Эромахия. Демоны Игмора

Наконец возы пересекли целину и выбрались на проселочную дорогу. Здесь дело пошло быстрее.

Ридрих старался держаться поближе к капитану — не потому, что тот велел, а чтобы скорее узнавать новости. Отфрид пару раз приставал к кузену с расспросами, тот отмахивался. Что на уме у Риллона, Ридрих не понимал — ведь невозможно двигаться долго с такой скоростью, да еще по бездорожью. Лошади утомились, солдаты тоже.

Прискакали конные разведчики. Старший — тот, что принес в лагерь весть о приближении каравана, — заорал, свесившись с седла:

— Капитан, куда ты ведешь конвой? Дозоры лигистов уже наседают вам на пятки, вот-вот заметят!

— Заткни пасть! — рявкнул Риллон. — Мы идем к Бендену, там переправимся через реку. Если Энрих догонит, отобьемся на мосту.

Всадник, с трудом сдерживая горячащегося жеребца, злобно ощерился:

— Риллон, моста нет! Его сожгли позавчера. Вас прижмут к реке и всех перебьют. Прощай, покойник! Хей!

Разведчик пришпорил коня и поскакал прочь, его люди — следом. Вездесущая черная пыль поднялась клубами из-под копыт, застилая удаляющихся всадников. А весть о том, что впереди река и сожженный мост, уже распространялась по каравану. Солдаты стали собираться вокруг капитана. Поднялся шум. Кто-то требовал бросить добычу, кто-то предлагал разбегаться и искать спасения поодиночке. Риллон принялся орать, приказывая двигаться дальше. Пока они не обнаружены — есть надежда. Пока они вместе — есть надежда. А одиночкам не уцелеть. Несколько человек поддержали командира, но остальные орали по-прежнему. Тут-то вдалеке на гребне пологого бугра показались силуэты всадников. Спорщики примолкли, разглядывая чужаков. Те постояли несколько минут и пропали из виду, спустившись по дальнему склону.

— Ну что, дьяволово семя, дождались?! — рявкнул Риллон. — А ну слушать меня! Кто не хочет сегодня поужинать в преисподней, шевелись! Гоните обоз.

Пожилой наемник, из тех, кто сейчас поддерживал командира в споре, выступил из толпы:

— Куда, капитан? Сейчас эти возвратятся с подкреплением.

— Повозки загоняйте в лощину, — Риллон указал рукой, — а сами станем здесь, на склоне. Если не будете трусить, отобьемся. Вряд ли Энрих привел много людей.

— Наверняка он привел лучших, — буркнул старый наемник, но послушно отправился к повозке.

Следом за ветераном потянулись другие. Спорить стало не о чем. Уйти не удастся — ни вместе, ни поодиночке. Ясно же, что, если отряд разбежится, конные разъезды Лиги переловят всех. А вместе — привычней. Поэтому, хотя показная бодрость капитана не слишком вдохновила солдат, наемники подчинились. Они — солдаты. Qualis vita, et mors ita.[44]

Бойцы Риллона выстроились на склоне холма неровными шеренгами. Капитан прохаживался вдоль рядов, бормотал ругательства, время от времени перемежая брань бодрыми возгласами вроде:

— Ну? Чего такие кислые, ведьмино отродье? Скучно вам? Сейчас повеселимся!

За перекатом, позади наемников, сгрудились повозки захваченного каравана, а на гребне соседнего бугра уже выстраивались для атаки кавалеристы герцога. Всадники были в новеньких блестящих латах, над пышными плюмажами их шлемов реяли знамена — пестрый штандарт Лиги и собственные гербы Энриха. Продолговатые наконечники пик сверкали под ярким солнышком чередой вертикальных слепящих бликов. Солдаты удачи хмуро разглядывали противника, ожидая атаки.

— Почему они не нападают? — поинтересовался Отфрид, вытаскивая из ножен обломанный клинок.

— Может, пехоту ждут, — пожал плечами Ридрих.

Кавалерия на холме зашевелилась, длинные огоньки над строем лигистов погасли — пики взяли наперевес. Риллон занял место в шеренге, соседи раздались в стороны, длинный меч капитана требовал пространства для размаха. Вдруг Отфрид отпихнул локтем кузена и выступил из строя. Ридрих покосился на парнишку — баронет странно изменился: чуть выступают челюсти, нависают надбровные дуги, глаза будто засветились угольками, лицо превратилось в застывшую маску. Ридриху показалось, что он узнаёт эту гримасу, но хоть убей не смог припомнить, где и когда видел нечто похожее.

