Жребий

— Ты здесь, — говорит он. Он смеется с восторгом и восхищением, как будто пораженный столь неслыханным бесстыдством и дерзостью. Когда он распахивает руки, ей кажется, что в комнату врывается ветер и заставляет ее поднять глаза.

Полгода назад она не знала о существовании этого человека. Полгода назад тот, кто погиб под колесами поезда, был еще жив и, может быть, подбирал одежду для поездки.

— Ты здесь.

Она слышит в его голосе, что он предъявляет на нее права. Она встает, одеревенев, и видит, что он старше, грузнее, порывистее, чем сохранилось в ее памяти. Он подступает к ней, и она ощущает досмотр с головы до ног, прилив облегчения, штурм счастья. Как это удивительно. Как похоже на ужас.

Выясняется, что Эрик не был настолько удивлен, как он это изобразил. Айло позвонила ему накануне вечером, чтобы предупредить о странной девушке, Джулиет, и предложила сходить проверить, ушла ли она на автобус. Он решил, что будет, пожалуй, правильно посмотреть, ушла ли она, — может быть, чтобы испытать судьбу, — но когда Айло позвонила сообщить, что девушка не ушла, он сильно удивился радости, которую испытал. И все-таки он не поехал прямо домой и не сказал Кристе, хотя понял, что придется сказать, и очень скоро.

Все это Джулиет постепенно впитывает в себя в последующие недели и месяцы. Какая-то информация всплывает случайно, а какая-то — в результате ее неосторожных расспросов.

Ее собственное признание (в утрате невинности) сочтено мелочью.

Криста ничуть не похожа на Айло. У нее нет ни широких бедер, ни светлых волос. Она тоненькая брюнетка, остроумная и иногда мрачноватая, которая станет близкой подругой и опорой Джулиет на много лет вперед, хотя никогда полностью не избавится от привычки лукавого подтрунивания — иронических проблесков подавленного соперничества.