Страница 2 из 168
В июне 2001 года я выступил с лекциями по «Запрещенной археологии» в университете Симона Фразьера в Ванкувере (Канада). В сентябре 2001 года мой доклад «Находки бельгийского геолога Айме Луи Руто в Бонселе (Бельгия): археологическое противоречие начала XX столетия» был принят для презентации на XXIV Конгрессе Международного центра доисторических и протоисторических исследований, который проводился в сентябре того года в Льеже (Бельгия). В октябре 2001 года я читал лекции по «Запрещенной археологии» в университете штата Пенсильвания, а также Корнельском университете. В ноябре 2001 года по приглашению преподавательского состава факультета философии я приехал читать лекции по «Запрещенной археологии» в Карлов университет в Праге (Чехия).
В январе и феврале 2002 года я объехал Южную Индию, читая лекции в университетах, научных и культурных учебных заведениях, таких как Бхаратия Видья Бхаван в Мумбае (Бомбее) и университет Ана в Ченнае (Мадрасе). В апреле и мае 2002 года я побывал в Словении и на Украине. Там я выступал в университетах и научных институтах, в частности, в Киево-Могилянской академии и в Институте археологии Национальной академии наук Украины. Я также выступил перед археологами в Днепропетровском историческом музее. В ноябре и декабре я снова приехал на Украину, чтобы прочитать еще один цикл лекций в университетах и исторических музеях Одессы, Харькова и Львова. Сейчас, на момент написания этого вступления, я готовлю доклад на тему открытий на золотых приисках Калифорнии, о которых рассказывал геолог Джошуа Д. Уитни. Этот доклад будет представлен на пятом Всемирном археологическом конгрессе, который пройдет в Вашингтоне в июне 2003 года. Вместе с археологом Ана Мартинсом из Португалии мы являемся организаторами секции истории археологии на этом конгрессе.
На ученого со стажем этот скромный перечень выступлений на конференциях, публикаций и университетских лекций не произведет большого впечатления. Однако, если принять во внимание, что эти лекции и доклады опровергали теорию эволюции на основе свидетельств Вед, то, на мой взгляд, это придает им некоторую историческую ценность. Они наглядно показывают, что ученые и исследователи истории науки, согласны они с выводами этих докладов или нет, начинают дискутировать на эти темы в рамках своих дисциплин. В этом смысле «Запрещенная археология» выполнила одну из своих наиглавнейших задач – она вдохновила научный мир на обсуждение не вписывающихся в современные теории свидетельств о том, что человек существовал и в глубокой древности, а также на обсуждение ведической концепции происхождения человека. Эти доклады показали, что приверженцы Дарвина в мире науки не достигли того успеха, о котором мечтали, когда проводили границу между наукой и явлением, которое они по религиозным соображениям называли «псевдонаукой», если пользоваться их излюбленной, раздраженной терминологией. Лично я не признаю становящееся все более неуместным разграничение, которое некоторые пытаются провести между научным и религиозным путями познания. Я не считаю себя ни научным, ни религиозным деятелем, а просто человеком, который готов использовать самые разные пути познания, чтобы приблизиться к истине.
«Запрещенная археология» удостоилась многих откликов в профессиональных журналах по археологии, антропологии и истории науки. Полный текст этих откликов, а также писем на эту тему, я привел в своей книге «Влияние „Запрещенной археологии“», которая, в свою очередь, тоже повлекла за собой целый ряд академических отзывов. Например, Симон Локе пишет в «Public Understanding of Science» (1999. Vol. 8. № 1. Pp. 68–69): «Социальный конструктивизм, рефлексивность и все, что мы называем «постмодернизмом», вдохновили на многочисленные эксперименты, облаченные в новые литературные формы, которые были призваны оживить степенный старый мир общепринятого академического знания… Попытки запечатлеть социальный процесс обретения знания и разглядеть в нем изрядное количество противоречий своевременны и достойны того, чтобы называться смелыми. Такова и книга Майкла Кремо. Отзывы, которые содержатся в этой книге, пришли на его предыдущую книгу „Запрещенная археология“. Там, избегая создания своей собственной картины истории, Кремо избирает гораздо более интересную стратегию, просто представляя лежащие в ее основе многочисленные исходные материалы. В результате мы получаем многогранный словесный калейдоскоп, в котором многочисленные истории о современной науке завораживающим образом отражают и преломляют друг друга… Кремо предоставил нам богатейшие материалы, которые будут ценны для тех, кто изучает человеческое восприятие [науки]… Эту книгу также можно назвать ценным учебным пособием, поскольку она является одним из наиболее полно документированных трудов о «научных войнах» и поднимает широкий круг вопросов, связанных с методами передачи знания, делая это в такой манере, которую в учебных заведениях непременно назвали бы провокационной».
