Смертельные чары

Надежда Максимовна жила одна, вдруг она сейчас как никогда нуждается в мужском участии в своей личной жизни? В кратковременном, сиюминутном участии, без далеко идущих последствий. Федор мог бы договориться с ней, а вечерком заехать на часок-другой… Служба службой, а женщины – по мере поступления…

Порядок во дворе. Трава на газоне скошена, дорожки подметены, щебень вокруг клумбы аккуратно уложен, осталось только цветы посадить, вернее, закончить начатое. Гипсовая беседка во дворе – шестиколонная, с круглой крышей и ограждением из фигурных столбиков. Но это сооружение возведено было уже давно, в период общего строительства. Скамейка здесь деревянная, мраморный столик, бутылка минеральной воды на нем, стакан. Один-единственный стакан. Губы у Голиковой накрашены, но помада из тех, что не оставляет следы на посуде. И все-таки жирные следы от губ на стакане заметны.

– Водички выпьете? – спросила она, заметив его интерес к стакану.

– Ну, можно.

– Я сейчас.

Она сняла перчатку, на ходу бросила ее на пустой пластиковый горшок от цветка, зашла в дом. За чистым стаканом отправилась. Старостин не стал терять время зря – обошел передний двор. Вдруг где-то на садовой, мощенной гранитом дорожке обнаружатся следы крови?.. Но не было ничего такого. Гараж под домом большой, минимум на три машины, но ворота закрыты, и не видно, сколько там чего. «Порше» у Голиковой и спортивный «Мерседес». Про эти машины Федор знал. Но, может, есть еще и третий автомобиль, на котором приехал к ней мужчина, чей труп сторожит сейчас Ольгин?

Глава 2

Неплохо было бы обследовать задний двор, спуститься вниз к реке, осмотреть пристань, но на это уже не было времени. Надежда Максимовна принесла стакан, поставила его на стол, села на дубовую скамью с кованым основанием.

– Хорошая у вас беседка, удобная, – произнес Старостин, усаживаясь по другую сторону стола.

– Отдыхать очень хорошо, – кивнула она, думая о чем-то своем.

– Ну, вид у вас не уставший.

– Я и не устаю. Для удовольствия работаю.

– Я так и понял… Значит, Катерины и Нины нет?

– Нина уже не работает, а Катерину я отпустила.

– Вы же сказали, что дорожку вокруг клумбы помощницы ваши делали. Помощницы, а не помощница.

– Когда они ее делали? Недели три назад. Нина уже успела уволиться. Новую помощницу буду искать.

– Но пока работаете сами.

– Я же сказала, для удовольствия, – начала раздражаться Голикова.

Не нравилось ей любопытство участкового, но ведь она сама пригласила его к себе во двор. Зачем? Почему? Что ее тревожит?..

– А Катерину давно отпустили?

– Позавчера. Она с простудой пришла, я решила не рисковать. Вдруг это грипп?

– Ну, пик этого дела давно уже миновал.

– Заболеть и у подножья можно. А мне это ни к чему.

– Значит, Катерины нет, и в доме вы одна?

– Одна. А что?

– Да скучно одной, наверное?

– Компанию хотите составить? – насмешливо спросила Надежда Максимовна.

– Ну, я бы не отказался, – прямо, без всякой иронии посмотрел на нее Старостин. – Женщина вы интересная. Даже более чем… Красивая женщина, и одна.

– Почему одна? У меня есть муж.

– В паспорте, да. А как там на самом деле – это не мое дело.

– Вы абсолютно правы, это не ваше дело. Но муж в основном по паспорту. У него другая женщина, он с ней живет в Москве, а я здесь, на выселках… Ваше любопытство удовлетворено?

– А я показался вам любопытным?

– Но вы же не зря сюда пришли.

– Может, я пришел из личного интереса?

– Так я для вашего личного интереса и говорю, – как-то не очень убедительно сказала она.

Голос у нее звучал ровно, без перепадов напряжения, не дрожал, как это бывает от волнения. Но все-таки угадывалась в нем какая-то тревога.

– И давно к вам приезжал муж?

– Приезжал, – внутренне напряглась Голикова.

– Когда?

– В субботу приезжал.

– В эту?

– В эту.