— Прикрывай мне спину! — властно бросил Отфрид, поднимая нелепо обрубленный клинок.

Предводитель кавалеристов на холме поднял руку, знаменосец принялся размахивать штандартом. С грохотом и бряцаньем кавалерия устремилась вниз по склону. Сперва шагом, потом скорей, скорей, скорей, набирая разбег… На опустевшем холме показались неприятельские пехотинцы, они шли густыми рядами, переваливали гребень, торопились за конницей, но на них наемники уже не глядели. Солдаты Риллона сперва подались назад, потом, смыкая ряды, тесной массой шагнули навстречу набегающему валу конницы. Отфрид выступил на несколько шагов из шеренги, Ридрих следом… Топот нарастал, вздрагивала земля под ногами, вот уже можно различить лица всадников… побелевшие пальцы, стиснувшие древки пик… Ближе, ближе…

Отфрид шагнул навстречу врагу, взмахнул оружием — древний клинок в его руке превратился в размазанный блестящий полукруг. Ридрих только успел заметить, как срубленный наконечник пики полетел в одну сторону, а всадник свалился в другую. Фонтаном ударила кровь — у лошади почти отсечена голова. Вот это удар! Пораженный Эрлайл едва успел развернуться, чтобы всадить копье в бок кавалеристу. Древко раскололось в куски, Ридрих, пригнувшись, кинулся к сбитому ударом Отфрида воину (тот пытался выбраться из-под лошадиной туши), ударил сапогом в лицо, вырвал меч… Вокруг был кромешный ад, скакали кони, с криками метались наемники, их сбивали, топтали копытами… и среди ада шагал Отфрид с застывшей маской вместо лица, рубил вправо и влево — широкими алыми струями плескала кровь, со скрежетом разваливались латы, взлетали отсеченные конечности. На него бросались сбоку, сзади, старались достать издали, кавалеристы направляли на юнца коней… но Игмор чудесным образом оставался на ногах.

Ридрих догнал родича, пристроился сзади и зашагал, отбивая предназначенные баронету удары, тоже что-то кричал, рубил, рубил. Плечо обожгло — ткнул пикой кавалерист, его тут же смел с седла уродливый меч Отфрида Игмора…

К месту схватки подоспели вражеские пехотинцы, откуда-то вынырнул Риллон, рев капитана перекрыл вопли и звон оружия. Военачальник размахивал здоровенным клинком, наемники стали мало-помалу собираться вокруг него, образуя подобие клина. Капитан повел их за Отфридом, неутомимо сшибающим солдат герцога — одного за другим. Те уже начали понимать, что сражение пошло не так, им обещали легкую победу… Вот они дрогнули, попятились, избегая попадаться на пути Игмора, потом побежали. Вдруг поле перед Отфридом стало тихим и пустым. Баронет, с ног до головы залитый кровью, опустил руку и неуверенно поглядел на Ридриха, лицо у парня снова стало прежним, губы дрожали.

Подбежал Риллон, принялся орать, хлопать по плечам — он поражен, сколько лет в битвах, а не видел ничего подобного! Сам Всевышний послал вас, парни! Капитан доволен, вы получите двойную, нет, тройную плату!..

Ридрих только поморщился, когда капитан задел раненое плечо, а Отфрид растерянно хлопал глазами — то неуверенно поглядывал на вопящего капитана, то озирался на груды трупов, громоздящиеся там, где они с родичем только что прошли сквозь строй лигистов.

Потом кузены спустились к реке и забрели по колено. Ридрих осторожно обнажил плечо, чтобы промыть рану, баронет содрал липкие, пропитанные кровью лохмотья, в которые превратилась рубаха, и разделся до пояса — на тощем белом торсе множество неглубоких порезов. Эрлайл подумал: как странно, что кузена не изрубили в куски, пока он, Ридрих, добывал меч… И амулет из склепа не болтается на цепочке, а прилип к груди слева, кожа вокруг слегка припухла. Отфрид перехватил взгляд и отвернулся, потом, поднимая волны, торопливо зашагал к берегу, выбрался на траву и поспешно напялил Ридрихову куртку. Quantum mutatus ab illo![45]

44

Какова жизнь, такова и смерть (лат.).

45

Как он изменился по сравнению с прежним! (лат.).