Страница 119 из 121
В основном русская провинциальная гостиница — своего рода символ отсталости, невежества, неряшливости, хамства. В Орле, к примеру, находилась гостиница «Берлин». Князь В. А. Друцкой-Соколинский о ней вспоминал: «Ну вот мы в Орле. Носильщики выносят наши вещи и грузят их в карету, присланную из гостиницы «Берлин», а позднее — «Белград». Гостиница старая, достаточно грязная, с потертой мебелью и затхлым запахом плохо проветренных комнат, но она — лучшая в городе… Напившись чаю, мы с Таней подходим к окну… Напротив нашей гостиницы, как бы раздвигая улицу, возвышается здание городской думы, с каким-то странным не то куполом, не то башенкой. Перед думой — скверик с тополями. На противоположенной стороне улицы — ряд магазинов, вернее, лавок По улице грохочут ломовые, редко проезжает легковой извозчик, снуют немногочисленные пешеходы».
Сами хозяева гостиниц, разумеется, расхваливали их без страха и упрека. Владелец тамбовской гостиницы «Национальная», некто Рябков, писал городскому начальству: «Сим довожу до сведения, что мною по приобретении здания «Национальной» гостиницы в собственность было приступлено к полному оборудованию номеров по образцу московских первоклассных гостиниц. В настоящее время номера заново отремонтированы и обмеблированы новой мебелью. В каждом номере электрическое освещение и звонки. Особое внимание обращено на кухню, прислугу и белье. Несмотря на крупные затраты, цены за номера умеренные — от 1 рубля в сутки».
Старались и хозяева «Гранд-отеля» в городе Ростове-на-Дону: «Дом четырехфасадный, окружен широкими улицами… городским садом и садом при доме, что дает возможность иметь лучший воздух и занять помещение, обращенное в желаемую сторону; при большом количестве террас, веранд, галерей и балконов — обозревать город и окрестности его. Под «Гранд-Отелем» торговый ряд занят лучшими фирмами и мастерскими; с вокзала конно-железная дорога и всегдашнее движение публики… Большой зал для ресторана, газеты и журналы — русские и иностранные, комиссионеры, говорящие на русском и иностранных языках, вина русских и иностранных лучших фирм, кулинарная часть образцовая, ванные и прочее необходимое комфортабельное, при образцовом устройстве, замечательной чистоте и опрятности».
Время от времени реклама извещала население: «Получены новости: свежая спаржа, огурцы, шампиньоны, дупеля, перепела, зайцы».
А вот реклама гостиницы «Большая Московская» (Астрахань): «Отличный ресторан. Лучшая кухня, особый надзор за припасами. Роскошная меблировка. Приличие и спокойствие. Газеты, рассыльные и все прочие удобства, удовлетворяющие изысканному вкусу».
Впрочем, были и действительно образцовые гостиницы, качество которых подтверждалось постояльцами. В Вологде опытные путешественники выбирали «Золотой якорь». Федор Сологуб черкнул в своих записках — дескать, остановился «в очень симпатичной гостинице «Золотой якорь»». Некий господин Фирсов оставил более подробное свидетельство о посещении того отеля: ««Золотой якорь» — старейшая гостиница в городе… помещается в прекрасном четырехэтажном каменном доме купца Ф. И. Брызгалова. В этом же доме, едва ли не самом красивом в городе, помещается и окружной суд. Цены в гостинице удивительно низки. Номера в ней — от 50 коп. до 2 руб., причем в эту плату входит стоимость постельного белья и электрического освещения; самовар стоит 10 коп., привоз с вокзала — 15 коп. За два рубля я занимал номер из трех комнат в бельэтаже с балконом; меблировка его вполне удовлетворительная. При гостинице имеются бильярды и ресторан. В ресторане стены украшены головами кабана и оленя, в пастях которых красиво устроены электрические лампочки. К сожалению, на тех же стенах повешены и аляповатые олеографии».
Писатель Н. А. Лейкин был несколько эмоциональнее: «Гостиница прекрасная, по своей опрятности хоть Москве впору… При гостинице совсем хороший ресторан с прекрасными обедами и столовой, украшенной по стенам чучелами лесной дичи. На стене высится даже прекрасно сделанное чучело кабаньей головы, а в углу чучело белого лебедя с распростертыми крыльями».
