Страница 6 из 22
– Заинтриговал, – вздохнула Елена Петровна, подхватила сумку и с трудом соскреблась со стула. От слабости и недосыпа ее покачивало. Трофимов выглядел куда лучше, на щеках его проступал румянец, глаза горели. И не скажешь, как и где провел вчерашний день. «Вот что значит молодость», – с завистью подумала Зотова. – Кто потерпевшая – известно?
– Некая Вероника Колесниченко, шестнадцать лет. Ученица балетной школы Василисы Берн, – заметил Трофимов. Елена Петровна на мгновение замерла и ошарашенно уставилась на Венечку. Трофимов тактично сделал вид, что никаких перемен в ее лице не заметил. – Говорят, девчонка была одной из самых талантливых. Подавала большие надежды. Мадам Берн ее выделяла из всех и активно продвигала. Жалко. Совсем молоденькая.
– С чего ты взял, что труп наш? – спросила Елена Петровна.
– Увидите тело – поймете, – напустил туману Вениамин. – К слову: туда следак по тому участку поехал. Я его попросил, чтобы нас подождал. Наверное, думает, что мы дело у него заберем. Наивный! Мы им сейчас работенки-то подкинем, – радовался Трофимов, но у Зотовой не выходило из головы имя «Василиса Берн». Случайность, или Шутник прекрасно осведомлен по поводу ее личной жизни и сделал первый ход в своей чудовищной игре?
В морге они столкнулись со следователем Андреем Ждановым, которому выпало «счастье» получить в свое производство дело об убийстве юной балерины Вероники Колесниченко. Жданов выглядел, как пришибленный науками ботаник – маленький, худой, очкастый. Про таких говорят: соплей перешибешь. Слова Жданов произносил гнусаво, словно у него был гайморит, имел усы (явно для солидности) и вел себя, как французский император. Ассоциация с «Наполеоном» вызвала у Елены Петровны новый приступ тошноты – воображение тут же нарисовало тортик. Трофимов, судя по выражению лица, презрел Жданова с первого взгляда. Жданов взаимно презрел красавчика Трофимова, ясно дав понять, что он старше Венечки по званию и чтобы тот не выпендривался сильно. Венечка, полыхая гневом, наезд проглотил, но возненавидел следователя всеми фибрами души. Зотовой пришлось, преодолевая тошноту, постараться наладить со следователем контакт. Она, в отличие от Венечки, знала, что работать им придется со Ждановым если не вместе, то в тесном контакте. К удивлению, на пятой минуте беседы Зотова почувствовала к Жданову симпатию. За неказистой внешностью и наглостью скрывался весьма незаурядный и умный человек. Звание свое Андрей Жданов явно заслужил, а не выслужил.
Судебный эксперт пригласил их на осмотр тела.
– Труп Колесниченко был найден позавчера, двадцать второго декабря, вечером в Ульяновском лесопарке. Это приблизительно в двух километрах от балетной школы. Смерть наступила тоже вчера, но с утра, между десятью и двенадцатью часами дня. Точнее сложно сказать, тело нашли только вечером. Но убили Колесниченко не в лесопарке. Туда тело привезли на машине и положили на поляне рядом с лыжной тропой.
– А как преступник в лесопарк на машине проехал?
– Предположительно по Родниковской улице. Эта улица идет по окраине микрорайона Солнцево, через гаражи и старый дачный поселок и соединяет Киевское и Боровское шоссе. С Родниковской улицы ведет проселочная дорога в Ульяновский лесопарк. А вот как преступник на Родниковскую улицу попал, сказать затруднительно. Он мог через Боровку ехать, а мог и через Киевское шоссе.
– Значит, преступник не пытался спрятать тело? – уточнила Зотова.
– Думаю, да. Убийца хотел, чтобы тело нашли. Труп был только слегка припорошен снегом естественным образом. Даже ветками не потрудился закидать, что говорит о том, что преступник – определенно человек с отклонениями в психике. Одержимый какой-то идеей фикс, – посвящал в дело Жданов.
– А следы? Снег же лежит, следы должны были остаться.
– Следы аккуратно ельником замели.
– Значит, не совсем псих!
– А вы посмотрите, что он со своей жертвой сделал! – воскликнул Жданов и попросил судмедика перевернуть тело на живот. – Видите рваные раны в районе лопаток? Потерпевшей что-то пришивали жгутом к спине. Явно тяжелое. Не могу понять – что.
