Любовь по расчету

И странным образом резонировало в ее душе и плоти.

Молли всецело отдалась во власть инстинкта. Она прильнула к нему, чувствуя, что только она может утолить его голод, а он, и только он удовлетворит ее безмерное желание.

— Я здесь.

— Нет. — Гарри резко приподнялся, словно намереваясь разорвать цепь, на мгновение сковавшую их. Он устремил на нее взгляд, в котором отразилась мука. — Черт возьми, я этого не хотел. Клянусь, больше этого не повторится.

И Молли вдруг поняла, что страх который испытала она столкнувшись с неведомыми ощущениями, был не сравним со страхом, обуявшим Гарри.

— Все хорошо, — прошептала она. — Ты не один.

Она вонзила кончики пальцев в его влажные от пота мощные плечи и вновь притянула его к себе. Устроив его меж своих бедер она принялась целовать его строгое аскетическое лицо — горячо, страстно, неистово. Дрожь пробежала по его телу.

— Молли. — И он накрыл поцелуем ее рот. Она полностью растворилась в нем, уступив его настойчивому желанию. Она догадалась, что Гарри пытается совладать с жестоким сексуальным голодом, который он испытывал вот уже много лет. Это противостояние все время требовало от него величайшего напряжения сил и разума. И вот сегодня так тщательно возводимые им барьеры рухнули. Так же, как и в первую ночь их близости, мелькнуло в голове у Молли. Теперь она понимала, почему ей так запомнилась и была дорога именно та несравненная ночь.

— Вместе, — прошептала она. — Мы сделаем это вместе. — Она чуть приподнялась и обвила его ногами.

— Молли Боже, Молли. — Гарри приник к ее влажному телу и с глубоким вздохом, содрогаясь, вошел в нее.

Она приняла его восторженно и благодарно. Его сильные, глубокие рывки наполняли ее блаженством. Гарри чувствовал ее тело, понимал его, знал, что ему нужно. Они словно были настроены на одну волну, и потому мелодия их любви лилась плавно и нежно.

Оргазм наступил настолько внезапно, что Молли даже не успела вскрикнуть. Она просто отдалась во власть этому божественному мгновению.

Она смутно расслышала хриплый стон Гарри, когда и он присоединился к ее блаженству.

Он тяжело рухнул на нее. Тело его источало удовлетворение. И не только физическое.

Молли почувствовала его полное насыщение, поскольку оно просочилось и в нее.

Полнота ощущении.

Завершенность.

Все о чем можно мечтать.

Состояние скуки, изредка прерываемое всплесками дикого ужаса.

Слова эти настойчиво стучались в его сознание, пока наконец не разбудили. Гарри нехотя открыл глаза. Поборник правды, сейчас он бы душу продал дьяволу, лишь бы обмануться в своих мрачных предположениях.

Итак, самый худший из его ночных кошмаров оказался правдой. Молли проникла в темные лабиринты его души. Она увидела все. Стояла рядом, держала его за руку и вместе с ним заглядывала в пропасть.

В памяти всплыли слова Оливии.

«А потом и секс стал… как бы это сказать… странным, что ли, Гарри».

Но Оливия даже близко не подступала к краю бездны, в которой таилась настоящая правда. Ей довелось столкнуться лишь с намеком на реальность, в то время как Молли познала ее. Оливию перепугала и навсегда оттолкнула бледная тень мрачного призрака.

Гарри подумал о том, что сегодня ночью Молли узнала его настоящего. Отчаяние охватило его. Он понял, что все потерял.

Молли слегка вздрогнула. Гарри повернул голову и посмотрел на ее залитое лунным светом лицо. Очень скоро они расстанутся. И тогда он в полной мере ощутит тяжесть утраты. А винить будет некого кроме себя самого.

Молли полусонная сладко улыбнулась.

— Ну как, ты подумал о детях'?

У Гарри возникло ощущение будто наступил конец света. Его хваленые рефлексы оказались никуда не годными. Он был ошарашен оглушен и лишь безмолвно смотрел на нее, едва смея надеяться. Не сразу обрел он дар речи.

— О детях? — вымолвил он наконец.

— Я думаю, тебе все-таки следует всерьез подумать о том, чтобы обзавестись детьми.

