Черный оазис

— Ах, вот вы, значит, какие — оголтелые феминистки! — злорадно рассмеялся Артем и швырнул снежком в ответ.

— Неотесанный мужлан! — выкрикнула Лариса и ее точно пущенный снежок угодил Горину в лицо.

Она подпрыгнула от радости и бросилась убегать. Артем ринулся вдогонку, отплевываясь и зачерпывая на бегу очередную горсть снега.

— Кто выигрывает? — раздался голос появившейся из-за угла Марии — она тоже лепила снежок.

— Машка, будешь за меня! — обрадовалась ее появлению Лариса. — Наших бью… — договорить ей не дал снайперский бросок Артема.

Девушки какое-то время яростно отстреливались, пока Горин не перешел в атаку и в ближнем бою не повалил обеих в снег. Вскоре Лариса с Марией устали, поднялись на ноги и уселись на оказавшуюся неподалеку лавочку.

— Я отвезу вас на вокзал, — произнесла Мария, отдышавшись. — Только надо ехать прямо сейчас, пока не стемнело. Поэтому собирайте вещи…

— Машка, ты — золото! — Лариса чмокнула ее в щеку.

— А вещи у нас вместе с остальной группой уже уехали, — объяснил отсутствие багажа Горин.

Левченко отпер дверь собственной квартиры, тихо затворил ее за собой и, стараясь не шуметь и не включая свет в коридоре, снял пальто, разулся и прошел на кухню. Сев за стол, он прикрыл веки и помассировал их кончиками пальцев. Перед глазами у него продолжали мелькать бесчисленные заявления, объяснительные, жалобы, квитанции, использованные авиабилеты, вырезки из газет, медицинские справки и прочие бумажки, отпечатанные на машинке, либо исписанные всевозможными почерками. Всю последнюю неделю он жил в архиве, уходя туда из дома рано утром и возвращаясь заполночь.

Александр Эдуардович посидел какое-то время, затем включил чайник, убрал накрывающую давным-давно остывший ужин тарелку и начал есть. В коридоре послышались шаги, и в кухне появилась дочь Аленка. Поверх ночной рубашки на ней был наброшен халат.

— Хай, сверхурочник, — хлопнула она отца по плечу.

— Привет, — отозвался он. — Давно с дискотеки пришла?

— По сравнению с тобой — еще вчера, — Аленка налила в стакан воды, сделала пару глотков и направилась к выходу. — Ну ладно, папочка, спокойно ночи.

— Ага, — задумчиво кивнул Левченко.

Покончив с ужином, он принял душ, почистил зубы, прокрался в спальню, нащупал будильник возле кровати, включил его и забрался под одеяло. Ольга спала, отвернувшись к стене. Александр поцеловал ее в плечо, положил голову на подушку и закрыл глаза. Уснуть не давали бредовые видения архивных документов, а также еще одна мысль, которую Левченко сначала силился отогнать, а потом все-таки сдался: Гончарова, освещаемая лучами солнца, стояла у окна его кабинета, и проникающий в форточку ветер развевал ее черные волосы…

Через пять минут Александр провалился в глубокий сон без единого сновидения.

Когда джип Марии остановился у здания вокзала, за окном уже сгустились сумерки. Горин задремал, пригревшись на заднем сиденье. Выбравшись из салона, он поежился и поспешил внутрь здания, откуда примерно через пятнадцать минут вернулся.

— Ну как? — спросила его Лариса, опустив стекло у двери.

— Билеты взял, но ближайший поезд только завтра после обеда, — произнес Артем, просунув голову внутрь салона.

— На вокзале сидеть всю ночь меньше всего охота, — надула губки Лариса.

— Здесь буквально в двух шагах неплохая гостиница, — произнесла Мария.

— Хорошая мысль, — кивнул Горин. — Предлагаю отправиться туда и тебе, Маша.

— Не будешь же ты возвращаться по темноте, — поддакнула Лариса. — Да ты не волнуйся — если хочешь, поселишься в отдельном номере. Всего-то одна ночь, — успокоила она Марию, заметив, что та в замешательстве.

— Отдельную не надо, — рассмеялась Маша. — Что мне там — со скуки подыхать? Вы, я гляжу, люди веселые. Обожаю перед сном поболтать.

— Отлично! — Лариса щелкнула пальцами и бросила на Горина победоносный взгляд.

