Страница 32 из 66
Все это было странно и смешно. Похоже, она дала слишком много воли своему буйному воображению.
Лилиан снова взялась за ручку шкафа, собираясь закрыть дверь. И похолодела, увидев пятно на зеркальной поверхности в дальнем углу, возле металлической окантовки.
Лилиан потянулась рукой к пятну. Оно было на том месте, где могло быть оставлено основанием ладони, если бы кто-то пытался с усилием закрыть шкаф. Однако след был оставлен чуть выше того места, где его могла бы оставить она, Лилиан.
Как раз там, где мужчина или женщина на пару дюймов выше, чем она, Лилиан, могли бы оставить след от ладони. Лилиан сделала шаг назад. Кто-то побывал в этой комнате.
«Дыши глубоко, – сказала она себе. – Попытайся найти логическое объяснение».
Взлом.
Лилиан еше раз обвела взглядом комнату. Кажется, ничего не пропало.
Лилиан бросилась назад, в гостиную, и распахнула дверцы шкафа, в котором хранила домашнюю электронику. Дорогое оборудование было на месте.
Она медленно прошла по коридору во вторую спальню, поменьше, которая использовалась ею в качестве кабинета. Остановившись на пороге, Лилиан осмотрелась. Самым ценным в этой комнате была выполненная известным мастером стеклянная ваза, подаренная Лилиан родителями на ее прошлый день рождения. Ваза светилась оранжевым и красным, благополучно красуясь на своем обычном месте – на полке возле рабочего стола.
Да, она явно неадекватно реагировала на происходящее. Возможно, это напряжение из-за отношений с Гейбом так пагубно на ней сказалось.
Еще один глубокий вдох. Еше одно логическое объяснение.
Уборщица.
Лилиан отказалась от еженедельных услуг бригады уборщиков до особого извещения, но люди из агентства могли напутать с датами. У уборщиков есть ключи. Возможно, в прошлую пятницу кто-то и приходил как обычно.
Кажется, вполне разумное предположение. Уборщица могла попытаться закрыть дверь шкафа. Но могла ли профессиональная уборшица оставить пятно на зеркале?
С другой стороны, уборщица тоже могла торопиться и не заметить пятна.
На телефоне мигала лампочка, и этот огонек вывел Лилиан из состояния, близкого к трансу. Только сейчас она вспомнила, что не проверила сообщения на автоответчике, которые могли появиться за время ее отсутствия. Лилиан переступила порог, подошла к столу и набрала код.
Ей звонили дважды. Оба звонка поступили позавчера вечером между десятью и одиннадцатью. Оба раза звонивший не вешал трубку до тех пор, пока не включался автоответчик. Но сообщений оставлено не было.
Лилиан пробила дрожь. Ей показалось, что она слышала, как дышал в трубку неизвестный.
Она снова попыталась призвать на помощь логику.
Два странных звонка подряд. Ошиблись номером. Дважды. Люди редко оставляют сообщения, когда ошибаются номером.
Все это странно, странно до безумия. Надо скорее найти объяснение происходящему.
Лилиан схватила трубку и набрала номер агентства, откуда к ней приходили убирать квартиру. Ей сразу же ответили на ее вопрос:
– Да, мы направляли к вам в пятницу уборщицу. Назовите номер договора. Одну минуту. Простите, вышло недоразумение. Мы готовы предоставить вам дополнительную бесплатную уборку, когда вы возобновите с нами договор.
– Да нет, ничего страшного. Я просто хотела узнать, были ли в квартире ваши люди, вот и все.
Лилиан положила трубку и замерла, прислушиваясь к тому, как гулко стучит ее сердце. Пульс восстановился не сразу.
Лилиан выбрала для банкета маленькое черное платье. Да здравствует Коко Шанель! Затемненный банкетный зал был набит до отказа представителями как делового, так и академического мира. Лилиан сидела за центральным столом, рядом с женой почетного гостя, и завороженно слушала вступительную речь Гейба. Она знала, что это мероприятие он считает для себя важным, но не была готова к такой искренней теплоте его слов.
– Как и многие из здесь присутствующих, я тоже испытал на себе глубокое и всестороннее влияние доктора Монтойи…
Гейб стоял в непринужденной позе перед участниками банкета, опираясь ладонями на трибуну, и говорил, не глядя в текст.
