Королева голод (сборник)

В последнее время Сережа часто впадал в беспамятство. С одной стороны это было неплохо: отступала боль, скручивавшая внутренности в тугой узел. А с другой… Он боялся проваливаться в мутный омут обрывочных, но от этого не менее страшных видений. Все они с упорным постоянством вились вокруг темы еды, как жирные мухи над куском колбасы. Даже война виделась мальчику не в образе мчавшихся по заснеженным полям танков, а в виде полевых кухонь, из труб которых валил густой черный дым. Повара, с раскрасневшимися от усилий лицами орудовали огромными половниками и вываливали груды исходившей паром перловой каши прямо на снег. Красноармейцы подползали к этим грудам по-пластунски. Черпая кашу пригоршнями, они с хохотом пихали ее в свои разинутые рты…

А еще Сереже снилась высокая худая женщина в черном платье. Голову ее венчала золотая, с острыми, как иглы зубцами корона. Большие бухгалтерские счеты в руках. В женщине не было ничего страшного. Изможденное лицо со следами бессонных ночей. Синеватые круги под глазами. Бледные, как сырые котлеты, сурово поджатые губы. Порывистость и беспокойство в каждом движении. Ее Величество Королева Голод.

О ней мальчику поведала мать. Рассказала доверительным полушепотом. Так, как обычно рассказывают о добрых гномах и златокудрых феях. Но Королева не была доброй. Она была… Она была… Мальчик порылся в памяти, отыскивая нужное слово. Экономной. Да. Экономной и бережливой. Хозяйкой, на учете у которой стояла каждая крошка хлеба.

Сережа нахмурился. Лучше уж думать о солдатах, пожирающих перловую кашу, чем о Королеве Голод. А еще лучше не размышлять о разной ерунде, а заняться полезным делом. Например, высчитать, сколько лет ему сегодня исполнилось. Идея пришлась мальчику по душе.

Упершись взглядом в календарь, он попытался сосредоточиться на цифре «четырнадцать». Отнять от сорока двух двадцать девять оказалось неимоверно сложно. А ведь не так давно Сережа считался лучшим учеником в классе и любимчиком математички. Ну же! Занять десять. Вычесть девять. Прибавить два. Есть! Сережа улыбнулся. Тринадцать. Совсем взрослый. С праздником тебя именинничек!

Небольшая победа на арифметическом фронте подняла настроение настолько, насколько можно было поднять его в сложившейся ситуации.

Когда за окном завывает вьюга, отец ушел на кладбище, мать – искать еду, а ты не можешь уснуть из-за кошмаров, настроению не суждено подняться выше уличной температуры.

К тому же Сережу беспокоило одно обстоятельство. Мысль, маленькой мышкой поселившаяся в мозгу, перебегала из одного его коридора в другой и, не в силах усидеть на месте, повторяла эту процедуру вновь и вновь.

Кто мог сорвать листок календаря? А может родители никуда и не уходили? Он так часто проваливался в беспамятство, что ничего не мог знать наверняка. Бабушка? Уж ей-то точно было не до календарей. Мертвые не имеют привычки заботиться о том, чтобы как-то отмечать прошедший день. Так-то… А бабушка умерла позавчера.

В последние дни она вообще ничего не ела, отдавая последний кусок испеченного из отрубей хлеба то внуку, то дочке, то зятю.

За несколько часов до смерти ее лихорадочно блестевшие глаза потускнели. Она что-то прошептала Сереже. Что-то, чего он не смог тогда разобрать. Возможно, предупреждение, касающееся Королевы.

Потом бабуля ушла в спальню. Было в ее вялой, шаркающей походке то, что отличало обычных людей от ходячих мертвецов. Сергей уже тогда понял, что больше не увидит ее живой. Так и вышло, а иначе и быть не могло. Этой страшной зимой сбывались только плохие предчувствия.

Через несколько часов из спальни вышел отец. Он будничным тоном говорил о том, что бабушку следует отвезти на кладбище. Сережа не дослушал до конца. Потерял сознание и был рад тому, что не видел, как бабулю выносят из квартиры. Интересно, как им удалось это сделать? Отец сам едва волочил ноги, а мать, хоть и старалась бодриться, тоже была очень слаба. Более того – заговаривалась. Голод слегка помутил ей разум. Чуть-чуть, но вполне оказалось достаточно для того, чтобы до смерти напугать Сергея странной сказкой о далекой стране, которой правит вдовствующая королева.

