Воин и маг

Вот в этом поместье и выхаживал Магистр Магии Корнелиус Айнорский свои неожиданные находки. На второй день пребывания гостей в доме маг неожиданно поймал себя на стойком ощущении, что подвергается мягкому ментальному воздействию. А проследив источник воздействия, едва оправился от удивления — первый парламентер за четыреста лет, да еще девушка, да еще с ТАКИМ опытом в столь юном возрасте, что вряд ли могло быть правдой. Однако было. В его собственном поместье. И нельзя было допустить, чтобы об этом узнали люди короля. Дар этой девушки должен оставаться в тайне до тех пор, пока она не выпорхнет из его гнезда на окрепших крыльях.

Худышка, устроившая большой бум за городской стеной, уверенно шла на поправку, правда в голове ее творился сущий кавардак. И виной этому кавардаку был не кто иной, как старый некромант, немало набедокуривший в свое время, исчезнувший двести лет назад и всплывший — где бы вы думали?! — на задворках Багванны, в Горелых выселках, в качестве горе-учителя несчастного ребенка. Воистину оно не тонет! Все эти двести лет его тщетно искали всем Конклавом и уже было успокоились… Видимо, зря. Старая крыса опять что-то затевал, иначе не стал бы запудривать девчонке мозги неминуемой гибелью от выплесков. И сказками про страшную смерть или потерю дара во время второй инициации — надо же было придумать! — тоже не стал бы запугивать. Ведь есть же куча упражнений на контроль дара, на тонкое касание, удаленный удар. Этими упражнениями владеет любой недоучка четвертого уровня, а уж высший — и подавно. Дело было в другом. Девчонка — уникальный конденсатор с неклассической силой. И при условии нерасходования дара могла устроить ТАКОЙ большой бум, что жарко станет чертям в аду. Гроссмейстеру нужна была живая бомба. Бесконечно преданная ему живая бомба, готовая пожертвовать своей жизнью ради любимого учителя, чертов сенсей. Вот этого не следовало знать не только другим, но даже и самой девочке. Малышка очень ранима. Она просто не переживет предательства. С виду непроницаемая и ироничная, Джурайя была просто скопищем всевозможных страстей, комплексов и смертельных для нее заблуждений, и один Единый знает, что может произойти, узнай она правду. И Корнелиус мысленно поклялся сам себе, что никогда, ни при каких обстоятельствах не позволит Джурайе узнать правду о своем первом учителе, пока она в совершенстве не овладеет искусством самоконтроля. А это случится очень и очень не скоро, и преподносить ей эту правду должен человек, заслуживший ее доверие, а может быть, и любовь, в самой тактичной форме и с уверениями, что не все на свете подлецы и предатели.

А вот третий экземпляр… Что делать с этим парнем, Корнелиус знал совершенно точно. Абсолютная невосприимчивость любой магии! Уникум! Таких не то что в Багванне — по всем Соединенным Королевствам днем с огнем… Непаханое поле для всевозможных экспериментов. Парень просто обязан был остаться и поработать для научных изысканий Корнелиуса и его первенца — Прима. Прим давно и глубоко увлекался теоретическими основами практической магии и имел навыки практически всех видов чародейства. Его коньком были целительство, ментальная магия и водяная стихия. Его живая вода расходилась на вес золота, так как действительно излечивала любые ранения, не оставляя шрамов. Единственным условием было наличие жизни у пациента. И только Корнелиус знал, что вода эта намного дороже презренного металла, так как после приготовления порции живой воды Прим восстанавливался не меньше недели, теряя способность к магии, становясь абсолютно беззащитным к любому магическому воздействию. Так вот, живая вода, влитая в Адриса, все же подействовала, так что теперь старый маг подозревал, что некромагия все же могла причинить вред непробиваемому подопытному, но проверить не мог.