Позитивные или негативные отклики на «Запрещенную археологию» в академических журналах не так важны, как сам факт, что такие отклики вообще появились. Они представляют собой скрытую форму признания того, что ведическая критика дарвинской теории эволюции человека, представленная в «Запрещенной археологии», является живой частью современной науки и образования. На эту тему высказался Кеннет Федер в своем отзыве в «Geoarchaeology» (Pp. 337–338): «Книга представляет собой нечто, доселе невиданное; это с чистой совестью и без малейшей иронии можно назвать „кришнаитским креационизмом“… Данный труд, несмотря на то, что его автор решительно настроен против теории эволюции, по форме, содержанию и стилю превосходит обычную критику дарвинизма. В отличие от привычных публикаций такого рода, здесь авторы используют древние источники и изящный слог. Более того, сам стиль этой книги выше, чем обычный стиль литературы по креационизму».
Йо Водак и Дэвид Олдройд опубликовали большую статью о «Запрещенной археологии» в «Social Studies of Science» (1996. Vol. 26. Pp. 192–213), названную: «Ведический креационизм: Дальнейший виток спора об эволюции». В этой статье они задают следующий вопрос: «Итак, внесла ли „Запрещенная археология“ какой-либо вклад в литературу по палеоантропологии?» И отвечают: «Наш ответ – твердое „да“, и на это есть две причины. Первая – никогда прежде исторический материал не был представлен так подробно. И вторая – эта книга поднимает основную проблему науки, заключающуюся в том, что никто не уверен в „истинах“, которые она провозглашает» (P. 207). Они также замечают: «Нужно признать, что „Запрещенная археология“ поднимает множество интересных вопросов, которым историки уделяли мало внимания. Авторы досконально изучили древние книги, что, несомненно, вдохновляет и заставляет серьезно призадуматься и историков, и тех, кто изучает социологию научного знания. В самом деле, авторам, похоже, удалось проникнуть в ход истории так глубоко, как еще не проникал никто из известных нам писателей».
На первых страницах своей статьи Водак и Олдройд приводят подробную информацию о Международном обществе сознания Кришны, членами которого являются авторы «Запрещенной археологии» («современном варианте школы бхакти, которая господствует в религиозной жизни индусов уже свыше полутора тысяч лет»), а также об учении основателя этого движения, Бхактиведанты Свами Прабхупады («согласно Прабхупаде, наука не дает адекватного объяснения происхождения Вселенной и жизни»), об Институте Бхактиведанты (они отмечают «смелость его интеллектуальной программы») и о ведическом времяисчислении («частичное разрушение мира, пралая, происходит каждые 4 миллиарда 32 миллиона лет, приводя к катаклизмам, от которых могут исчезнуть целые виды живых существ»). Водак и Олдройд также приводят множество ссылок на «Ригведу», «Веданту», Пураны и такие понятия, как атма, йога и карма (Pp. 192–195).
Как и другие рецензенты, Водак и Олдройд проводят параллели между «Запрещенной археологией» и работами христианских креационистов. «Как известно, – замечают они (P. 192), – креационизм пытается показать, что человек возник не так давно и что эмпирические исследования находятся в соответствии с историей человечества, как она записана в Ветхом Завете. „Запрещенная археология» представляет собой разновидность креационизма, имеющую в основе нечто прямо противоположное, а именно – древние ведические верования. Исходя из этой предпосылки, вместо того чтобы отсчитывать человеческую историю тысячелетиями, „Запрещенная археология» уверяет, что появление Homo sapiens относится к кайнозойской, а может быть, даже более ранним эрам».