Беспокойство ее усиливалось, но при этом она старалась держать себя в руках, и у нее это неплохо получалось. Но у Федора особый взгляд, ментовской: чуткий, проницательный, от него трудно скрыть чувства. С ним или правду говорить надо, или актерским талантом обладать.

– И где он сейчас?

– В Москве. Вчера утром уехал.

– В субботу приехал, а в воскресенье утром уехал, так получается?

– Да, так и получается. А что здесь такого? – непонимающе нахмурилась Надежда Максимовна.

– Да нет, ничего… Он один приезжал, без своей женщины?

– Вам какое до этого дело?

– Ну, я же здесь участковый, мне все интересно. Может, у вашего мужа возникли проблемы с законом, и поэтому он решил спрятаться здесь? Места у нас красивые, но глухие. Ну, по сравнению с Москвой…

– У моего мужа нет проблем с законом.

– Да, но спросить я должен был.

– Вам, наверное, уже пора? – Это был даже не намек, а требование.

Раздражение дошло до точки кипения, поэтому Голикова показала Федору на дверь. Вроде бы ничего такого здесь нет. Но все-таки, зачем она пригласила его к себе? Что хотела узнать?

– Да, вы угадали. Работа, работа… Что-то много работы в последнее время, – и он красноречиво посмотрел на нее, поднимаясь со своего места.

– Ничем не могу помочь.

– А вдруг?

– Что вдруг?

– Вдруг сможете помочь? У вас есть фотография вашего мужа?

– Фотография моего мужа?!. Зачем это вам? – вроде как удивилась Голикова.

– Да вот, на идиота посмотреть захотелось. Только идиот мог бросить такую женщину, как вы. – Старостин смотрел на нее с оттенком лукавой иронии во взгляде, но голос его звучал совершенно серьезно.

– Что-то вы не то говорите… – встревоженно покачала головой Надежда Максимовна. – Может, скажете, что случилось?

– А что-то могло случиться?

– Не знаю… Вам фотография нужна? Сейчас.

На этот раз Федор не выходил из беседки. Сначала надо узнать, как выглядел муж Голиковой, а потом уже напрягать себя серьезной работой. Если, конечно, возникнет необходимость.

А такая необходимость возникла. Голикова принесла фотографию мужчины, в котором Старостин узнал покойника.

– Это ваш муж? – скрывая свое ликование, спросил он.

Если при потерпевшем нет никаких документов, то установить его личность – дело не самое простое. Но Федору повезло. Только вот радоваться еще рано.

– Да, мой муж. А что такое? – разволновалась женщина.

– Значит, вчера утром он уехал в Москву?

– Да, уехал.

– И вам не позвонил, что доехал?

– Нет, не позвонил.

– И вас это не удивляет?

– Нет. Мы расстались не очень хорошо.

– А вас, Надежда Максимовна, не удивляет, что я задаю такой вопрос? Откуда я знаю, что ваш муж вам не позвонил?

– Откуда вы знаете? – встрепенулась женщина.

– Знаю.

Не спуская с Голиковой глаз, Старостин достал телефон и позвонил следователю Снегову, который уже должен был вместе с группой подъезжать к мосту.

– Где ты там, Валерий Павлович?

– Минут через пять будем. Можешь навстречу выезжать.

– Я тут личность потерпевшего установил. В доме у его жены нахожусь. Это в нашем элитном поселке, в первом доме от моста. Я сейчас там. Если тебе интересно, буду ждать тебя здесь. Если нет, еду к мосту…

Старостин уже успел предупредить следователя, что потерпевшего прибило к берегу, а это значит, что его могли убить где-то в другом месте, а не там, где был обнаружен труп. Возможно, это произошло в доме его законной супруги.

– Калитку откройте, Надежда Максимовна, гости к вам, встречать их надо, – с искренним сожалением в голосе попросил Федор.

Были у него подозрения на ее счет, но вдруг кота все-таки надо искать в другом мешке? Если так, то ни к чему обижать женщину пока еще не обоснованными обвинениями. Река до определенного момента текла в сторону Замятска, куда и направлялся Голиков. Его могли остановить по пути в Москву неизвестные, убить, а тело выбросить в реку. Машина у него наверняка дорогая, грех такую не угнать. По возможности. А может, именно за ней и охотились злодеи.