Неистовые сердца

— Понимаю, — слабым голосом сказала она. — Думаю, это было большой душевной травмой для тебя, такого молодого человека. Конечно, ты тяжело пережил то, что обнаружил свою мачеху в постели с незнакомцем.

У Оливера чуть не вырвалось ругательство. Но он тут же овладел собой.

— Это не было для меня душевной травмой. Это было уроком на будущее. В тот день я узнал о Сибил все, что мне нужно было знать.

— Правда? — Энни с любопытством посмотрела на него. — Ты рассказал отцу?

— Нет.

— Почему, раз для тебя так важно, можно ли человеку доверять?

— Очень просто. Она была нужна детям, — холодно ответил Оливер. — Веришь или нет, Сибил достаточно хорошо обращалась с Вэлери и Хедер, И я также знал, что, если ее выгонят, Ричард и Натан никогда не будут знать своего отца. И я понимал, что папочка не будет лезть из шкуры вон, чтобы поддерживать отношения с сыновьями на расстоянии.

— Понимаю. Значит, ты позволил ей остаться ради своей семьи?

— Грубо говоря, да.

Энни с интересом взглянула на него.

— Что ты сказал Сибил в тот день?

Оливер пожал плечами.

— Я сказал ей, что если она хочет воспользоваться своей частью состояния Рейнов, то должна отныне забыть свои штучки.

— И с тех пор ты ее терроризируешь, не так ли?

Оливер нахмурился.

— Я не терроризирую ее.

— Ты именно это делаешь. Сибил считает, что ты ее ненавидишь.

— Ну, я не особенно от нее в восторге, — признал Оливер.

— Этот злосчастный инцидент, должно быть, имел место очень давно.

— Если быть точным, шестнадцать лет назад. А что?

— Бога ради, Оливер, люди меняются. Если ты хочешь улучшить свои отношения с Сибил, ты должен забыть прошлое.

Оливер в изумлении посмотрел на нее.

— Почему я должен хотеть улучшить свои отношения с Сибил? Нынешние меня вполне устраивают.

— Боже мой. Все тебя считают невероятно проницательным, но лично я думаю, что в некоторых отношениях ты просто тупой. — Энни перестала расхаживать по комнате и повернулась к нему лицом. — Для твоего сведения, Оливер, у тебя не очень хорошие отношения с мачехой.

— Для твоего сведения, Энни, мне нет до этого никакого дела. А теперь, о чем вы с ней говорили за ленчем?

Энни решительно остановилась.

— У меня, — четко и внятно сказала она, — нет абсолютно никакого намерения рассказывать тебе, что произошло во время моего ленча с Сибил.

Оливер согласно кивнул, как бы принимая ее ответ.

— Как тебе понравился Джонатан Грац? Ты думаешь, он действительно может на ней жениться?

Рот Энни раскрылся в изумлении.

— Откуда ты знаешь, что с нами был Джонатан Грац?

— Болт по моей просьбе отслеживает такие вещи, — легко ответил Оливер.

— Болт? — Энни услышала свой голос, который от гнева стал похожим на визг. — Ты получил Болту шпионить за мной?

— Он не шпионил, Энни. — Оливер сделал паузу. — Я попросил его понаблюдать за тобой, подозревая, что рано или поздно Сибил попытается поговорить с тобой наедине. Я хотел знать, будет ли она поливать меня грязью.

— Я просто не могу поверить. — Ошеломленная, Энни добралась до стула и опустилась на него. — За мной следили.

Оливер выглядел обеспокоенным.

— С тобой все в порядке, Энни? У тебя больной вид.

— Меня сейчас стошнит.

Он направился к ней.

— Давай я помогу тебе пройти в ванную комнату.

Она остановила его жестом руки.

— Не прикасайся, повторяю, не прикасайся ко мне.

Он остановился в полушаге от нее.

— Энни, если ты больна, мы должны обратиться в неотложную помощь.

— Я не больна. Не в том смысле, что ты думаешь. Не беспокойся, меня не стошнит на твой ковер. — Энни постукивала пальцами по ручке стула. Прищурив глаза, она посмотрела на Оливера. Она поняла, что он был на самом деле обеспокоен. — Ты должен меня простить, Оливер. У меня все в голове перепуталось. У тебя случайно нет брата-близнеца?

