Единственная ночь

– Кстати, – перебила Аризона, – долго вы еще будете сожительствовать в Дримскейпе?

Гнев вспыхнул, подавив трепет страха, который Ханна ощущала несколько секунд назад. Она вздрогнула, обернулась и возмущенно уставилась на Аризону.

– Мы не сожительствуем!

Рейф крепче сжал ее руку.

– Ханна, сейчас не время спорить.

– Как бы не так! – Ханна схватилась за дверной косяк, не давая Рейфу вытащить ее в коридор. – Я не уйду отсюда, пока не скажу все, что считаю нужным. Послушайте, Аризона, Дримскейп принадлежит нам с Рейфом согласно завещанию Изабель. Мы живем каждый на своей половине дома, а не сожительствуем!

– Не вижу разницы, – отозвалась Аризона, выпуская облако дыма.

– А я вижу! – выпалила Ханна. – Мы спим на разных этажах.

– Наверное, это неудобно, – заметила Аризона.

Ханна кипела от возмущения. Рейф чувствовал ее гневную дрожь. Уинстон устроился за спинкой сиденья Ханны и то и дело лизал ее ухо, стараясь утешить, но Ханна не успокаивалась.

Сначала Рейф попытался отвлечь ее.

– У Эй-Зед странные представления о мире, но она ничего не выдумывает, – заговорил он. – Она считает, что дневник украли, и я верю ей.

– Прошло восемь лет. Она просто забыла, куда положила его.

– Только не Эй-Зед! Она высокоорганизованный теоретик разведки, можешь мне поверить. – Он сбавил скорость, проезжая мимо набережной. – А ты в этом сомневаешься?

– Разумеется. Неприятно слышать о том, что у нас роман. Должно быть, весь город уже судачит о том, что мы открыто сожительствуем в Дримскейпе.

– Но ведь это отчасти правда.

– И тебя это не тревожит?

– Конечно, нет. Ханна, я просто пытаюсь рассуждать разумно. Если не ошибаюсь, мы говорили о пропавшем дневнике.

– А меня тревожит! Вы, Мэдисоны, привыкли к тому, что в городе о вас сплетничают напропалую. Но мы, Харты, избегаем становиться предметом досужих сплетен и догадок.

Рейф понял, что она взвинчена. Она сидела, скрестив руки на груди, ее лицо пылало раздражением.

– О нас болтают с тех пор, как мы приехали сюда, – примирительно напомнил Рейф. – Поначалу ты не обращала на это никакого внимания. Что же изменилось теперь?

– Мне надоели сплетни. – Ханна смотрела на залив. – Я думала, что рано или поздно разговоры утихнут. Вначале все казалось мне таким простым. Я надеялась выкупить твою половину Дримскейпа и превратить дом в отель. Но с каждым днем положение осложняется.

– Видимо, под «положением» ты подразумеваешь наши отношения, а не то, что мы потревожили убийцу?

– Да, речь идет о наших отношениях.

Рейф покрепче вцепился в руль.

– Ясно. Хочешь, поговорим о них, а не о дневнике?

– Нет.

Он глубоко вздохнул. Ему следовало бы испытать облегчение, но он почему-то был разочарован.

– Это упрощает дело, – продолжал он. – Вернемся к пропавшему дневнику.

– Зачем? Дождемся, когда Аризона привезет копию.

Рейф разжал пальцы на руле.

– Как хочешь. А у меня кончается бензин.

– Ну так заправься.

– Слушаюсь, мэм.

Рейф проехал мимо библиотеки и прилегающего к ней маленького парка и свернул за угол, к центру города. Своим ростом он был обязан Колледжу Чемберлена и институту. Долгие годы крошечный деловой центр города составляли почта, аптека, бакалея и магазин скобяных товаров. Но в последнее время их стали вытеснять новые магазины, в том числе книжные, и ресторан, где часто бывали преподаватели и студенты.

Рейф подкатил к заправочной станции, остановился и выключил зажигание. Внезапно он понял, что начинает злиться.

– Прекрати, – потребовал он.

– Что прекратить?

– Злиться. Ты нервируешь нас с Уинстоном.

– Я зла и имею на это право. И намерена злиться столько, сколько захочу.

Он не выдержал, повернулся к ней лицом и протянул руку по спинке сиденья.

– Что происходит, черт возьми? Не понимаю, почему простое и понятное замечание о нас разозлило тебя.

– Терпеть не могу выражение «сожительствовать».

