Амариллис

— Но если сенатор использует талант в корыстных целях…

— Тебе придется это доказать. Беседуя со мной, Шеффилд, черт его побери, даже не говорил прямо о взносах в его избирательную кампанию. Все его старания сводились к тому, чтобы уверить меня, каким он станет отличным губернатором.

Амариллис грациозно выпрямилась, приняв решительную позу.

— Я все же продолжаю считать, что гибель профессора имеет к этому всему какое-то отношение.

— Но это не твоя забота следить за правилами политической игры. Сколько еще раз повторять тебе, здесь нет состава преступления.

— А как же пропавшая папка?

— Причем здесь она? — Лукасу не понравились новые нотки в ее голосе.

— Если бы мне удалось узнать, где находится папка, о которой рассказывала Ирен Данли! В ней должен таиться ключ к разгадке.

— Только не это! — Лукас даже сел от волнения, обнял Амариллис за плечи и взволнованно продолжал: — Дело и без того зашло уже слишком далеко. Послушай меня, Амариллис, ты должна прекратить это расследование.

— Мне следует поступить так, как я считаю правильным. — В широко раскрытых глазах отразилось волнение.

— Даже если эта затея глупая?

— По-твоему, глупо попытаться установить истину? — холодно возразила Амариллис. — Понимаю, вполне естественно, что ты предпочитаешь стоять в стороне. Ты заметная фигура в деловом мире штата, и тебе надо заботиться о своей репутации и положении в обществе.

— Ну, хватит, — процедил сквозь зубы Лукас. — Если тебе хочется оскорбить меня, делай это открыто, а не пытайся давить на меня своей ханжеской болтовней о нравственных ценностях Основателей.

— Тогда прекрати называть меня глупой за то, что я считаю себя обязанной выяснить обстоятельства гибели профессора Ландрета, — с ожесточением проговорила Амариллис. — Могу поспорить, что на моем месте ты поступил бы точно так же.

— Ты просто не знаешь, как остановиться. Где твой здравый смысл? Никакого преступления здесь нет, обычные грязные политические интриги. Обыкновенный бизнес. Держись подальше от всего этого.

— Не могу, — горячо возразила Амариллис. — Я должна, просто обязана докопаться до сути. Если есть вопросы, на них надо найти ответы.

— Черт возьми эту ответственность! Это все твое упрямство.

— Те же чувства испытывал и ты, когда отправлялся помогать Диллану, освобождать его из цепких рук жуткого владельца казино. Мы с тобой знаем, что ты ничего не должен семейству Рай, и все равно ты посчитал нужным прийти на помощь Диллану, разве не так?

— То совсем другое дело.

— Ошибаешься. Профессор Ландрет был моим другом и наставником. Я обязана ему всем, что знаю и умею. Из уважения к его памяти я должна выяснить, была ли гибель профессора трагической случайностью.

— Конечно, произошел несчастный случай. — Лукас заставил себя разжать руки и отпустить плечи Амариллис. — Неужели ты не можешь это понять? Единственный человек, которого могла устроить смерть профессора, это Гифорд Остерли. Но ты сама уверяла меня, что он не способен на убийство.

— Верно, я так считаю. Но вот как насчет Шеффилда?

— Не сомневайся, любой политик, так отчаянно, как Шеффилд, желающий занять губернаторское кресло, вполне вероятно, пошел бы ради этого и на убийство. Но в нашем случае в этом не было никакой необходимости. Ландрет не представлял для сенатора ни малейшей угрозы.

— Профессор мог раскрыть связь Шеффилда с «Юник кристалз».

— Сколько раз повторять тебе: в их отношениях нет ничего противозаконного.

— Но есть еще этические нормы, — не отступала Амариллис.

— Не могу представить, что Шеффилд рискнул пойти на убийство только для того, чтобы скрыть использование им достаточно беспринципных концентраторов.

— Некоторые из них, возможно, согласились бы дать против него показания.

— Тогда для него логичнее было бы убрать кое-кого из них. Подумай сама. Амариллис. Шеффилд не трогает концентраторов по той же причине, почему он не убивал Ландрета: у него нет в этом необходимости. Ты сама сегодня видела, как встречает его публика. У него очень хорошие шансы стать губернатором.

— Во всей этой истории чувствуется фальшь.

