Любовница

— Да?

— Вижу, вы очень сердиты. Мне бы хотелось, чтобы вы поверили — я искренне раскаиваюсь в своем поведении.

— Успокойтесь, Ифигиния.

— Я не должна была лгать вам о своем прошлом.

— Поговорим завтра. Мне необходимо все тщательно обдумать.

— Да, милорд, понимаю. Вы ужасно раздражены и, без сомнения, теперь не захотите притворяться моим любовником.

— Не вижу другого выхода, — отрезал Маркус, ибо принял решение сменить роль фиктивного любовника на роль законного мужа.

— Совсем напротив! — быстро возразила Ифигиния. — Есть все основания для того, чтобы продолжить наш спектакль!

— Теперь это совершенно невозможно, Ифигиния.

— Но послушайте же, милорд! Вы же умный человек!

— Вы действительно так считаете? Лично у меня на сей счет есть очень серьезные сомнения.

— Вздор! — с жаром выпалила она. — Вы феноменально умны. И в том нет и не может быть ни малейшего сомнения!

— Хм-м…

— И хотя сейчас вы очень рассержены, я твердо убеждена в одном: вы не поддадитесь сиюминутному порыву чувств и не позволите им одержать победу над здравым смыслом.

— Я ценю вашу веру в мой разум, — мрачно хмыкнул он.

— Да-да, так оно и есть, но я хочу напомнить вам о том, что у меня имелись самые серьезные причины притворяться вдовой!

— Вы выбрали не самое удачное время для того, чтобы напомнить мне о своих сценических талантах.

Они подошли к террасе. Маркус увидел, что большинство окон верхнего этажа уже темны. Гости спят. Отлично, значит, ему с легкостью удастся препроводить Ифигинию в ее спальню незамеченной.

— Сэр, прошу вас не забывать о том, что до сих пор существует причина, толкнувшая меня на решение притвориться, вашей любовницей. Мы просто обязаны оставить все по-старому, пока не найдем вымогателя. Надеюсь, вы не поступите опрометчиво?

— Опрометчиво?

В темноте ее глаза казались огромными, сияющими.

— Вы ведь не прервете нашей «любовной связи»? Вы оставите все как было, правда?

Кажется, она совершенно не в состоянии осознать всех последствий того, что произошло между ними на полу храма Весты! Маркус потерял последние капли терпения.

— Мисс Брайт, хотелось бы напомнить вам, что в данный момент перед вами стоит новая и гораздо более серьезная проблема, чем та, которую вы решали еще час назад.

Она непонимающе захлопала ресницами.

— Вы перестали быть фиктивной любовницей.

Какое-то время она непонимающе смотрела на него. Потом наконец догадалась.

— Кажется, я поняла, о чем вы хотите сказать.

— В самом деле, мисс Брайт?

— Да, конечно. — Она опустила глаза, смущенно разглядывая складки на его сорочке. — Но с какой стати этот краткий, маленький, ничего не значащий эпизод должен изменить характер наших отношений?

— Черт бы вас побрал, Ифигиния!

— Маркус, ну пожалуйста! — Она подняла руку, словно хотела коснуться его щеки, но вдруг остановилась. — Я знаю, вам очень не понравилось то, что произошло сейчас в храме.

— Мое удовольствие или отсутствие такового является наименее существенной частью вопроса, — грубо отрезал он. — Мне кажется, вы просто не в состоянии понять всю серьезность момента!

— Но я все прекрасно понимаю, милорд! Я представляю, как вас встревожил и даже, наверное, испугал этот ужасный приступ! Господи, да я сама на какое-то мгновение поверила, что вы умерли или что у вас случился апоплексический удар.

— Апоплексический удар! Боже, я просто схожу с ума! Без всяких сомнений…

— Да поверьте же, я не имела ни малейшего представления о том, что моя невинность произведет на вас такое убийственное впечатление! Право же, я очень сожалею, милорд.

Маркус подошел к балюстраде, окружавшей террасу. Остановился, посмотрел на Ифигинию. Ее слова каким-то странным, непостижимым образом совершенно лишили его воли. Он был очарован ею.

— Вы правы, — согласился он. — Откуда вам было знать, что может сотворить ваша невинность с моими слабыми нервами!

— Вот именно! — Она опять ослепительно улыбнулась. — Но ведь вы заверили меня, что теперь вы здоровы? Это правда, милорд?

— Думаю, я полностью исцелился… принимая во внимание характер болезни.

— Вот и славно! Я прекрасно понимаю, что вы перенесли сильнейшее потрясение…

— Потрясение? — перебил он и с готовностью кивнул:

— Да, точнее не скажешь.

— Вы были очень напуганы… И все же постарайтесь смотреть на вещи проще, сэр. Уверяю вас, больше вам не о чем беспокоиться.

Маркус положил руку на балюстраду и с силой стиснул мраморные перила:

— Почему же?

— Потому что даю вам слово чести — никогда больше не буду… — она запнулась и деликатно покашляла, — не буду приставать к вам с любовью, милорд.

Какое-то время он с любопытством изучал ее лицо. Она простодушно ждала ответа, а Маркус стоял и не мог припомнить, удавалось ли когда-нибудь другой женщине вот так же легко лишить его дара речи…

— Весьма глубокомысленное замечание, мисс Брайт.

— Забудьте о том, что произошло! — снисходительно отозвалась она. Потом наклонилась к нему и доверительно понизила голос:

— Если быть совсем откровенной, то мне эти минуты тоже не доставили ни малейшего удовольствия. Так что поверьте — я пока еще не сошла с ума, чтобы отважиться на повторение!

Внутри у него все похолодело. Этот, как она выражается, эпизод оказался полным провалом. И что самое ужасное, он сумел испортить девушке ее первое страстное переживание в жизни.

Несмотря на клокочущий гнев, несмотря на неприятную мысль о том, что ее глупая ложь перевернула всю его жизнь, Маркус вдруг почувствовал себя виноватым. Сегодня ночью он хотел лишь одного — подарить ей блаженство, такое же, какое изведает сам. И вдруг неожиданное фиаско!

— Ифигиния, примите мои самые искренние извинения за все неприятности, которые я принес вам. Если бы я только знал…

— Ах, оставьте, пожалуйста! — Она зажала пальчиками его рот. — Вам не за что извиняться! Если бы я действительно была той, за кого себя выдавала, — резвой вдовушкой, познавшей все прелести любви на супружеском ложе, — вот тогда бы я, конечно, сумела произвести все необходимые расчеты!