В связи с горнолыжным сезоном свободных номеров в гостинице поначалу не оказалось. Отсутствие у Артема и Ларисы паспортов также не способствовало дружелюбию со стороны матерой тетки-администраторши. Поэтому Горину пришлось снова прибегнуть к своей способности «убеждения» людей, благодаря которой администраторша даже позабыла заставить троицу заполнять анкеты.

Трехместный номер был небольшим, но чистым и, самое главное, с туалетом и ванной. Приняв по очереди душ, все трое облачились в гостиничные халаты и разместились на своих кроватях. Девушки, как обычно, принялись болтать, а Горин отключился, едва голова коснулась подушки…

Проснувшись следующим утром, Артем обнаружил в номере две пустующие незаправленные кровати. При этом из ванной комнаты доносился шум воды и смех. Вскоре оттуда вышли Лариса с Марией: у обеих были мокрые волосы, на Ларисе был халат, а Маша была обернута полотенцем. Они уселись на одну из кроватей, хихикая и заговорщически поглядывая на сонного Артема. Лариса что-то шепнула Маше на ухо, та прыснула, прикрыв ладошкой рот, и ее щеки тронул румянец смущения.

— Я что, слишком громко храпел? — спросил Горин, вызвав у девушек новый приступ гомерического хохота. — Или вы отыскали мини-бар и опустошили его?

— Нет, но выпить страсть как хочется, — ответила наконец Лариса. — Слушай, Горин, ты не сбегаешь?

— Ну вот, начинается половой шовинизм, — Артем запустил в Ларису подушкой, но та увернулась. — Маша, у тебя в сумочке найдется листок бумаги и ручка?

— Конечно, — та повернула голову в его сторону.

— Лариса, запиши туда свои размеры.

— Какие еще размеры? — не поняла она.

— Одежды, обуви, что там у тебя еще есть, — перечислил Артем. — Не собираешься же ты все время расхаживать в лыжном комбинезоне, — он откинул одеяло и, прикрывшись халатом, проследовал в ванную.

Когда Горин вернулся, список Ларисиных параметров был готов. Он облачился во все еще влажный после вчерашних снежных забав комбинезон, сложил листок бумаги вчетверо и сунул его в карман.

Инфраструктура вблизи от железнодорожного вокзала оказалась довольно развитой. Потратив около трех часов и почти все наличные, Горин вышел из торгового центра с двумя увесистыми, набитыми одеждой пакетами. На оставшиеся деньги был куплен набор для бритья, туалетная вода (без раздумий была выбрана какая-то марка с логотипом маленького крокодильчика). бутылка коньяка, бутерброды и фрукты.

Едва дотащив все это до гостиничного номера, он постучал ногой в дверь. Лариса открыла, не спросив. Ее глаза были красными и опухшими от слез. Она сразу бросилась обратно на кровать и зарыдала, уткнувшись лицом в подушку. Марии в комнате не было. Горин опустил пакеты на пол и прошел в ванную комнату.

Девушка лежала, перегнувшись через край ванны. Ее обнаженное тело было бледным, словно кафельная плитка, покрывавшая стену напротив. Горин приблизился и заглянул в ванну: волосы девушки утонули в луже крови, текущей из отверстия в шее. На полу валялся дамский ножик с выкидным лезвием.

— Она умерла, да? — сквозь слезы провыла Лариса, когда Артем вернулся в комнату. — Я не понимаю, почему это сделала, мне показалось, что она хочет сбежать! — Ее била дрожь. — Я не хотела, не хотела, я не хотела, почему ты молчишь? — тараторила она, глядя на него широко открытыми глазами. — Теперь ты меня покараешь, да? У меня не получилось? Зачем ты оставил нас наедине? Ты ведь знал, знал! — Она закусила губу, продолжая всхлипывать. — Для чего ты освободил меня?

Продолжая хранить молчание, Горин сбросил комбинезон, оставшись в чем мать родила, и направился к девушке.

— И что эти дурехи находят в этом жалком зрелище? — процедила Лариса, оглядывая Артема с ног до головы. — Да, я видела, как Машка пялилась на тебя, сволочь! Не приближайся ко мне…

Договорить ей не дала увесистая пощечина, после чего Артем схватил Ларису за волосы и поволок в ванну. Там он швырнул ее на пол. Лариса отползла к стене, схватив с пола нож и поджала ноги, то испуганно следя за Гориным, то косясь на бездыханное тело Марии. Она пыталась что-то сказать, но не смогла, только закашлялась, судорожно глотая воздух.