– Крылья, – тихо сказала Зотова и вышла из помещения, чтобы перевести дух. Впервые за много лет практики Елене Петровне стало дурно от вида мертвого тела.
Жданов и Трофимов нашли ее у дверей морга. На улице Елене Петровне полегчало, она умылась снежком, взяла себя в руки и готова была продолжать разговор. Трофимов косился на нее удивленным взглядом. Следователь делал вид, что ничего не случилось.
– Судмедэксперт говорит, что в желудке пусто и водный баланс у девушки нарушен. Она пропала двадцатого декабря вечером, а убили ее двадцать второго утром. Колесниченко сутки с половиной где-то держали без воды и еды. Сексуальному насилию девушка не подвергалась. Я одежду на экспертизу отправил. Может, всплывет что-то интересное, и станет приблизительно понятно, где ее держали.
– Заявление о пропаже поступало? – спросила Елена Петровна и подумала, что крылья ей подбросили под дверь двадцать второго вечером. Выходит, в день убийства, точнее, после него.
– В том-то и дело, что нет. В балетной школе рождественские каникулы.
– Не рановато для каникул? Сегодня только двадцать четвертое.
– Это частная школа, наверное, поэтому девочек отпустили раньше. Занятий сейчас нет. Почти все ученицы разъехались по домам. Колесниченко тоже планировала поехать домой. Она из Брянска. Билет на поезд купила заранее, чемоданчик в дорогу собрала. Комендант школы отвез ее на вокзал, но на поезд она так и не села.
– А родители что? Не хватились, когда дочь до родного дома не доехала?
– Мамаша получила от дочери эсэмэс. Дословно: «Не приеду, буду Новый год с Яшей встречать». У матери другая семья, двое маленьких детей от нового брака. С отчимом у Вероники отношения плохие. Они на дух друг друга не переносят и постоянно конфликтуют, хотя именно он оплачивал обучение в балетной школе. Поэтому мать, получив от дочери сообщение, вздохнула с облегчением: боялась, что очередная ссора с отчимом может лишить девочку будущего. Он и без того ее замучил упреками. Я вот чего заметил: насильственная смерть чаще настигает людей, которые не особенно нужны своим близким. Странно, правда? – неожиданно выдал Жданов, и у Елены Петровны отчего-то мороз по коже пошел. Судя по выражению лица Трофимова, он тоже пребывал под впечатлением от последнего заключения следователя.
– Яша – это парень Колесниченко? – сменила тему Зотова. Размышлять об этом ей не хотелось, но Веня не удержался и влез:
– А что тут странного? Большая часть мокрушных дел – бытовые убийства по пьяни или разборки в среде маргиналов. А маргиналы, за редким исключением, растут в таких же семьях, где родители бухают, тунеядствуют, употребляют наркоту и на своих детей забили с рождения.
– Я другие убийства имел в виду. Как бы мистического свойства… Впрочем, вам не понять, так что не напрягайтесь, – в очередной раз опустил Венечку следователь. Трофимов, слывший в управлении интеллектуалом и эрудитом, скорчил такую страшную рожу в ответ, что Зотова испугалась, как бы не случилось очередного убийства.
Жданов, не обращая внимания на гримасы Трофимова, продолжил вводить Елену Петровну в суть дела:
– По поводу поклонника выясняем. Мать не может толком сказать, кто такой Яша. В балетной школе говорят, что у Вероники Колесниченко никакого романа не было. Хотя в этой балетной школе любовь и связи с представителями противоположного пола в принципе не приветствуются. Главное – обучение. Девок муштруют, как солдат. Жрать не дают, за «неуставные» отношения штрафуют. Не школа, а казарма. Девицы, с которыми я успел пообщаться, все злые и затраханные вусмерть обучением. Пардон, – опомнился Андрей, интеллигентно поправив очочки.
– Ничего-ничего, вещи надо называть своими именами, – успокоила Зотова. – Выходит, Вероника Колесниченко могла от всех скрывать любовную связь.
– Могла, только в списке ее контактов Яши нет. Возможно, никакого Яши не существует вообще. Сообщение матери мог написать убийца, чтобы жертвы не хватились раньше времени. Выдумал первое пришедшее в голову имя.