Нереальная реальность

Небоскребы остались позади. Гравилет заложил вираж. По пологой заскользил вниз, рванул вверх, но сбросить истребители не смог. Они взяли его в крепкие клещи.

– Великий Змей, – ругнулся Строн.

Казалось, выхода нет. Но гравилет – не кукурузник. Земля и небо смешались и перепутались. Все закувыркалось. Вираж был дикий – гравилет кувыркался и летел по траектории, как волейбольный мяч, который долбят со всех сторон. Ракеты опять прошли мимо и взорвались где‑то в жилых рабочих районах.

– Вывернулись, – перевел дух Строн.

Один истребитель виднелся далеко внизу. Второй куда‑то провалился даже с экрана радара.

– Ух, – выдавил Берл рен Карт, кидая машину в сторону.

Оглушительный треск. Гравилет тряхнуло. Гудение гравиконцентратора пропало. Машина рухнула вниз, но потом выпрямилась. Движок заработал вновь.

Пропавший истребитель нашелся. Он со срезанным будто саблей крылом кувыркался вниз. Гравилет и самолет столкнулись.

Гравилет выполнил фигуру высшего пилотажа, напоминающую петлю Мебиуса и оказался в хвосте второго истребителя.

– Напросился сам, – Берл прищурился и врубил систему управления огнем.

Заработали бортовые орудия гравилета. Истребитель тряхнуло, он клюнул носом, завалился и заскользил вниз. Взорвался он где‑то в «сельве».

– Отлично, – Лаврушин слабо хлопнул в ладоши. Теперь он мог подумать о себе. А его мутило так, что того и гляди вывернет наизнанку.

Строн вытащил из «бардачка» на панели коробочку, выдавил на ладонь из нее две зеленые таблетки и протянул землянам. Те проглотили и вскоре почувствовали, что стало куда легче.

– По‑моему, все складывается не так плохо, – глубокомысленно произнес Степан, глядя на Джизентар.

– По‑моему, не очень, – Берл рен Карт постучал по мигающему синим индикатору на приборной панели. – Мы повредили генератор, когда столкнулись с истребителем.

– Дела‑а, – протянул Степан и осведомился деловито: – Навернемся?

– Пока идем с нормальной скоростью, но в любой момент машина может рассыпаться.

– Да, это повредит нашему… – начал Строн, но запнулся, поймав на себе косые взгляды.

– Не дотянем?

– Дотянем… Может быть. Хуже, что нет ресурсов для противоспутникового маневра.

– Что это значит? – спросил Лаврушин.

– То, что нас могут засечь со спутника.

– Наверняка?

– Будем надеяться на помощь Дзу.

Гравилет шел с огромной скоростью в шесть «махов» – это шесть скоростей звука. Внизу пошли снежные плата и острые пики облаков. В разрывах можно было с одиннадцатикилометровой высоты полюбоваться землей.

– Мы делаем большой крюк, – пояснил Строн. – Обходим военно‑воздушные базы на границах с Лесной Федерацией.

Слава те Господи, когда Империи – исконные противники Джизентара сошли на нет, отпала необходимость в сильных войсках противовоздушной обороны.

Гравилет затрясло мелкой дрожью. Вскоре вибрация прекратилась. Надолго ли?

– Может, доберемся, – с сомнением в голосе произнес Берл рен Карт.

– Сколько лететь? – спросил Степан.

– Час двадцать.

Через сорок минут началась такая вибрация, что зубы стали выбивать танец с саблями. Прошла она тоже неожиданно… И вернулась у самой цели, когда гравилет начал резкое снижение!

– Закон подлости, – вздохнул Степан обреченно.

На пульте замигали как сумасшедшие лампочки, и перед пилотом запереливался тревожный голографический узор, показывавший, как одна за другой выходят из строя системы гравилета.

Внизу простиралась бесконечная пустыня. Раньше здесь был цветущий край, но именно сюда обрушилась карающая ядерная рука Джизентара. Радиационный фон тут был великоват даже для «районов социального обновления».

Гравилет начало кидать из стороны в сторону. Скорость резко падала, и вскоре «Вихрь» тащился не быстрее биплана времен Первой Мировой. И, что хуже, он теперь не садился, а падал. Берл рен Карт щелкал лихорадочно клавишами и гладил рычаги управления, отдавал приказы борткомпу, пытаясь замедлить падение. Ему это удавалось, но потом все начиналось снова.