– Она всегда в черном, мой мальчик, – присев на кровать, сообщила Сереже мать. – В черном, потому, что это – цвет траура. Когда-то во всем королевстве не было женщины веселее. Королева смеялась по поводу и без повода. Вместе со своим маленьким сыном гонялась на лугу за бабочками и пела шуточные песенки. Но однажды в страну пришла засуха. Она убила все посевы, и многие жители королевства умерли от голода. С тех пор, как не стало короля и юного принца, королева не снимает траур и не расстается с большой связкой ключей. Это – ключи от кладовых и многочисленных замковых залов.

Засуха отступила. Вновь заколосились поля, замычали коровы. Вдовствующая королева доверху заполнила кладовые хлебом и колбасами. Она боялась, что голод возвратится, и хотела быть готова к этому. Когда в кладовых не осталось свободного места, королева велела складывать провизию в бальных залах и будуарах. В конце концов, запасы выросли настолько, что королеве пришлось переселиться в маленькую каморку. Там она и живет. Днем следит из окна за ходом уборки посевов и отдает приказы управляющему, а ночью, пользуясь большими бухгалтерскими счетами, пересчитывает мешки с провиантом. Работы у нее много и она едва не падает от усталости. Всего, что накоплено, не съесть и за сто лет, но королеве постоянно кажется, что еды мало…

– И где же находится эта страна? – леденея под совершенно безумным взглядом матери, спросил тогда Сережа.

– Она совсем рядом, – с грустной улыбкой ответила мать. – Жаль, что пока я не знаю туда дороги, сынок. Королева Голод – женщина несчастная и очень добрая. Ах, если бы знать, как с ней встретиться! Мы все были бы сыты…

Больше мать ни разу не вспомнила о Королеве Голод и вела себя вполне нормально. Утром она ушла на поиски еды и попросила передать отцу, чтобы тот не выходил из квартиры и дождался ее. После ухода матери мальчик уснул. Ему сразу приснилась Королева Голод. Она прошла мимо его кровати так близко, что Сережа почувствовал на лице ветерок и запах сухих осенних листьев. Тех, что с хрустом крошатся под ногами. Запах Королевы Голод. Она даже не взглянула на мальчика и скрылась в спальне. Сергею приснилось, что оттуда донесся вопль. Насквозь пропитанный болью и ужасом крик, от которого мальчик обмочился. Проснувшись, он сделал интересное открытие: писать в постель, конечно стыдно, но от этого становится теплее. Теперь он делал это всегда, когда позволял мочевой пузырь…

Сергей открыл глаза. Темнота, раньше таившаяся в углах комнаты, уже выползала на ее середину. Матери давно следовало бы вернуться. С едой, добытой в замке вдовствующей королевы. Сергей тихо хихикнул. Королева Голод не сможет отказать мальчику, которому исполнилось тринадцать лет в каравае хлеба и кольце колбасы. У нее ведь столько припасов!

Щелчок, раздавшийся из-за двери спальни, прозвучал в гробовой тишине квартиры как выстрел. Несколько дней назад Сергей возможно бы испугался, а сейчас у него просто не было для этого сил. Одно из двух: либо он уснул, и кто-то из родителей успел вернуться, либо… Королева Голод стучит костяшками своих счет!

– Мама?

Голос мальчика проскрипел, как несмазанное колесо телеги. Той самой, что везет в замок Королевы новую партию провизии. Сережа понимал, что в голову упорно лезут навеянные нехорошей сказкой глупости, но не мог бороться с этой напастью.

– Мама ты вернулась?

Дверь спальни распахнулась. Мальчик закрыл глаза. Он почему-то был уверен в том, что если выдержит хотя бы минуту, все встанет на свои места. Ведь Королевы Голод на самом деле не существует. А тот, кого не существует, не может приближаться к его кровати медленными шагами. Всего минуту не открывать глаза! Досчитать до шестидесяти и заставить наваждение исчезнуть! Только-то и всего! Проще простого!

Сережа сломался на восемнадцати. Скрипение половиц стихло в полуметре от его кровати. Если он не откроет глаза сам, Королева Голод заставит сделать это силой. Вцепится своими холодными пальцами в его веки, оцарапает глаза ногтями и утащит в свой замок! Подросток открыл глаза. Правительница сказочной страны стояла у изголовья кровати и рассматривала умирающего от голода мальчика. Ее худое тело было закутано в черную шаль. Распущенные волосы свисали по обе стороны лица неопрятными сосульками, а длинные, посиневшие от холода пальцы, перебирали связку ключей. Почему ключи от кладовых замка так похожи на ключи от их квартиры? Почему Королева Голод так сильно напоминает мать? Нет. Ему показалось. Между мамой и босой женщиной, кутавшейся в черную шаль, не было ничего общего! Просто не могло быть…