Воин и маг

— Я — граф Корбин де'Карри. Вы слышали обо мне, мадам?

Сердце Карины мгновенно ушло в пятки. «Ну вот и все», — мелькнуло у нее в голове. То, чего она больше всего боялась, свершилось — новоявленный владыка этих земель пришел, чтобы избавиться от возможных претендентов на баронство. Однако гордость не позволяла вот прямо тут же рухнуть на пол и разрыдаться или поползти к графу на коленях, умоляя пощадить если не ее, то хотя бы сына. Да и все равно не поможет — слухи про графа ходили самые разные, но в том, что граф беспощаден, не сомневался никто. Поэтому, собрав остаток воли в кулак, она вскинула голову:

— Я — Карина Биллен, урожденная Шлипеншухер. Чем обязана?

Дальнейший разговор поверг ее в шок.

— Я думаю, вам известно, что ваш брат погиб? И что я являюсь теперь владельцем этих земель? Последнее подтверждается королевским указом и мечами моей дружины.

— Да.

— Ну вот и замечательно. Тогда не будем наводить тень на плетень. То, что ваш брат сдох, как собака, меня мало волнует. Если честно, туда ему и дорога — есть за что. Меня интересует другое. Что вы намерены предпринимать дальше?

— Что может предпринять женщина, у которой почти ничего нет?

— Понятно. Значит, собираетесь тихо сидеть здесь? Думаете, вам кто-то позволит этим заниматься?

«Ну вот и все, — снова подумала Карина. — Сейчас нас будут убивать». А вслух сказала:

— Что вы хотите от меня?

— Объясняю диспозицию. Я полностью контролирую Шлипентайн, но не управляю им — у меня просто нет под рукой человека, хорошо разбирающегося в управлении столь крупными землями и в то же время такого, которому бы я доверял достаточно, чтобы эти земли поручить. Воспитать из своей среды, конечно, можно, но на это уйдет время, а заниматься баронством надо уже сейчас. По здравому размышлению, я решил, что вы мне подходите — у вас сейчас нет ни достаточных сил, ни популярности среди местных, чтобы создать мне хоть какую-то угрозу. С другой стороны, вы должны быть в курсе всего, что необходимо для управления баронством. Кроме того, вы очень боитесь за жизнь сына, а это хорошо. Ну и последнее. Я прошел по деревне. Селяне пытались вас защитить. За плохого владетеля они бы шкурами рисковать не стали. Раз так, вы мне подходите. Сейчас вы с сыном принесете мне вассальную клятву, после чего вы, мадам, едете в замок заниматься хозяйством, а ваш сын едет со мной. Будем его учить, а заодно это избавит вас от разных нехороших идей в будущем.

— Нет.

Предложение было неожиданным, щедрым, но от этого не менее страшным для Карины.

— Вы не поняли, это не предложение. Это — приказ, так что собирайтесь.

— Нет, я не могу…

— Так, я граф или не граф? Я хозяин этих мест или хрен с горы? Мое слово уже что, ничего не значит? — спьяну Корбин моментально пошел вразнос и стремительно начал заводиться. — Обидеться, что ли?

— Не надо! — тут же откликнулся Прим.

— Хорошо, не буду, — покладисто согласился Корбин. Он вообще сегодня был покладистым — наверное, потому, что его еще не покинуло чувство неловкости. — Ладно, мадам, собирайтесь.

— Я действительно не могу. Альберт не переживет этой поездки. Пожалуйста, оставьте нас в покое — ему и так немного осталось.

— Альберт — это у нас кто?

— Это мой сын.

— Ясно. Ничего, переживет. Собирайтесь, давайте, не надо меня злить.

— Мама, это бесполезно. Все, что ты скажешь о причинах своего отказа, их не интересует, — раздался внезапно от двери детский голос. — Попробуй предложить им что-либо другое.

Голос был детский, но фраза могла принадлежать, скорее, взрослому, кое-что повидавшему в жизни человеку. Корбин медленно повернул голову. Возле дверей стояло кресло на высоких колесах, из тех, в которых обычно возят паралитиков, а в кресле сидел мальчишка. Обычный такой мальчишка, рыжий, только хилый очень.

— Альберт, иди в свою комнату…

— Нет, мадам, лучше пусть он остается. — Корбин встал, подошел к пацану, внимательно посмотрел на него. — Прим, глянь — с ним и вправду что-то не так, или придуривается?

