Страница 54 из 55
Полевую сумку возвращаем на место, скорей, скорей, скорей.
Запираем сундук. Ставим обратно в шкаф. Теперь конверт. Его нужно спрятать под кардиган и бежать отсюда.
Она застыла, затаив дыхание.
Дверь отворилась, и мгновенно — она не успела даже охнуть — комната наполнилась людьми, а к ней подходил Аллейн.
— Значит, вы нашли то, что искали, — произнес Аллейн.
За их короткое знакомство Крессида во второй раз истошно завопила.
3
— Это было самое простое решение, — сказал Аллейн. — Мы оставили дверь в библиотеку приоткрытой и таким образом дали знать, что путь свободен. Фокс вытащил из кармана ключ в качестве приманки, и Крессида Тоттенхэм сказала, что направляется в кабинет и передаст ключ полковнику. Мы пошли наверх, спрятались и выследили ее. Мы рисковали, могло ничего не получиться, и тогда нам предстояло бы длительное нудное расследование. Конечно, оно еще не закончено, но мы многое выиграли, застигнув ее врасплох. Она была изумлена и ошарашена и выдала себя с головой.
— Рори... а когда ты в первый раз заподозрил?..
— А, ты об этом. Почти с самого начала, — с простодушным самодовольством ответил Аллейн. — Видишь ли, все поверили ее байке, что полковника замещал Молт. Она выходила сухой из воды, но тогда прочие улики — костюм, парик и еще кое-какие мелочи — превращались в несуразную головоломку. Но если оназаменила полковника, то все вставало на свои места.
Она ударила Молта в гардеробной кочергой сзади по основанию черепа, наверное, когда он высунулся из окна посмотреть, на месте ли Винсент, который, кстати, его видел, но, согласно плану, тут же подхватил санки и завернул за угол. И в этот момент зазвонили колокола. Поднялся оглушительный шум. Она сняла с него парик, костюм. Труда это не составило: Молт повис на подоконнике, а у костюма молния сзади по всей длине. Столкнуть его вниз тоже было легко.
Спуститься в холл — вот что представляло опасность. Но она знала, что с колокольным звоном все обитатели дома, включая слуг, должны собраться в библиотеке. Если бы даже кто-нибудь увидел ее с костюмом и прочими атрибутами в руках, то не придал бы значения. Она вошла в раздевальню, сунула за обе щеки ватные катыши, надела парик, костюм, длинную золотистую бороду, усы, корону. А также меховые сапоги. И шерстяные перчатки полковника, а вы все подумали, что он забыл их снять. И вышла во двор. Там ее встретил ни о чем не подозревающий Винсент. Попорхав вокруг рождественской елки, она вернулась в раздевальню и быстренько сбросила маскарадный наряд. Через пять минут она уже спрашивала тебя, хорошо ли Молт справился с ролью, потому что ей сзади было плохо видно.
— Рори... где она сейчас?
— У себя в спальне с полицейским у двери. А что?
— Она... напутана?
— Когда я уходил, она была в ярости. Пыталась меня укусить. К счастью, я был начеку, и ей не удалось повторить свой успех с вазой. — Аллейн взглянул на жену. — Знаю, радость моя, жалеть ты умеешь не хуже Достоевского. — Он обнял ее. — Какая же ты все-таки милая. Несмотря на то что жутко гениальна. До сих пор привыкнуть не могу. За столько-то лет. Странно, не правда ли?
— Она спланировала все заранее?
— Нет, убийство — нет. Оно — импровизация, нечто вроде токкаты. А теперь ей предстоит отыграть фугу.
— Но... вся эта ерунда с ловушками и прочим?
— Стремилась настроить Билл-Тасмана против его домашних душегубов. Она предпочла бы парочку мрачных греков, сбежавших от "черных полковников".
— Бедный Хилари.
— В общем, да. Она и впрямь чудовищное создание. Тем не менее без смягчающих обстоятельств и тут не обошлось. Из судебной практики известно, с них-то часто все и начинается.
— Расскажи.
