Дымка в зеркалах

Они сидели в ее гостиной, выходящей окнами в сад. В бокалах золотился апельсиновый ликер – подарок Леоноры на День матери. Телевизор работал, но звук она выключила.

Сегодня показывали старую романтическую комедию. Фильм вышел на экраны больше сорока лет назад, и они оба знали, чем он кончится. Это была сказка, но от этого фильм не стал хуже.

«Чем старше становишься, – думала Глория, – тем отчетливее понимаешь, что реальность не должна совпадать с вымыслом. Они как зеркальные отражения – вещь та же, но с другой стороны. И обе грани важны по-своему. Умный человек никогда не попытается сделать вымысел былью – это ведет к несчастью и разочарованиям».

Она незаметно оглядела свои колени и осталась весьма довольна. Совсем не отекли и даже очень неплохо выглядят.

Херб сегодня тоже неплохо выглядит. Словно помолодел.

– Как ты думаешь, – спросила Глория, – они уже в постели?

Херб взглянул на часы.

– Да уж надеюсь. Но если что не получилось, то не моя в том вина. Все, что смог, я сделал. Возможности журналиста не безграничны. Люди хоть что-то должны делать сами.

Глория вспомнила, как волновалась сегодня Леонора, спрашивая, можно ли «ее подруге» надеть зеленое платье на прием.

– Мне кажется, она влюблена. И на этот раз по-настоящему. Тогда, с Деллингом, она лишь убеждала себя, что все серьезно, но то была лишь видимость отношений.

– За любовь. – Херб поднял бокал. Они выпили за любовь.

Херб снова взглянул на часы и заметил:

– Раз уж мы заговорили о постели, то нам лучше не засиживаться, а тоже двигать туда помаленьку. Я принял ту синенькую таблетку сорок минут назад. Эффект, как ни досадно, не длится вечно.

– Ничто не вечно, Херб. Поэтому нужно брать от жизни все…

– Согласен. Почему бы нам прямо сейчас не пойти и не взять кое-что от удовольствий этой жизни?

– Умеешь ты убеждать, Херб.

Глория поставила бокал и поднялась с кресла. Сегодня она обойдется без ходунков. Херб взял ее под руку, и они пошли в спальню.

– Кстати, ты не забыла о нашей сделке? – спросил он позже.

Глория усмехнулась:

– Ладно, можешь расслабиться. Путь к славе, как и всегда, лежит через постель редактора. Ты получишь и подпись, и фотографию.

Глава 22

Понедельник выдался тихим, и Леонора, которую никто не отвлекал, успела сделать очень много. И вдруг, уже после обеда, зазвонил телефон. Девушка вздрогнула и уставилась на аппарат. Господи, всего лишь телефонный звонок, чего она испугалась? Должно быть, просто от неожиданности, ведь это первый звонок за сегодняшний день.

И вообще последние несколько дней дались ей очень нелегко – убийства, столкновение на мосту… А вчера ночью… Вчера ей опять приснился тот же сон – зеркала и Мередит.

Ситуация лишь усугубилась тем, что Зеркальный дом погрузился в невероятную, просто нереальную тишину. Лихорадочную суету по подготовке приема, которая царила здесь последние несколько дней, сменили неподвижность и безмолвие. Во всем здании не было ни души, кроме Роберты и самой Леоноры.

Телефон звонил. Леонора закрыла небольшой томик, посвященный символическому значению зеркал в искусстве, и подошла к столу. Взяла трубку.

– Да?

– Сегодня у нас удивительно тихо, да? – услышала она голос Роберты.

– Не то слово.

– В понедельник после приема всегда так. Я тут решила передохнуть, заварила кофе и хотела спросить, не присоединитесь ли вы ко мне?

Леонора терпеть не могла кофе, а уж тот, что заварила Роберта, наверняка окажется настоящей отравой. Но болтовня за чашкой горячей, пусть и невкусной жидкости поможет ей стряхнуть гнетущее ощущение надвигающейся беды.

– Спасибо, я уже бегу!