Итак, подобьем бабки — как ни крути, неразлучная тройка просто обязана находиться под личной опекой и защитой Магистра Корнелиуса, и если девочки сами рады были предложению стать ученицами и со всевозможным рвением принялись за учебу, то Адриса следовало уговорить…

То, что представлялось самым сложным, оказалось как раз легче всего — парень как будто ждал предложения остаться и поработать на благо общества. Когда Корнелиус озвучил сумму жалованья, тот чуть в ладоши не захлопал — тут еще и деньги платят? Как-то само собой получилось, что Великий маг, Магистр и прочее… и прочее… стал для этой троицы дядей Кором. Он проводил с ними практически все свое время, отвлекаясь лишь на индивидуальные занятия с остальными учениками, и в конце концов поймал себя на мысли, что никогда он еще не чувствовал себя так… уютно? в своем поместье. Как будто вернулась молодость, и он в кругу своей первой семьи, весело подтрунивают подросшие дети, и хочется думать о приближающейся старости, как о возможности наслаждаться общением с внуками, правнуками… Подозрительно проверив магический фон и не обнаружив следов ментального воздействия, Корнелиус успокоился, умиротворенно глядя на играющие в камине языки пламени…

Джурайя

«…Бедный дедушка Цень! Откуда ему было знать про все эти упражнения? Он небось и слов-то таких не знал. Я, оказывается, могу подогреть чашку чаю на другом конце комнаты, ни капли при этом не ослабев! Супер! И про вторую инициацию он, оказывается, ошибался… То есть не ошибался. Просто не знал, что появились новые техники медитации, что теперь я могу контролировать свой дар! И я смогу выйти замуж, и нарожать детей, и заниматься магией сколько пожелаю!!! Ведь сколько, оказывается, за последние двести лет было женщин-магов. Силы, правда, невеликой, наверное, все равно после второй инициации что-то теряли, но ведь были! Элька ходит важная, как павлин, перья растопыривает! Еще бы, у нее, оказывается, помимо уникального дара еще и врожденное красноречие и идеальное чувство стиля. Кстати, читать она еще в детстве научилась, ведь лично графу прислуживала… Меня Цень грамоте учил и счету. Поэтому я довольно просто справляюсь с векторным построением удаленного заклинания, практически не задумываясь. Вчера Эльку за… мягкое место, в общем, ущипнул один, из прислуги. За служанку принял. А я ему через весь двор без всяких пассов это самое место подпалила. Как он орал! Вот оно — счастье — незаметно надрать жопу наглецу. А потом с грустью сказать: Единый — он все видит… Дядя Кор… то есть Магистр Корнелиус, так хохотал, что даже забыл наказать нахала. Его Прим наказал — не стал лечить. Тот так и не присел ни разу за всю неделю, пока само не зажило. Вообще, мне все нравится. Даже удивительно, что все так хорошо. Не верится. А еще дядя Кор разрешил мне ходить в штанах, если мне так нравится. Только попросил не позорить его седины бомжеватым видом (кстати, надо его спросить — а что это?) и пригласил портного, который настрочил мне целый гардероб с брюками, блузами и туниками самых разных фасонов. Мой самый любимый комплект — штаны и куртка из тонкой кожи, прилегающие к телу. Под куртку идеально ложится перевязь с ножами, а в высокие голенища сапог можно в разных местах спрятать до десяти единиц колюще-режущих предметов — от банального ножа до метательных звездочек, наподобие тех, что учил меня метать дедушка Цень. Правда, бывает жарковато, и тогда я надеваю суконные брюки, широкую блузу и легкие туфли. В таком наряде Адрис называет меня чучелом огородным и привидением и просит, чтобы колокольчик на шею одевала, а то он, видите ли, пугается, когда я неожиданно сзади подхожу…»

— Джу! Евпатий-Коловратий!.. Чего подкрадываешься — заикой остаться можно!

— Вот что, Рыся, ты когда свою лютню терзаешь, к тебе полк в полном доспехе незаметно подкрасться сможет. Как глухарь, честное слово. Ходили мы как-то с отцом на эту птичку — даже убивать не стала. И отцу не дала — орет благим матом, глаза закатил, а думает, что шедевр создает и слух всем на милю вокруг услаждает. Ну прям как ты. Кстати, чего ты орал-то? Проори еще раз. Слова хочу послушать.