— Да, с них и начинается, — повторил Аллейн. — Не знаю, когда именно полковник Форестер решил, что обязан вмешаться. Из документов, найденных в том кошмарном сундуке, следует, что она была дочерью Молта и молодой немки, умершей при родах. И что Молт, проявив изрядное мужество, спас жизнь полковнику, покрыв себя славой и уродливыми шрамами. Кроме того, у Молта были средства: сбережения, заработки, жалованье и, прежде всего, кругленькая сумма, унаследованная от отца, владельца табачной лавки. Бедняга полковник чувствовал себя в вечном долгу перед Молтом. А Молт, как многие люди его происхождения, был закоренелым снобом и хотел, чтобы его дочь "воспитывалась как леди". Процесс воспитания должен был организовать полковник. Молт же стал бы наблюдать из оркестровой ямы, незаметный, практически незримый. Так все и случилось, но человек предполагает... Хилари Билл-Тасман встретил Крессиду в доме своих дяди и тети и решил, что она изумительно подходит на роль хозяйки Холбердса, а заодно и дамы его сердца. Она устраивала его по всем пунктам и не в последнюю очередь родовитой фамилией Тоттенхэм.
— Родовитой? — переспросила Трой. — Ах, ну да. Тоттенхэм.Но почему Тоттенхэм?
— Спроси об этом полковника, — ответил Аллейн.
4
— Молт был большим почитателем аристократических фамилий, — сказал полковник. — Этим и объясняется его выбор.
— Нам-то было все равно, — вмешалась миссис Форестер. — В конце концов, есть другие имена. Род предлагал назвать ее Болтон или Вулверхэмптон. Но Молт уперся. Она будет Тоттенхэм, и точка.
— Но почему дело дошло до крайних мер? — спросил Аллейн.
— Расскажи ему, Тру, — произнес полковник, печально глядя перед собой.
— Из-за помолвки. Род считал... мы оба считали... что Хилари следует поставить в известность о ложных претензиях невесты на высокородность. Она наврала ему с три короба...
— Секундочку, — перебил Аллейн, — так она знала?
Нет, конечно, нет, В один голос воскликнули Форестеры. Ей было лишь сказано, что родители умерли, а родственников вовсе нет.
— С согласия Молта, — добавил полковник. — Крессида с детства была уверена, что она сирота. Конечно, когда она навещала нас, Молт проводил с ней немало времени.
— Он прямо-таки млел от нее, — снова вмешалась миссис Форестер. — В зоопарк водил.
— Да, — подтвердил ее муж, — читал "Питера Пэна" и все такое. Боюсь, он немного забылся и дал ей понять, что сказки про отца-бедняка имеют к ней непосредственное отношение.
Однако, как выяснилось, Крессида не вняла намекам Молта и сочинила для себя великолепную легенду. Обнаружив, что Хилари помешан на геральдике, она приложила немало усилий, дабы предстать в самом выгодном свете.
— Видите ли, — грустно произнес полковник, — для Хилари такие вещи страшно важны. Она полагала — и, возможно, не без оснований, — что когда он узнает о ее дутом происхождении, то изменит отношение к ней в худшую сторону. Знаю, я виноват, виноват во всем, но, когда она завела об этом разговор, я велел ей выкинуть всякую чушь из головы и, боюсь, сболтнул липшего.
— Он сказал ей, — продолжила его жена, — разумеется, не указывая прямо на Молта, что она происходит из хорошей, но отнюдь не аристократической семьи, наоборот, семья была даже очень простой. И она по отдельным словам, оговоркам догадалась — знаете, она очень сообразительная, — что родилась незаконнорожденной. Род сказал ей, что было бы бесчестно выйти замуж за Хилари, обманывая его. Мол, если Хилари любит ее, правда его не остановит.
— Я... предупредил ее... — начал полковник и осекся.
— ...что, если онане скажет Хилари, выскажете.
Глаза полковника округлились, как блюдца.
— Да. Так оно и было. Откуда вы знаете?
— Догадался, — соврал Аллейн.
Наступило продолжительное молчание.
— А, понятно... — Миссис Форестер метнула косой взгляд на встроенный шкаф.
Полковник беспомощно взмахнул руками.
— Но самое ужасное, — сказал он, — во что я никак не могу заставить себя поверить, это... Как она могла?..
Он встал и подошел к окну. Миссис Форестер хмуро взирала на Аллейна.