— Детьми.

— Да. Вместе со мной.

— С тобой?

Она выжидательно смотрела на него.

— Пожалуй, не стоит затягивать с этим. Моложе мы уже не станем.

— Дети. Наши дети, — растерянно повторял он, явно не в состоянии сосредоточиться.

Она нежно коснулась пальцами его щеки. Глаза ее сияли.

— Я знаю, что не вполне соответствую твоим представлениям об идеальной жене. Я очень хорошо помню тот список.

Во рту у него пересохло. Он с трудом проглотил слюну.

— Какой список?

— Список наших разногласий. Я говорю томат, ты говоришь помидор.

Он покачал головой.

— Томаты и помидоры — это твое изобретение.

— В самом деле? А, да, припоминаю. Ты говорил о разногласиях другого рода. Кажется, что-то связанное с темпераментами. И еще ты сетовал на то, что у нас нет общих интересов, разве что совместное рассмотрение проектов. Ты еще сравнивал нас с двумя кораблями в ночи.

— Нет. — Гарри приподнялся на локте и склонился над ней. Положил руку на ее обнаженное бедро, с наслаждением ощутив атласную кожу. — Я ничего не говорил о кораблях в ночи. Я бы помнил.

Она протянула руку и накрутила на палец его локон.

— Ну, может, речь шла о том, что у меня нет диплома доктора философии, который можно было бы пристроить на стенку рядом с твоим.

— Нет. Я и о докторе философии ничего не говорил.

— Ты уверен?

— Уверен.

— Абсолютно, безоговорочно?

— Да, — пробормотал Гарри. — Абсолютно, безоговорочно. Молли, мы ушли в сторону, а ведь ты что-то говорила о детях.

— Это был тонкий намек.

Он набрал в легкие побольше воздуха.

— Ты просишь меня сделать тебе предложение? Я правильно понял?

— Вот чем мне нравятся образованные мужчины. Достаточно долго размышляя над очевидным, они в конце концов улавливают суть. — Молли улыбнулась. — Так ты возьмешь меня в жены Гарри?

Он с трудом подыскивал слова.

— Как насчет…

— Насчет чего?

Он стиснул зубы.

— Как насчет состояния скуки, изредка прерываемого всплесками дикого ужаса?

— Ах ты вот о чем. Мне пока это состояние не знакомо.

— А как насчет остального? — выдавил он из себя. — Молли, клянусь Богом, я не понимаю, что произошло в момент нашей последней близости. И не хочу понимать. Я знаю лишь одно: иногда, стоит мне потерять самообладание, как я становлюсь невыносимым, что ли.

— Хочешь знать, что я думаю? По-моему, тут замешано тревельяновское ясновидение.

В отчаянии он закрыл глаза.

— С тобой нельзя говорить серьезно.

— Гарри, человек с интеллектом должен быть открыт для любых эмоции. Кажется, один признанный авторитет в области истории науки когда-то писал что существует опасная иллюзия будто всегда можно отличить возможное от невозможного.

— Это я написал.

— Ну, я так и сказала: признанный авторитет. Помнится, я с тобой согласилась. Я — потомок изобретателей, людей творческих, которые достигли успеха, потому что отвергали всякие условности и для них не существовало невозможного. Думаю, нет ничего страшного в том, что ты, возможно обладаешь неким шестым чувством.

— Нет, я не согласен.

Она проигнорировала его замечание.

— Вполне возможно, что при сильном эмоциональном накале — его кстати, может спровоцировать сексуальный голод, — твоя повышенная чувствительность усиливает экстрасенсорные способности.

— Молли.

— В такие моменты неизбежны и странности в поведении. И, возможно, твои сокровенные мысли проникают в сознание того, с кем ты… э-э… как бы это сказать находишься в интимной связи.

— Безумие какое-то. Твои рассуждения начисто лишены научной базы.

— Да нет, просто это логическое объяснение того, чему иного объяснения быть не может. Так ты перестанешь мямлить и дашь наконец ответ на мои вопрос?

Гарри невероятным усилием воли собрал остатки мужества. Он притянул к себе Молли. Утопив пальцы в ее роскошных непослушных волосах, он глубоким поцелуем накрыл ее рот.