Страница 12 из 23
Первая книга в подарке давала представление о моем мире, о моих учителях. Вторая же книга, моя, - знакомила со мной. Это была сказка для взрослых о том, как потянулись друг к другу два одиноких человека, как были разлучены, но не нашлось во Вселенной силы, которая смогла им помешать вспомнить, что они любят друг друга и им хорошо вместе.
Я не люблю дарить свои книги, тем более эту, - люди все разные и пути к книгам тоже разные.
Но это не был подарок в прямом смысле этого слова - это было продолжение разговора без слов.
Я говорила наставнику, чтобы он не боялся меня: я его не обижу, не покусаю. Я ведьма.
Я говорила наставнику, чтобы не обольщался даже самую малость: как мужчина он мне не интересен, не дождаться ему от меня таких любовных посланий, к каким я привыкла, пожалуйста, образец прилагается. Пусть сравнит сам, какие слова я подбираю, когда пишу ему, раз за разом пытаясь достучаться до его Расширенного Сознания и объяснить, что у меня другое мировоззрение, и как выглядят мои обычные письма. Я счастлива и любима, потому что несчастные люди такие книги не создают, она вся пронизана счастьем и страстью. Я ведьма.
И главное - своей книгой я прямо ему говорила, что работаю с теми же силами, что и он. И знаю многие вещи лучше наставника. Это азы моего ремесла. Я ведьма.
Мое дело - собирать слова в истории. Мне нельзя слушать проповеди про чудесные лекарства от всех болезней. Даже из уважения к наставнику - мне плохо от таких речей.
Со мной надо разговаривать отдельно - чтобы я могла свободно спрашивать, не отвлекая время других людей, чтобы его слова не кололи, не резали, не ранили меня, не дрались насмерть с теми словами, которые во мне, которые меня берегут. Я многое могу понять, я ведьма. Но мне нужна помощь. Помощь и понимание.
И еще я подарила ему прочную цепочку, какие пришивают к зимним одеждам, чтобы можно было, раздеваясь, вешать одежды на прочный крюк, вбитый в столб, поддерживающий своды шатра у входа. Вешалка одежды наставника оборвалась, когда он пришел в мой дом. Это был непорядок.
Вещи, которые нас окружают - это тоже наш мир. И если они в порядке - наш мир прочнее. Это же тоже пусть маленький, но кусочек счастья. Который вполне в наших силах.
***
Подарки мы наставнику вручила и праздник, можно сказать, удался.
Наставник растрогался, и мы в очередной раз услышали много интересного про людей, живущих далеко-далеко и владеющих всякими чудесными умениями.
После праздника все потекло обычным порядком.
Очень интересно было наблюдать, как собираются люди перед занятиями, ждут наставника. Первым приходил Дрей. У нас было двое Дреев. Этот был добрый, улыбчивый, надежный. На нем наставник любил показывать разные приемы. Второй Дрей был балагуром. И большим человеком - много людей ходило под его началом. Наставник никогда ему не тыкал, как первому Дрею. Уважал.
Вторыми подтягивались девушки. Тьяна и Ина. И коротали время за приятной беседой с первым Дреем. Приходили мы с сестрой, включались в разговор.
Приносилась легконогая красавица Эна, светлая и радостная. С ней мы сдружились особенно.
Присоединялся Трий - самый молодой среди нас, как по возрасту, так и по сроку занятий. Наставнику он, что называется, смотрел в рот.
Появлялся второй Дрей. Шутил.
Приходила Рина, волевая и решительная женщина. Она уже занималась у наставника нашего наставника, поэтому была очень восприимчива к учению. Она тоже, как и я, добавила в общий подарок свой, коробочку сластей.
Чтобы мы все сдружились ещё сильнее, наставник по окончании занятия выстраивал нас цепочкой, и мы разминали друг другу плечи. Как в картинке из моей любимой книжки, где хвостатые малявки, дети Мюмлы-мамы стоят гуськом и расстегивают перед купанием друг другу пуговицы на спинке одежек.
Это было очень забавно: сначала ты молотишь кулаками по спине соседа, потом поворачиваешься, и сосед тарабанит по тебе. Или разминает тебе плечи круговыми движениями.
