Опасность

— Придется вам разговаривать со мной, мадам. Час, а то и больше. Ваш муж пока ни на какие разговоры не способен. — И он пнул ногой неподвижно лежащее тело.

— Не трогайте его, — сказала Прюденс.

— Не беспокойтесь, пока доедем до замка Келинга, он уже очухается. Я обещал его светлости, что оба пассажира будут доставлены в наилучшем виде.

От волнения Прюденс едва могла дышать.

— Так вы везете нас в замок Келинга?

— Именно туда. Из-за этого чертова тумана доберемся немного позже. Джек — тот, что на козлах, — умеет править лошадьми. Так что скоро будем на месте…

В черной спальне стоял такой же холод, как и в ту ночь, когда Прюденс и Себастиан исследовали эту комнату. Казалось, холод живет здесь своей собственной жизнью. И исходит он из промозглых стен, не имея ничего общего с леденящим ночным воздухом улицы. Как и туман, черный холод окутывал все вокруг.

Прюденс повернула голову. Мужчины, которые притащили ее и Себастиана сюда несколько минут назад, ушли, оставив на столе зажженную свечу. Пламя ее не могло развеять мрачной темноты, наполнявшей комнату.

Прюденс не шелохнувшись лежала на кровати, вслушиваясь в удаляющиеся шаги. Чувство облегчения охватило ее. Похитители оставили их в покое.

Кое-как ей удалось сесть. Руки и ноги были связаны, но по крайней мере мерзавцы не сунули ей в рот кляп. Впрочем, у нее не было желания кричать.

Меньше всего ей хотелось, чтобы похитители снова вернулись сюда.

На стене звякнули цепи.

Прюденс подняла голову, вглядываясь во тьму:

— Себастиан, вы пришли в себя?

— Черт подери!

Услышав его сердитый голос, Прюденс почувствовала, что к ней возвращается присутствие духа.

— Они заковали вас в эти ужасные кандалы на стене.

— Я и сам догадался. — Снова тихонько звякнули цепи, будто Себастиан осторожно проверял их. — С вами все в порядке?

— Да. — Прюденс удалось усесться на краю постели. — А с вами?

— Чувствую себя так, будто провел не меньше ста раундов с самим Виттом.

— Вы очень долго были без сознания. Я ужасно за вас волновалась.

— Я не был без сознания, меня просто оглушили. — Голос Себастиана теперь дрожал от ярости. — Некоторое время я не мог двигаться, по крайней мере не настолько быстро, чтобы отнять у негодяя пистолет. И я решил пока не лезть на рожон.

— Мы в замке Келинга, — сообщила ему Прюденс.

— Хотите верьте, хотите нет, но я это и сам понял. Прюденс нахмурилась:

— Можете не паясничать. Я просто хотела помочь вам сориентироваться.

— Простите, мадам. Я зол как черт. — Опять послышался звон цепей. — Дьявольщина!

— Что-то не так? — спросила Прюденс.

— И вы еще спрашиваете! Да все не так. С самого начала наше расследование пошло наперекосяк, черт подери!

— Я имела в виду, в данный момент что не так? — спросила Прюденс, стараясь сохранять спокойствие. — Почему вы ругаетесь?

— Никак не могу добраться до замков на этих кандалах. Всего несколько дюймов не хватает. Прюденс просияла:

— Вы пытаетесь открыть замки?

— Да. — Цепи тихонько звякнули. — Черт бы их побрал!

— Может, я могу чем-то помочь?

— Посмотрите, стоит ли еще под кроватью горшок, который я видел в прошлый раз? — спросил Себастиан.

— Ночной горшок? Вы что, не можете немного потерпеть? У нас не так уж много времени, Себастиан.

— Мне нужен этот чертов горшок, чтобы встать на него и достать проволокой до отверстия в замках, — сквозь зубы процедил Себастиан. — Если найдется, попытайтесь пододвинуть его ко мне.

— Да, да, конечно.

Прюденс, пристыженная, начала сползать с кровати. Поскольку руки и ноги были связаны, она приземлилась на колени. Послышался глухой стук.

— Ой! — простонала она.

— Быстрее!

Прюденс наклонилась и заглянула под кровать. В темноте виднелись смутные очертания ночного горшка.

— Здесь.

— Давайте его сюда, — приказал Себастиан. Это легче сказать, чем сделать, подумала Прюденс. Однако жаловаться на то, что задача трудновыполнима, не было смысла. У нее возникло нехорошее ощущение, что от того, достанет ли она из-под кровати этот горшок, зависит их жизнь.

Она легла на бок и с трудом протиснулась под железную кровать. С третьей попытки Прюденс удалось обхватить горшок связанными ногами.

— Есть, — прошептала она.

— Толкайте его сюда.

— Пытаюсь.

Прюденс перепробовала три различных положения, прежде чем ей удалось наконец перекатиться на спину и ногами подтолкнуть горшок.

— Чувствуешь себя червяком, — пожаловалась она и дюйм за дюймом принялась двигать горшок по холодному каменному полу.

Казалось, это никогда не кончится. Несмотря на жуткий холод, Прюденс вся покрылась потом. Раздался треск — тонкие шелковые юбки порвались о каменные плиты.

— Еще немножко, Денси, — ласково сказал Себастиан. — Осталось совсем чуть-чуть.

Извиваясь, ей удалось подвинуть горшок еще на несколько дюймов.

— Достал! — В голосе Себастиана послышались торжествующие нотки.

Дотянувшись до ночного горшка носком сапога, он подтянул его к себе.

Прюденс села и, скосив глаза в сторону Себастиана, смотрела, что он — тот уже успел взгромоздиться на перевернутый горшок — будет делать дальше.

— Вот так, моя любовь, — тихонько шептал он. — Откройся, мой милый. Пусти меня в себя. — Раздался тихий щелчок. — Вот так. Молодец.

— Открыли? — спросила Прюденс.

— Один открыл. Остался второй.

Со вторым дело пошло гораздо быстрее. Секунду спустя Себастиан был свободен.

Он соскочил со своей подставки и принялся за веревки, которыми были опутаны руки и ноги Прюденс. Сначала ей показалось, что рук она не чувствует. Потом пришло ощущение острой боли. Прюденс чуть не заорала во весь голос и, сунув в рот край плаща, изо всех сил вцепилась в него зубами.

— Бог мой! Как же я не догадался! — Себастиан принялся осторожно растирать ее руки. — Держитесь, Денси. Через минуту все будет нормально. Чувствуете мои руки?

Прюденс кивнула, все еще не рискуя вытащить плащ изо рта.

— Хорошо. — В голосе Себастиана послышалось облегчение. — Это означает, что они не слишком сильно вас связали. С вами будет все в порядке.