Рейф пожал плечами:

– Имей снисходительность к старшему поколению.

– А ты не смей подражать ему. Чтоб я больше не слышала этого слова!

– Ладно-ладно, только успокойся. – Рейф увидел, как смутно знакомый ему человек в заляпанном маслом комбинезоне вышел из гаража и направился к машине. – Черт, да это же Санди Хиксон!

Ханна на минуту отвлеклась, глядя в ту же сторону, что и Рейф.

– Да, кажется, он.

Рейф открыл дверцу.

– Он совсем не изменился.

– Точно. – Ханна поджала губы. – Он по-прежнему похож на парня, который выискивает на стенах туалета нацарапанные имена и телефоны будущих подружек.

– Мужчинам приходится пользоваться подручными средствами, – возразил Рейф, выбрался из-за руля и прикрыл дверь. Положив ладонь на крышу «порше», он наклонился к окну. – И перестань сверлить меня глазами, иначе Санди решит, что мы поссорились. Поверь, тебе будет неприятно знать, что весь город сплетничает о наших ссорах.

Ханна не ответила.

– Привет, Рейф.

Рейф выпрямился и кивнул давнему знакомому:

– Привет, Санди.

– Я слышал, что ты в городе. Как дела? – Санди наклонился к открытому окну: – Привет, Ханна.

– Добрый день, Санди.

Санди перевел на Рейфа заинтересованный взгляд:

– Чем могу помочь?

– Мне надо заправиться. – Рейф потянулся за ближайшим шлангом. – А ты как живешь, Санди?

– Нормально. – Санди засиял от гордости, вытащил из ведра с грязной водой губку и принялся протирать ветровое стекло «порше». – Пару лет назад купил заправку у старика Карпентера.

– Да ну? – Рейф заметил табличку с указанием, где находятся туалеты для клиентов заправки, и вспомнил о том, что минуту назад услышал от Ханны. – Ничего не скажешь, удобно…

– Ты о чем?

– Говорю, поздравляю. Должно быть, летом дела у тебя идут отлично.

– Это точно. – Санди подмигнул. – Да и ты, похоже, не бедствуешь.

– Справляюсь. – Рейф вдруг насторожился. Наверное, не следовало заезжать сюда.

Но было уже слишком поздно. Ухмылка Санди стала похотливой. Он уронил губку обратно в ведро и шагнул к Рейфу, заговорщицки понизив голос:

– Я слышал, вам с Ханной неплохо живется в Дримскейпе.

– И я слышала, Санди Хиксон, – отозвалась Ханна через открытое окно. – Но это ложь. И если ты повторишь ее еще раз, я задушу тебя вот этим шлангом, слышал?

Санди заморгал и поспешно попятился.

– Да я ничего такого не имел в виду! Просто сказал, что вы отдыхаете здесь, в городе…

– Не ври, – перебила Ханна. – Если у тебя на заправке есть туалеты, неиссякаемый источник телефонных номеров, это еще не значит, что все вокруг так же помешаны на сексе, как ты!

– Да ладно тебе! – Санди в отчаянии бросил взгляд на Рейфа.

– Я закончил, – ответил Рейф и повесил шланг на место. – Сколько я тебе должен, Санди?

– Одиннадцать с полтиной.

«Кадиллак» классической модели остановился по соседству, из него выглянула миниатюрная дама в седых локонах.

– Рейф Мэдисон, ты ли это?

– Я, миссис Ситон. – Рейф выхватил бумажник: следовало поторопиться.

Эдит Ситон осмотрела его от макушки до пят, не скрывая восхищения.

– Боже мой, какой ты стал!

Неожиданно для себя Рейф порозовел – едва заметно, но ему показалось, что он заливается багровым румянцем. Мало кто мог вогнать его в краску, но миссис Ситон это удалось.

– Рад встрече, миссис Ситон. – Черт, пятидесяти центов у него не нашлось. Он вытащил из бумажника две долларовых купюры. – Антикварный магазин на углу по-прежнему ваш?

– О да! Если бы не он, я бы не знала, чем заняться. – Миссис Ситон заглянула в машину: – Это вы, Ханна?

– Да, миссис Ситон, – отозвалась Ханна напряженным тоном.

– Так я и думала. Я слышала, что вам и Рейфу достался Дримскейп. Знаете, мы с Изабель встретились незадолго до того, как она подписала завещание. Она так радовалась, что оставляет дом вам обоим! – Миссис Ситон подмигнула: – В глубине души она всегда была романтиком.