— Нет. — Он слегка улыбнулся.

— Этого я и боялась. Значит, мы должны обходиться тем, что у нас есть. — Энни встала на ноги, все еще кутаясь в его рубашку. — Мне кажется, я начинаю понимать истинную причину глобальной проблемы, с которой мы столкнулись, Оливер.

— Я рад, что хоть один из нас начинает это понимать.

Энни снова принялась ходить по комнате, ее мозг усиленно работал.

— Видимо, все эти годы тебя никогда не наказывали.

— Не совсем так.

Она бросила на него сокрушенный взгляд.

— Я выражаюсь фигурально. На самом деле ты правишь своей семьей так же, как своей финансовой империей. В глубине души ты старомодный феодальный помещик. И теперь ты думаешь, что можешь так же править своей женой.

— Энни, ты немного увлеклась.

Она развернулась и высокомерно погрозила ему пальцем.

— Твоя проблема еще более сложна, чем я вначале думала.

— По-моему, ты говорила насчет того, что я не умею общаться с людьми.

— Это глубже, чем твоя неспособность к общению.

— Мы это уже обсуждали, не так ли? — вежливо спросил Оливер.

Энни подняла подбородок.

— Я проделала более точный анализ.

— Я вижу.

— Так вот, у тебя сильная, естественная тенденция доминировать над всем и всеми в своей жизни. Возможно, это результат того, что в раннем возрасте ты принял на себя такую большую ответственность. Хотя, может быть, это у тебя с рождения. Таких, как ты, Оливер, называют деспотами.

— Я буду иметь это в виду. — Оливер сделал шаг по направлению к ней, но остановился, когда она подняла палец. — Еще что-нибудь?

— Еще много чего. Тебе позволили превратиться в тирана. С тобой никто не может сравниться. Твои родственники уважают тебя и восхищаются тобой, но еще больше тебя боятся. Тебе удается сохранять свои диктаторские замашки, потому что никто не имеет права тебе возразить и положить этому конец. Однако я тебя не боюсь, Оливер.

— Я рад. — Он сделал еще один шаг к ней, медленно и терпеливо приближаясь.

Энни отошла еще немного и остановилась.

— Нам будут необходимы некоторые перемены.

— Вот как?

— Да. Для начала я не хочу, чтобы Болт шпионил за мной. У меня от этого мурашки по коже бегают. Подумай, как бы ты себя чувствовал, если бы кто-нибудь постоянно крался за тобой.

Оливер взвесил ее слова.

— Хорошо.

Женщина с опаской взглянула на него.

— Я говорю серьезно. Я не потерплю, чтобы он прятался в кустах, выслеживал меня.

— Я сказал, хорошо.

— Правда? — Энни была смущена легкостью своей первой победы. — Ты обещаешь, что не будешь требовать от него шпионить за мной?

— Он не шпионил за тобой. Он для твоей же пользы наблюдал за тобой. Ну хорошо, я обещаю, что не буду больше просить его об этом. После того как мы все обсудили, такая необходимость отпала. Поставим же на этом точку.

Энни охватило ликование. Она одобрительно улыбнулась Оливеру.

— Это чудесно. Я знала, что ты не такой уж бесчувственный, просто немного толстокожий.

— Спасибо.

— С сегодняшнего дня мы будем обсуждать все вопросы по мере их возникновения, — настойчиво сказала Энни.

— Я постараюсь. Но я не так уж энергичен в этом отношении. Ты будешь терпелива со мной?

— Конечно, — заверила Энни.

Внутри у нее все ликовало от восторга. Оливер достаточно к ней внимателен, чтобы попытаться изменить себя. Едва ли женщина может требовать большего от мужчины. «Возможно, он начинает в меня влюбляться», — счастливо подумала Энни.

— Я рад, что мы немного поговорили, — сказал Оливер.

— Я тоже. Дело в том, Оливер, что нельзя всю жизнь манипулировать людьми и запугивать их, даже если ты считаешь, что делаешь это для их же пользы.

— Понимаю.

— Ты должен научиться доверять другим, если хочешь, чтобы они доверяли тебе. Доверие строится на доверии. Подозрение рождает только подозрение.

— Я ценю твои суждения по этому вопросу. — Оливер раскрыл объятия. — Теперь мы можем вернуться в постель?

Энни сразу же направилась к нему.