если убийц не найдут сразу, то и не найдут вовсе…

Полог впереди колыхнулся и в фургон просунулась любопытная мордочка Лотрика. Окинув пассажиров быстрым взглядом, мальчишка объявил:

– Сэр Карикан, подъезжаем к воротам. Три фургона впереди…

– Пора! – кивнул Кари.

Он осторожно помог девушке подняться и пересесть на облучок – рядом с Лотриком. Напоследок он нежно провел рукой по волосам Лауры и велел:

– Капюшон накинь… И рукава опусти пониже.

– Рукава?..

Но Кари не слушал, он нырнул обратно под полог и вскоре выпрыгнул из фургона сзади. Потом он пошел рядом, искоса поглядывая на ездоков. Лаура опустила взгляд и посмотрела на свои руки – что ж там такое с рукавами? Ой-ей-ей… На запястьях вздулись багровые полосы – должно быть, это когда она билась в путах после смерти старого мага… Действительно, стражники не должны заметить этих следов. Лаура торопливо приспустила рукава и поправила капюшон на голове – так, чтобы скрыть беспорядок на голове, но и так, чтобы капюшон не выглядел подозрительно. Аккуратно расправив выбившиеся локоны, девушка прикрыла царапину на щеке и глянула на шагающего рядом Кари. Тот чуть заметно кивнул. Улыбнулся. Лаура почувствовала, как за плечами снова раскрываются огромные радужные крылья. Когда стражник привычно и лениво оглядел их с Лориком, девушка безмятежно улыбалась – и солдат в воротах, не удержавшись, тоже слегка раздвинул уголки губ… Что-то было во взгляде этой девицы на облучке фургона, что-то такое… Фургон проехал мимо умиротворенного стражника и канул в портал городских ворот столицы Великой Империи…