Внизу проплывал Гребень Тысячи Скал. Виден был скалистый острый шпиль – это и была цель долгого пути. Рукой подать.

И тут Берл рен Карт полностью утратил власть над машиной.

«Вихрь» полетел вниз подбитым орлом. Неожиданно машина замерла, неподвижно зависла над землей – всего в нескольких метрах. И тяжело, обессиленно рухнула, подняв облака пыли.

– Дела‑а, – ошарашенно вращая глазами, прошептал Степан, огляделся. – Местечко то еще. Не хотел бы здесь провести уикенд.

Ничего тут хорошего на самом деле не было. Пустынный каменистый пейзаж, почти никакой растительности, цвета желтый, серый и голубой – последний относился к бесконечному яркому небу, единственной приятной и красивой вещи здесь.

Гравилет приземлился на дне ущелья. Оно было усеяно зубьями скал и каменных обломков, в которых затирался, терялся глаз. Каждый булыжник, каждая песчинка разбрасывали вокруг себя смерть в виде радиации.

– Мы больше не поднимемся, – произнес Берл рен Карт, устало уронив голову на руки. Последние секунды отняли у него весь запас сил. Он сделал невозможное – сумел не расколотить машину о скалы. И они почти достигли цели. Почти…

Безмолвно просидели несколько минут. Выходить из гравилета не хотелось. Казалось, ступи наружу, и порвется последняя связь с большой землей, а путники окажутся в полной власти этих мертвых гор, этой пустыни, на которую пришелся десятимегатонный удар термоядерной бомбы.

Берл рен Карт очнулся, вытащил из под сиденья сумку из черного пластика, открыл ее, вытряхнул из длинного футляра несколько капсул и раздал спутникам, сообщив:

– От радиационного заражения. Без них мы выдохнемся через несколько минут.

Итак, что они имели? Слева в десяти километрах – океан. Справа – сто восемьдесят километров пустыни. Самая совершенная машина Джизентара лежит металлоломом на выжженной земле. Впереди – склад грандаггоров с системой самоуничтожения. Будущее – неопределнно. Но прочь дурные мысли. Главное – они здесь. До цели – несколько шагов. А дальше как судьба‑кошка распорядится. Сомкнет зубы на шее или потрется о ноги с мурлыканьем.

– Далеко «Сокровище Дзу»? – спросил Строн,

– Вон, – Лаврушин показал на иглу скалы. – Минут сорок ходьбы.

– Гора Бледного Смеха, – сказал Строн. – Священное место народа Хоррора.

– Почему ее так назвали?

– Никто не знает.

Строн полез откинул спинку заднего сиденья. За ней был арсенал. Автомат он взял себе. Автоматические пистолеты раздал остальным. Одноразовый плазморазрядник, способный сбить в воздухе боевую машину, передал Берлу рен Карту.

– Вперед, – не удержался он от своего любимого.

* * *

«Песок оставит отпечатки наших кед,

Загородит дорогу горная гряда».

Слюнявая туристская песня всплыла откуда‑то из кладовых памяти Лаврушина, где хранился под грудами пыли разный ненужный мусор.

Песок был. И гряда была. Только кед не было. А были военные башмаки, оставлявшие ребристые следы.

Идти было трудно. За ноги цеплялись колючки – единственный вид растительности в этом забытом Богом краю. Пистолет за поясом мешал Лаврушину. Но больше всего его мучила навязчивая, будто наяву, картинка – кнопка на пульте в хранилище грандаггоров. Что на этой кнопке – укрывалось от его мысленного взора, расплывалось. Стрела? Змея? Жить или умереть?

Если змея, если уничтожение будет с отсрочкой – что дальше? По задумке танинан после активизации механизма отсроченного самоуничтожения невидимый для средств обнаружения Джизентара спутник на орбите погасит двадцатимегатонный взрыв. А за землянами спустится разведывательный катер. Таниане установят без труда местоположение своих агентов по имплантированным нуль‑маякам. Расчеты выглядят убедительно. Только за последние дни Лаврушин убедился, какая бездна разделяет расчеты от их реализации. Есть такая вещь – случайность – она немилосердна, а чаще подла. Закон подлости – великий закон. Пока что он срабатывал исправно.