– …Я никогда не забуду тот памятный день на последнем курсе, когда доктор Монтойя вызвал меня к себе в кабинет, чтобы поговорить о моем первом пятилетнем плане, который я мог бы назвать фантастическим.
Речь выступавшего прервал смех.
– Гейб, – сказал Монтойя, – я очень сомневаюсь, что с тем планом, который ты принес мне тогда, тебе удалось бы привлечь венчурный капитал в количестве, достаточном, чтобы открыть даже ларек с лимонадом…
Аудитория взревела от хохота. Под шум аплодисментов Долорес Монтойя, симпатичная женщина с буйной копной черных с проседью волос, наклонилась и шепнула Лилиан на ухо:
– Слава Богу, что комитет выбрал Гейба для вступительной речи. А то на таких мероприятиях аудитория обычно начинает клевать носом еще до того, как почетный гость поднимется на трибуну. Гейб по крайней мере не даст никому уснуть.
Лилиан не сводила глаз с Гейба.
– Поверьте мне, будить никого не придется. Гейб считает сегодняшнее событие очень важным для себя. И я только сейчас поняла, насколько важным.
– Мой муж неоднократно говорил мне, что Гейб был самым целеустремленным из всех его студентов, – поделилась с Лилиан Долорес.
Между тем Гейб продолжал:
– …и я счастлив сообщить, что мой лимонадный киоск уже возведен и функционирует…
Эти слова были встречены дружным смехом. Приравнять «Мэдисон коммершл» к лимонадному ларьку – все равно что поставить на одну доску байдарку и атомную субмарину, подумала Лилиан.
– …и во многом это произошло благодаря тем знаниям, что дал мне доктор Монтойя. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что это произошло не только благодаря его конструктивным советам по поводу того, как пережить спады рынка и как справиться с нервничающими инвесторами, тем советам, которые я получил от него на лекциях и семинарах… – Гейб выдержал паузу. – Мой учитель дал мне нечто намного более важное. Он научил меня видеть перспективу…
Аудитория внимательно слушала.
– …доктор Монтойя не только объяснил мне, как работает бизнес в свободной стране, но и научил меня понимать, что мы – те, кто зарабатывает себе на жизнь этим ремеслом, – находимся в долгу перед нашими близкими, перед людьми, которые окружают нас в повседневной жизни, перед нашей страной. Он показал мне то, что нас всех связывает. Он научил меня пониманию того, что ни один из нас ничего не стоит сам по себе без тех, кто живет и трудится рядом. И за эти уроки я всегда буду ему благодарен. Спасибо и низкий вам поклон, доктор Роберто Монтойя.
Высокое собрание взорвалось аплодисментами, когда доктор Монтойя поднялся на трибуну. Гейб аплодировал своему учителю стоя. Лилиан тоже встала, присоединившись к шквалу оваций.
Неудивительно, что Гейб так относится к доктору Монтойе, думала она. Теперь ей было понятно, как случилось, что ребенок из семьи, в которой ни один из мужчин не мог служить ему образцом для подражания, стал одним из самых успешных бизнесменов северо-запада США.
– Это я должна была прослезиться, – сказала Долорес и протянула Лилиан бумажный платок.
– Спасибо, – пробормотала Лилиан и быстро промокнула глаза, радуясь тому, что все внимание присутствующих было обращено на выступавшего.
Аплодисменты стихли, и участники собрания снова расселись по местам. Пользуясь тем, что яркий свет софитов, устремленный на виновника торжества, устремился на трибуну, оставив зал в комфортном полумраке, Гейб незаметно пробрался к своему месту за столом рядом с Лилиан. Она почувствовала на себе его внимательный взгляд. Ей хотелось надеяться, что он не видел, как она вытирала глаза платком.
Гейб чуть наклонился к ней, словно собираясь спросить, что случилось. К счастью, в этот момент его отвлек доктор Монтойя, который начал произносить свою речь.
– Перед тем как перейти к вещам скучным и неинтересным, – сказал доктор Монтойя, – я хотел бы кое-что прояснить. Я научил Габриэля Мэдисона многому, но есть одна вещь, которой я его не учил. – Оратор замолчал и устремил взгляд на главный стол. – Я не учил его, как одеваться. Этому он научился совершенно самостоятельно.