— Жаль, что мне приходится спорить с тобой из-за таких очевидных вещей, — явно огорчился Лукас. — Наверное, поэтому считают невозможными удачные браки сильных талантов и концентраторов полного спектра. Они бы только и делали, что спорили друг с другом. — Он сразу же пожалел о своих словах, но было поздно.

Наступило долгое тягостное молчание, которое прервала Амариллис.

— Ты прав, — начала она, — перспектива определенно удручающая. Слава Богу, существуют брачные агентства со всеми их тестами, анкетами и беседами.

Лукасу казалось, он провалился в бездонный колодец со «студнем», таким леденящим холодом вдруг на него повеяло.

— Да, согласен, нам повезло.

— Мистер Трент, к вам посетитель.

— Кто там еще, Мэгги? — спросил Лукас, угрюмо уставившись на селектор.

— Мистер Кальвин Рай.

«Этого только не хватало, — подумал Трент, — будто без него мало неприятностей». Он все еще находился под впечатлением ночной ссоры с Амариллис. Теперь еще отцу Диллана понадобилось с ним встретиться.

— Пожалуйста, пригласи его войти.

Мэгги проводила Кальвина в кабинет Трента и аккуратно прикрыла дверь.

Лукас почтительно поднялся навстречу: старые привычки трудно искоренить.

— Присаживайтесь, Рай. Чем обязан?

— Думаю, ты сам догадываешься. — Кальвин не спеша, с достоинством уселся в кресло. Его самоуверенный вид дополняло соответствующее выражение глаз. — Диллан обо всем мне рассказал.

— Обо всем?

— О своих проигрышах в этом проклятом казино. О том, что ты расплатился за него. Словом — всю неприглядную историю.

— Ясно. — Лукас сел, не зная, что добавить. — Я предполагал, что он это сделает.

— Да, не сомневаюсь в этом. — Кальвин брезгливо поджал губы.

— Рай, в чем, собственно говоря, дело?

— Спрошу прямо: чего ты ждешь от меня?

— Мне от вас ничего не нужно.

— Мы оба знаем, — презрительно прищурился Кальвин, — что ты поспешил на помощь Диллану не по доброте сердечной. Ты воспользовался ситуацией в своих интересах. Я хочу знать, какую цель ты преследовал.

— Мне ничего от вас не нужно, Рай, — повторил Лукас, ощущая опустившуюся вдруг на него внезапную тяжесть. Он рассеянно начал растирать затылок. Лукас пожалел, что не может укрыться в спасительной тишине потайного грота. Но для этого ему потребовалась бы помощь концентратора, и очень сильного. Черт побери, ему нужна была Амариллис.

— Тебе следует кое-что узнать, — негромко проговорил Кальвин. — Ко мне в офис приходил репортер вскоре после завершения событий на Западных островах.

Лукас убрал руки с затылка и положил их на стол.

— Это был Нельсон Бэрлтон?

Губы Кальвина болезненно искривились.

— Бэрлтон сказал, что располагает некоторой информацией о смерти Джексона. Он хотел поговорить об этом.

— Надеюсь, вы выставили его за дверь?

Взгляд Кальвина остался неподвижным.

— Я так и сделал, но уже после того, как совершил ошибку, выслушав его. То, что он рассказал, очень меня… расстроило.

— Забудьте о нем. Мне приходилось с ним сталкиваться на островах. Большой пройдоха. Готов сказать и сделать все, что угодно, лишь бы откопать что-нибудь сенсационное.

Кальвин встал, прошел к окну и стал смотреть вниз, на улицу.

— Он действительно сообщил мне несколько возмутительных своей лживостью фактов.

— Меня это не удивляет.

— По его словам, во время его пребывания на островах в период мятежа до него доходили слухи о связи твоей жены Доры с Джексоном.

— Не стоит слушать сплетни репортеров. Бэрлтон просто старался вас разозлить. Он надеялся, что в порыве возмущения у вас вырвутся какие-либо щекотливые подробности, которые он мог бы преподнести в новостях.

Плечи Кальвина заметно напряглись.

— Еще Бэрлтон сказал, что слышал разговоры о якобы активном пособничестве Джексона пиратам. Он говорил, что не исключена возможность, что Джексон предал тебя не только с Дорой, но и в отношении компании. По предположению Бэрлтона, Джексон мог предать тебя в обмен на обещание, что он станет полновластным владельцем «Лоудстар».