Страница 12 из 82
С этой целью он попробовал установить связь между немецкими социал-демократами и русскими революционерами, успех был не велик. Все же ему удалось получить финансовую поддержку для газеты «Искра» у немецких и австрийских товарищей.
Парвус довольствовался публицистической работой в направлении вовлечения в борьбу «революционно подготовленного пролетариата» России.
Еще он проводил агитационную работу среди русских и восточноевропейских студентов Мюнхенского университета, издавал пропагандистские брошюры и организовывал манифестации солидарности с якобы жаждущим революции русским рабочим классом. Было только вопросом времени, чтобы мюнхенские службы безопасности обратили на это внимание. Полицейский отчет дает разъяснения обо всем, что было известно о Парвусе:
«Гельфанд состоит в тесном контакте с учащимися здесь русскими, а также с русскими и польскими студенческими объединениями; его стремления совпадают с тенденциями этих объединений, что очень сомнительно. Он и Мархлевский пользуются в этих кругах признанием и влиянием. Здесь особенно интенсивно проходят общественные манифестации солидарности с революционной борьбой в России. С социалистической стороны не упускается никакая возможность, чтобы подчеркнуть тождественность интересов.
Благодаря последовательной пропаганде Гельфанда без сомнения существует опасность, что в общем и целом социал-демократия продвинется с помощью анархо-социалистического движения и добьется признания с помощью зарубежных революционных элементов, а местные рабочие праздники, ранее носившие мирный характер, переживут опасные изменения…»
Для Парвуса это все же не представляло непосредственной опасности. Газета больше не находилась в Мюнхене, а Ленин опять незаметно улизнул. После раскола русской рабочей партии между Парвусом и Лениным возникли полемические отношения. Противники большевистского вождя использовали Парвуса и его острое перо для своих нападок. Потресов пишет в письме Аксельроду: «Натравить Парвуса на Ленина, чтобы уничтожить его». В своем «Ответе Ленину: Чем мы друг от друга отличаемся» Парвус упрекает Ленина в том, что он хочет «опекать пролетариат партийным уставом, вместо того чтобы заставить массы думать и действовать самостоятельно».
Когда Парвус писал эти строчки, он уже давно нашел достойную замену Ленину в своем интеллектуальном и редакционном окружении: Лев Троцкий, урожденный Лев Давидович Бронштейн. Революционер был на 12 лет моложе Парвуса, начитан и отличался еще более агрессивным темпераментом и острым языком, чем он. Как и Парвус, он в 1904 году был введен в заблуждение съездом РСДРП, скандал на котором отразился на страницах «Искры», и приехал из Лондона к Парвусу в Мюнхен. Однако бледный интеллигентный молодой человек в очках без оправы и с роскошной шевелюрой, всего двадцати пяти лет от роду, имел со своим хозяином даже больше сходства, чем революционные цели и их теоретическая основа. Их объединяло также определенное сходство в биографиях. Лев Троцкий (Лев Давидович Бронштейн) родился в 1879 году в семье зажиточного еврейского землевладельца в Херсонской губернии на юге Украины. Уже в девятилетием возрасте он приехал в Одессу, где жил у своего родственника, либерального еврейского издателя.
После окончания гимназии он попал в круг еврейских социалистов, увлекался трудами Карла Маркса и выступал агитатором в местных профсоюзах, пока не был арестован. О склонности к иронии тогда всего лишь Двадцатилетнего юноши свидетельствует то, что он присвоил себе в качестве псевдонима имя своего польского тюремщика — Троцкий. Он был переведен в Москву после чего приговорен к четырем годам ссылки.
После оглашения приговора он попросил, чтобы к нему привели раввина, который должен был обвенчать его с осужденной за агитацию соратницей по борьбе. Приехав в Сибирь, Троцкий стал отцом, у него родилась дочь. Так же, как и Ленин в месте ссылки — Шушенском, он мог там свободно передвигаться и беспрепятственно изучать марксистские труды, читать запрещенные книги и даже писать статьи для одной иркутской газеты. Вскоре ему стало известно о других коммунистах, таких как Ленин, и он стал с ним переписываться, пока не воспользовался предложением Ленина переехать из Сибири за границу с помощью друзей.