Прим подошел, посмотрел… Для непосвященного это был просто взгляд, но Корбин-то знал, что сейчас Прим внимательно сканирует ребенка, буквально видит его насквозь. Наконец Прим повернулся к Корбину, посмотрел на него устало:

— Травма. Родовая, скорее всего. Поврежден позвоночник и… Впрочем, тебе это неинтересно. Общее состояние крайне плохое. Его мать права — эту зиму ему не пережить, в лучшем случае ему осталось два-три месяца. Если бы вовремя показали хорошему целителю — проблем бы не было, но сейчас…

— У нас не было денег, — в голосе леди Карины ощущалась застарелая боль. — Да и брата боялись — это ведь он…

— Что он? — Корбин внимательно посмотрел на женщину.

— Он меня ударил. Я была беременна, и…

— Сволочь. Что женщин бить нельзя он, конечно, был не в курсе. Хотя, зная его, это и неудивительно, — в обычно бесстрастном голосе Корбина звучали задумчивые нотки. — И что мне с вами теперь делать?

Прим внезапно резко отстранил Корбина, склонился над ребенком. Мальчишка вдруг дернулся и обмяк, а тело его выгнулось дугой. Мать бросилась к нему, но Корбин перехватил ее и держал так минуты две или три, пока Прим не распрямился, устало отдуваясь.

— Ф-фу-у-у… Не волнуйтесь, он ничего не чувствовал. И сейчас не чувствует — я отключил его сознание. Придет в себя через двое суток. Честно говоря, думал, что не получится, но вот…

— Да ты у нас гений, — безо всякого выражения отозвался Корбин.

— Да, наверное. В общем, технически он сейчас здоров, но на ноги пока не встанет — мышцы практически атрофированы. Необходимо хорошее питание, на первых порах массаж, ну и наблюдение у хорошего целителя, конечно. Думаю, мадам, вам сейчас это не потянуть, хорошие целители стоят дорого… Так что принимайте предложение графа — там вы хотя бы сможете это все обеспечить.

Женщина кивнула, но, похоже, ее мысли были заняты совсем другим. Никогда раньше Корбин не видел у человека таких счастливых глаз.

Уже во дворе, готовя портал в замок и все сильнее мучаясь от накатывающихся приступов головной боли (самогонка давала о себе знать), Корбин притянул к себе Прима и негромко сказал:

— Ты что наделал, гений ты наш? На фиг мне этот геморрой? Мальчишка умер бы через несколько месяцев, а сейчас он проживет какое-то время, создавая мне проблемы, как только подрастет и захочет вернуть себе Шлипентайн.

— Да брось, — отмахнулся Прим. — Проблемы ты решать умеешь. Проблемой больше, проблемой меньше… А пацана этого мне стало просто жалко. А особенно его мать.

— Ну и хрен с тобой, — махнул рукой Корбин. — Не буду я тебе больше морду бить, и не надейся. Только гляди, как бы потом не огрести от этого мальчишки по самое не балуйся — что-то мне подсказывает, что мы о нем еще вспомним. А еще я с этими розовыми соплями любимые тапочки сгубил…

С этими словами он шагнул в открывшийся портал, самый обычный, безо всяких спецэффектов.

А утром Корбина, мучающегося с похмелья, разбудил срочный вызов от Учителя.

Глава 18

Корнелиус

Тот, кто называл себя Корнелиусом Айнорским, напряженно всматривался через окно в залитый закатным багрянцем двор. Пальцы, вцепившиеся в подоконник, побелели, но он вряд ли чувствовал это. В окне, как в магическом зеркале, отражались маленькие фигурки, идущие по двору. Вот одна из них, в черной мантии, вскинув руки, сотворила заклинание, и посреди двора разверзся чудовищный портал телепорта — сотканная из черного дыма и смердящая мертвечиной воронка возникла прямо посреди двора. Другая фигурка в нерешительности застыла на полушаге, плечи были опущены, лопатки оттопыривали тонкую ткань куртки, дорожная котомка фактически тащилась по земле.

«Джуня, дочка, я вытащу тебя, дай только срок! Ты не умрешь, у меня есть еще время…» — так думал старик.

Джурайя бросила прощальный взгляд на окна его кабинета, и у мага неожиданно резко защемило в сердце. Некромант подтолкнул ее к жерлу воронки, последние лучи солнца окрасили черный дым багровыми сполохами… Багрово-черная воронка, некромант перед ней, все как тогда… И как тогда в воронке исчезает самое дорогое — то, за что не задумываясь он должен был отдать жизнь… А он опять не успел, как тогда…