Страница 14 из 78
«Так бы и размозжил голову». Быстро взял себя в руки. Глухим голосом ответил:
— Я не пойду.
— Почему? — Ишин удивленно повернулся.
— Не годится представителю ЦК партии эсеров присутствовать при казни. Это ваше внутреннее дело. Вы старый социалист-революционер, должны это понимать.
Ишин потоптался в комнате, покосился на Муравьева.
— Ну, как хотите, — повернулся и пошел.
Вскоре послышались крики истязаемого человека, потом их заглушил шум толпы. Когда Ишин вернулся, он опять с подозрением покосился на Муравьева и как бы про себя произнес:
— Не пойму я тебя, Петрович. — И, не задерживаясь, прошел в другую комнату.
Дерибас сидел в кабинете у Самсонова, когда принесли срочную телеграмму. Самсонов пробежал глазами несколько строк, посмотрел на Дерибаса и озабоченно спросил:
— Когда у Федорова должна состояться встреча в Москве с Донским?
— Семнадцатого июня, — четко ответил Дерибас. — Если, конечно, Донской рискнет приехать сюда.
— Сегодня, четырнадцатого июня, Донской выезжает из Тамбова. Вот телеграмма от Смерчинского. — Самсонов показал на бумагу. — Прибудет завтра. Итого на работу с Донским у нас остается один, нет, полтора дня. Не густо. Потом нужно все закончить, так как, не найдя Федорова в Москве, он может заподозрить неладное и выскользнуть из-под нашего контроля… — Самсонов поднялся из-за стола, походил по кабинету. — Встречать Донского и вести с ним переговоры буду я. Ты же опять организуешь наблюдение и поможешь мне на заключительной стадии.
Они обсудили план предстоящей операции.
На следующий день Донской был взят под наблюдение. С вокзала он проехал на специально подготовленную квартиру, адрес которой дал ему Смерчинский. Там его приняли, накормили и дали возможность отдохнуть. Вечером к нему пришел Самсонов. После обмена словами пароля Самсонов спросил:
— Как доехали, товарищ Донской? Как отдохнули?
— Спасибо, хорошо.
Выглядел он действительно хорошо: молодой, высокий, загорелый парень, двадцати трех лет. Он жаждал активных действий. Поэтому спросил:
— Когда состоится совещание «штаба боевых сил Москвы»?
— Завтра, в одиннадцать часов дня, — спокойно ответил Самсонов. — Решено провести его в Сокольниках, там безопаснее. Вы там бывали?
— Нет. Я вообще в Москве первый раз.
— У вас есть какие-то дела? — осведомился Самсонов.
— Да нет. Так, по мелочам… — Самсонов понял, что Донской не хочет говорить о назначенной встрече с Федоровым.
— Хорошо, сейчас отдыхайте. Если захотите погулять, то не удаляйтесь далеко от дома, чтобы не случилось беды.
— Хорошо. Я понимаю.
На следующее утро в парке Сокольники состоялось заседание «Московского штаба».
«Члены штаба» попросили Донского доложить о настроениях, обстановке в армии Антонова и планах командования. К сожалению, он, как и Федоров, был далек от чисто военных дел, не знал детального расположения частей и укрепленных пунктов, обрисовал положение дел в «армии», особенно много говорил о трудностях.
— Общее положение мы уяснили, — подвел итоги выступления Донского Самсонов. — На этом закончим.
На автомобиле Самсонова Донской после «совещания» был доставлен в здание ВЧК.
В тот же день его допрашивал Дерибас.
— Вы знаете, где вы находитесь?.
— Да. — Донской был растерян.
— Вы будете сами рассказывать или вас нужно будет изобличать?
— Я расскажу все, что знаю, — ответил Донской. — Собственно, к тому, что вы знаете, мне добавить почти нечего.
— Как вы попали к антоновцам? — спросил Дерибас, отпустив конвой.
— В 1920 году я бежал из Донской области от ареста за саботаж. Когда у меня кончились все деньги, я поехал в Тамбов искать знакомых. Случайно услышал о банде и отправился к Цапаеву, который свел меня в штаб, к Богуславскому. Антонов тогда занимал должность командира полка, а Богуславский, раньше он был подполковником царской армии, занимал высшую должность. И только позднее Антонова выбрали главным командиром. Я сказал им, что бежал из Донской области, где готовил восстание.