Она повесила трубку и отправилась пить кофе. Коридор, как всегда, был полон теней. Леонора спускалась по лестнице навстречу потустороннему тусклому блеску зеркал первого этажа. Как это странно – еще вчера дом, оживленный светом и голосами людей, казался вполне приветливым. Но сегодня тишина и зловещая атмосфера вернулись – словно недоброе нечто наблюдает за тобой, готовясь к прыжку. Страх, подобравшись исподволь, ледяной рукой сжал желудок и заставил девушку вцепиться в перила. Это переходит всякие границы, так и рехнуться недолго. Нет, компания такого разумного и делового человека, как Роберта, – именно то, что сейчас необходимо.

В свете монитора стекла очков казались голубоватыми, а сосредоточенный Дэки был похож на алхимика, который уже совсем близок к разгадке тайны философского камня.

– Я вошел, – выдохнул он. – Вот записи банковских операций профессора Керна. И что дальше?

Томас, который стоял у окна, подошел к брату и заглянул через его плечо.

– Элисса решила, что отец платил шантажисту. И что шантажистом этим был Роудс. То есть она нашла какие-то повторяющиеся выплаты, переводы, не знаю что. Но то, что смогла проследить Элисса, мы тоже не пропустим.

– Я просто не понимаю, зачем тебе все это нужно. Эд определенно заявил, что Роудс шантажировал профессора. Оба они мертвы. Какой смысл в дальнейших поисках?

– Просто есть кое-какие нестыковки… я хочу прояснить для себя несколько моментов.

– Прояснить? Но к чему – ведь все кончилось!

– Слушай, братец, я меньше изводил тебя расспросами, когда ты вел себя как одержимый, цепляясь за версию убийства Бетани.

– Ничего подобного! Я помню твои нотации о том, что надо оставить в покое прошлое и продолжать жить дальше. А потом ты каждый раз намекал, что мне надо бы повидать психоаналитика.

– Ладно, давай скажем так: сегодня я одержимый. Прояви немного терпения и сочувствия к ненормальному брату, а?

– Как скажешь, брат. – Пальцы Дэки запорхали над клавиатурой. – Но знай: я собирался провести этот день в постели, занимаясь йогой.

Роберта укладывала рамочки с фотографиями в одну из трех картонных коробок, стоящих на столе. Когда она увидела на пороге Леонору, на лице Роберты отразилось такое огромное облегчение, что девушка поняла: она не единственная, кто почувствовал сегодня зловещую атмосферу дома.

– Как хорошо, что вы зашли! – воскликнула Роберта. – Садитесь. Я очень благодарна вам за то, что вы решили скрасить мое одиночество.

Она отложила в сторону фотографии и поспешила к столику с кофейными чашками.

– Да я и сама обрадовалась, когда вы позвонили, – честно призналась Леонора. – Сегодня в Зеркальном доме как-то уж очень тихо.

– Вы правы… – Роберта наливала кофе. – Хотя я-то привыкла. И все же сегодня мне тоже не по себе. Столько лет, столько воспоминаний… Не надо было торопиться с вещами. Но я решила, что если тянуть с уходом, то будет еще хуже.

– Я понимаю, что вы чувствуете. – Леонора устроилась в продавленном кресле и взглянула на кучу рамок и пестроту лиц на фотографиях. – Это всего лишь рабочий кабинет, но после стольких лет к нему привязываешься, как к дому, и переезд превращается в настоящую проблему.

– Вы угадали… могу сказать вам больше – этот кабинет был для меня роднее, чем собственный дом… Даже когда муж был жив. Вам сливки или сахар?

– Нет, не надо, спасибо.

– Да, вы же пьете черный, а я и забыла. – Роберта поставила перед Леонорой чашку с кофе, а сама устроилась за столом напротив.

Леонора отпила глоток, и ей показалось, что на этот раз кофе еще более горький, чем раньше. Может, этот более крепкий? Гадость какая. Но если постараться, то полчашки осилить можно.

Роберта уселась поудобнее, и стул под ее крупным телом жалобно скрипнул. Она пила кофе и думала о чем-то своем. Потом, очнувшись, сказала:

– Может, нам обеим стоит сегодня уйти домой пораньше? Дела могут подождать до завтра.

– Это очень здравая мысль, – ответила Леонора. Глядя на кучу снимков, она спросила: – Где вы повесите все эти фотографии?

– Не знаю пока. Может, на кухне. Там есть подходящая стена. Но это все же будет не совсем то. Бог мой, перемены – это всегда стресс. Даже мысли о них и то выбивают из колеи.