Он оставил в Сибири жену и ребенка и в 1902–1903 году поехал в Вену, где наряду с другими коммунистами встретил поддержку социал-демократа Виктора Адлера. Непродолжительного наблюдения за культурной жизнью этого города ему было достаточно, чтобы в острых критических статьях выступить с разоблачительным анализом, с его точки зрения, декадентской духовной жизни Вены. Что касалось политической жизни, то к австрийской социал-демократии он относился с неодобрением, если не с презрением. Он обычно говорил о «касте мандаринов самовлюбленных партийных вождей», «которые рассыпаются громкими словами, но не претворяют их в жизнь, а за кулисами объединяются с политическими противниками, будь то буржуазия или аристократия».
Покинув Вену, Троцкий направился в Цюрих, остановившись у Павла Аксельрода, который переправил его дальше, в Париж и Лондон, где он в доме № 30 на Холфорд-сквер в Кингз-Кросс впервые встретился с Лениным. Одновременно с написанием статей для «Искры» он читал марксистские лекции в еврейском квартале Уайтчепел. Что касается личной жизни, то он жил вместе с новой супругой, украинкой Натальей Седовой, которая родила ему двоих сыновей.
Если Ленин ценил в Троцком его революционный подъем, а также опыт работы в революционном подполье и знание политической сцены, которое тоже могло пригодиться, то Троцкий, до сих пор восхищавшийся Лениным издалека, был разочарован в нем. Его поведение на партийном съезде, холодная, рациональная суть, в которой был только расчет и ни искры страсти за дело, все это отталкивало Троцкого.
На этом «съезде раскола» Парвус стоял над партийной дискуссией, Троцкий же оказался между фронтами меньшевиков и большевиков. Естественно, что он после этого устремился поближе к теоретику, который остался для него единственным эталоном. О том, как он тогда воспринял Парвуса, он позднее написал в своих автобиографических заметках:
«Парвус был выдающейся личностью среди марксистов, в совершенстве владел марксистской методикой, обладал прозорливостью, был в курсе важнейших событий, происходящих на мировой арене; все это вместе с дерзостью мышления и мужским стилем делало его выдающимся публицистом. Его работы разъяснили мне вопросы социальной революции и приблизили захват власти пролетариатом от астрономической конечной цели к практической задаче нашего времени».
Когда Троцкий с женой поселился у Парвуса, тот уже явно достиг значительного материального благосостояния. В его просторной квартире в Мюнхене—Швабинге кроме него еще проживали жена, сын и приехавшая из Одессы мама.
Этих благоприятных экономических условий Парвус добился благодаря одной зажигательной идее: получив лицензию на издание русских авторов, он организовал эксклюзивную продажу этих произведений в страны Западной Европы. К этому времени Россия еще не состояла в Бернской Международной конвенции 1886 года по авторскому праву, поэтому русские писатели за свои публикации или театральные постановки за рубежом не получали никакой прибыли. Эту нишу на рынке использовал Парвус с помощью своего друга Юлиана Мархлевского-Карского. Мархлевский взял кредит под создание издательства и сам принимал участие в предприятии, названным Парвусом «Издательство русской и скандинавской литературы». Кроме того, Парвус издавал журнал «Международная политика».
При этом он не упускал из вида и своей политической цели. Например, в качестве первого писателя, которого он хотел представить на Западе, он выбрал не кого-нибудь, а первого пролетарского писателя России, Максима Пешкова, то есть Горького, с которым познакомился в Севастополе во время поездки по охваченным голодом областям России. Он заключил с ним договор, по которому прибыль распределялась по двадцать процентов издательству и Горькому, а остальные шестьдесят процентов должны были отправляться в партийную кассу большевиков.