— Ваша настоящая фамилия?
— Герасев. А Донской — это моя кличка по армии Антонова.
«До сих пор мы этого не знали», — подумал Дерибас.
Следствие по делу Донского продолжалось недолго. Дерибас утром приходил на службу и сразу вызывал арестованного. Теперь он едва успевал записывать: Донской назвал многих членов антоновской банды и их пособников.
На третий день, глубокой ночью, к Дерибасу в кабинет зашел Самсонов.
— Тузинкевич где? — тревожно спросил он.
— Выехал из Воронежа.
— Он уже вернулся к антоновцам?
— Утром проверю. Сейчас в Тамбове все спят, а дежурный губчека не в курсе дела… Что случилось?
— Мы с тобой упустили из виду одно обстоятельство: длительное отсутствие Федорова и особенно Донского может вызвать подозрение у антоновских главарей. А что будет тогда с Муравьевым и Тузинкевичем? Нужно, чтобы они срочно закругляли свои дела и ехали сюда. Как можно организовать их вызов?
— Если Тузинкевич уже на пути к Муравьеву, то это можно сделать только через Смерчинского. Я позвоню в Тамбов и выясню.
На следующий день Дерибас передал приказ Смерчинскому о немедленном возвращении в Москву.
Муравьев проснулся рано. Разбудил ли его крик петуха, или он проснулся оттого, что почувствовал на себе пристальный взгляд? Муравьев поднял голову: Ишин сидел на своей кровати в нижнем белье и не отрываясь смотрел на Муравьева.
Вот уже вторую неделю они ездили из села в село. Ели и спали они вместе. Останавливались в лучших домах. Кулаки, мелкие хозяйчики встречали их как дорогих гостей.
Заметив, что Муравьев проснулся и смотрит на него, Ишин спросил осипшим голосом:
— Ты что спишь так неспокойно? — Взгляд был у Ишина сумрачный. Муравьев насторожился.
— Мешаю вам? — спросил он.
— Разговариваешь во сне. Вот так… — испытующе глядя в лицо, продолжал Ишин.
«Неужели что-нибудь выдал? — мелькнуло в голове. — Что мог сказать?» Решил перейти сам в наступление.
— Нет у меня причин спать спокойно! — ответил довольно резко.
— Что так? — удивился Ишин.
— Вы останетесь здесь, а мне скоро возвращаться обратно в Воронеж. А если что-нибудь дойдет, просочится? Сколько здесь людей, и все меня видят. Вы знаете, как большевики поступают?
— Слышал. Ну и что?
— Как что?! Надо принимать меры, решать быстрей, а вы затягиваете дело…
Ишин впервые улыбнулся.
— Молодой, а рассуждаешь правильно. Что предлагаешь?
— Нужно договориться с Антоновым о координации действий. Нужно выделить делегатов на «всероссийский повстанческий съезд».
— Хорошо, я подумаю.
Ишин лег и вскоре засопел. Муравьев уснуть больше не мог.
Теперь каждый вечер, укладываясь спать, Муравьев думал только о том, чтобы не уснуть. Через три дня после этого разговора к Муравьеву возвратился Тузинкевич. Он сообщил подробности отъезда Донского в Москву; все было хорошо. Смерчинский достал билеты на поезд, оба они усадили Донского в вагон. Потом Смерчинский звонил в Москву начальнику военного отдела ЦК левых эсеров Курбатову и получил подтверждение, что Донского встретили и хорошо устроили.
— Все развивается нормально! — подвел итоги Тузинкевич.
— Дай-то бог! — сказал Ишин и отправился по своим делам.
— Что с тобой? — с тревогой спросил Тузинкевич, едва они остались одни. — На тебе лица нет.
— Четвертую ночь не сплю, — ответил Муравьев и рассказал о своем ночном разговоре с Ишиным.
— Меня просили передать тебе приказ: нужно быстрей возвращаться. Как можно быстрей. Встретиться с Антоновым тебе, пожалуй, не удастся. Нужно отобрать десятка два отпетых головорезов и послать их за оружием в Воронеж. С этим отрядом поеду я. Такую же группу подбери в Москву. Поедешь с ней сам. О дне выезда предупредишь Москву через Смерчинского. Понял?
— Понять-то понял, но как это сделать? Как быть с главарями? Каким образом заманить их всех в Москву? Эта мысль не дает мне покоя.