Дрей первый поинтересовался как-то у наставника, кто ему плечи разминает.
Тот махнул рукой, сказал, он же одинок и поэтому делает себе сам.
А еще мы простукивали себе макушку и расчесывали её от лба к затылку - пальцами. И разглаживали лицо. И отряхивали с рук всякую невидимую грязь.
А потом наставник кланялся нам.
Мы ему.
И расходились.
***
После дня рождения наставник, видимо, убедившись в наших теплых чувствах, стал снова рассуждать про разные вещи.
Я никак не могла решиться уходить во время этих бесед: вот только что мы махали руками и терли себе уши, все было чудесно и весело, теперь все сидят, отдыхают и слушают, и вдруг я встану и пойду, проявив неуважение к людям, неуважение к наставнику. Сестру брошу - и пойду домой одна, так что ли?
Я старалась отвернуться и думать о чем-нибудь своем. Но получалось плохо - все равно ведь слышишь. А есть вещи, на которые очень сложно не откликаться. Например, если ты выкормила двоих детей и прекрасно знаешь, как оно и что - и тут тебе начинают объяснять, как правильно это делать, что лучше для ребенков. А ты уже опытным путем поняла, что все наоборот, и то лучшее, к чему призывает наставник, давно пройдено, ты отказалась от этой дороги с младшим сыном, потому что видела, сколько мучений она доставила старшему.
Есть очень простые знания. Но которые многим кажутся неправильными. Их учили по-другому, а возможности сравнить у них не было. Младенца, особенно новорожденного, нужно кормить тогда, когда он хочет, а не тогда, когда ты думаешь, что ему нужно поесть. Если он хочет есть ночью - его нужно кормить ночью. Столько раз, сколько потребуется. Это не капризы, это необходимость. Когда он наберется сил, сам дорастет и до спокойного сна, и до больших перерывов между кормлениями.
После такой беседы я не выдержала, написала наставнику, что мой личный опыт выкармливания детенышей грудным молоком, расходится с тем, что он говорит и к чему призывает.
Он, как всегда, промолчал, не ответил.
На следующем занятии у меня сильно разболелась голова. Так иногда бывает, когда что-то в шее зажмется. Или на погоду. Опытному костоправу достаточно пальцем нажать в нужном месте - и боль уходит. Но зачем далеко ходить, когда у нас есть наставник? В перерыве между занятиями начинающих и продолжающих, я подошла к нему и спросила, может ли он помочь: голова болит.
Он охотно откликнулся, придерживая меня спереди левой рукой, начал проминать мои шею и плечи правой, долго и тщательно. Руки, как всегда, у него были волшебными, приносящими покой и тепло. Было слышно, как бьется его сердце.
- Ты что, терпишь что ли? - вдруг перешел на "ты" наставник. - Я тебе болевую точку на руке продавливаю, давно орать должна.
Боли в руке я не чувствовала.
- Нет...
- У тебя плечи зажаты так, словно ты мир на них держишь, - сказал наставник. - И каналы забиты. Так не надо.
- А как надо? - спросила я удивленно. Я-то думала, что у меня наоборот, все расслабленно после занятий, мы ж только и делаем, что раскрываем эти самые загадочные каналы и расслабляемся, расслабляемся, расслабляемся.
- Перестань пытаться сделать все дела на свете, дай им волю и себе тоже, - посоветовал наставник.
Я поблагодарила его за помощь - головная боль утихла.
Сделала пару шагов к выходу, и ойкнула:
- Ой, наставник, вы будете смеяться, но теперь у меня попа болит!
Продолжающие ученики радостно заржали.
Наставник улыбнулся:
- Ничего удивительного. Пройдет.
И, правда, прошло.
***
Видимо, после занятия наставник перестал меня бояться, и ближе к полуночи прислал коротенькую записочку - ответ, где было написано, что каждый живет в своем мире. И пририсован цветочек.
Я так обрадовалась, что у нас установились доверительные отношения, он перешел на ты, он стал давать мне советы, и, похоже, он понимает, в чем кроется беда.