Похоже, именно гостиничные рестораны и буфеты приносили хозяевам главный доход. Тот же Фирсов приводил довольно любопытный диалог:
«— Каким образом в таком небольшом городе, как Вологда, могут существовать три хороших гостиницы с ресторанами? — спросил я одного из буфетчиков. — Казалось бы, вы должны друг друга съесть.
— Никак нет-с. Торгуем, благодаря Богу, изрядно, жаловаться не смеем.
— Ведь не местные же жители поддерживают вас?
— Конечно, нет-с. Местные посещают нас редко, а главный доход нам дают лесопромышленники, которые наезжают сюда во множестве, особенно летом. С виду они народ серый, а между прочим деньги имеют хорошие. Купят большую партию материала, ну и пьют потом магарычи. Сами изволите знать, — ежели который наш брат купец разольется, что он в то время может из себя выкинуть…
— Ну, а железнодорожники, что строят Петербургскую дорогу, бывают у вас?
— Как же-с, бывают, но только больше мелкие служащие: десятники — дорожные мастера и прочие. Господа-то инженеры бывают гостями у нас редко, да и те, что бывают, более пивом прохлаждаются да удельным винцом.
— А хорошо торговали, когда строилась Архангельская дорога?
— Ах, сударь, доложу я вам, золотое тогда было для нас времечко, — и от приятного воспоминания буфетчик даже языком прищелкнул. — Да, тогда мы торговали шибко. Что одного холодненького изволили выкушать господа инженеры — страсть. Одно слово скажу: настоящие были инженеры, мамонтовские».
Легендарной достаточно быстро сделалась сочинская гостиница «Ривьера». История ее возникновения весьма своеобразна. Купец Василий Хлудов, случайно оказавшийся в здешних местах, очаровался здешними красотами, а главное, дешевизной здешней земли. Он приобрел себе весьма обширное угодье и занялся на нем сельским хозяйством. Но из-за его неопытности вино получалось скверным, а фрукты быстро портились.
Василий Алексеевич довольно быстро охладел к своей сочинской собственности и даже начал помышлять о том, чтобы продать ее. Однако покупателей не находилось. Более того, даже уехать на «большую землю» было в те времена делом проблематичным. Один из современников, купец Н. Варенцов, описывал курьезный случай, с этим связанный: «Василий Алексеевич долго жил в Сочи, пребывание ему там достаточно надоело, он стремился всеми силами уехать в Москву, но, на его несчастье, все время было бурное море, пароходы в Сочи не останавливались. В то же время жил там другой господин, тоже стремящийся поскорее оттуда выбраться, но его задерживала более серьезная причина: он не мог продать свою землю в Адлере, покупателей не находилось. Он неоднократно обращался к Хлудову с просьбой купить его землю. Уговоры его были очень настойчивы и надоедливы. Василий Алексеевич, желая переменить с ним разговор, сказал: «Поедемте-ка лучше кататься по морю, подальше отъедем, увидим, может быть, пароход». Хотя в душе был вполне уверен, что в этот день ожидать прибытия парохода нельзя. Сели в лодку, поехали. Но надоедливый господин не унялся, опять начал упрашивать Василия Алексеевича купить у него землю. Василий Алексеевич наконец, смеясь, сказал: «Хорошо, если пароход сегодня придет в Сочи, то будь по-вашему — куплю землю у вас; а если не придет, то не куплю». На этом кончился разговор о земле. Какое же было удивление В. А. Хлудова и радость господина, когда они через короткое время увидали дым парохода, а потом силуэт его».
Главным же украшением Хлудовской стороны была конечно же «Кавказская Ривьера», построенная в 1909 году. Сочинский путеводитель сообщал: «Курорт «Кавказская Ривьера». Два четырехэтажные здания красивой архитектуры. Цены номерам — в 1 р., 1 р. 25 к, 1 р. 50 к, 2 р., 2 р. 50 к, 3 р. и 6 р. Помесячно — скидка. При номере полагается постельное белье и пользование электрическим освещением. Живущие в номерах имеют право пользоваться в читальне газетами и журналами. Газеты и журналы имеются на пяти языках. Отдельное здание ресторана и кафе. В ресторане можно иметь полный пансион за 45 р. в месяц, 60 р. и 75 р. Можно иметь отдельные завтраки из 3-х блюд — 75 коп. и обеды из 4-х блюд — по 1 р. При гостинице имеется отдельное театральное здание. К пароходам «Ривьера» высылает собственную фелюгу и комиссионера, которому можно поручить свой багаж и без всяких забот и хлопот с парохода водвориться в номер».