Страница 20 из 64
Надо было с этим кончать.
- Я не знаю, когда вернусь, так что… Запасной ключ - в пожарном гидранте этажом выше, - он решительно не знал, что еще сказать, и топтался на месте, чувствуя себя ужасно глупо. - Ну… пока.
Как свежезаведенная, полная сил пружина, Натали вскочила в воде и крепко обняла его, оставляя мокрые следы на куртке.
- Пока! - она блеснула серыми глазами и широко улыбнулась за торчащей из угла рта ручкой от щетки.
Следующие дни показались ему избавлением.
Часами метаться в путанице незнакомых улиц, бурно общаться с какими-то людьми, сохраняя в памяти лишь пару слов от разговоров и светлые пятна от лиц… Пить крепкий кофе и жевать бутерброды в дрянной двухэтажной гостинице… И не смотреть в окно, за которым так живописно тянется серый бетонный забор… И не думать о сумасшедшей своей жизни.
Что может быть лучше!
В первый вечер он надрался до беспамятства, а потом было делом техники повторить и провести еще один гаснущий закат в блаженном полузабытьи.
Удивительно, но при этом он умудрялся работать, причем даже успешно. Может, от злости. А может, потому, что перспектива отпустить мысли по привычному кругу была слишком уж невыносима…
Время промелькнуло вереницей часов, забитых до отказа важными делами. И какой бы нереальной ни казалась эта затея вначале, она все-таки удалась - за три дня командировки Эд не вспомнил о ее причине.
Поднимаясь в квартиру, он едва тащил ноги - последняя попойка превзошла все его представления о возможностях собственного организма. Но расплату никто не отменял… Для чемпионов в том числе. А, пожалуй, для них - особенно.
Даже голова уже не болела - просто угрожающе жужжала разоренным ульем. Во рту было шершаво и смрадно, а мысли безраздельно занимала кровать.
«Нет, вначале помыться, а потом уже спать…» - принял он эпохальное решение, открыл входную дверь… и замер, сбитый с толку, - его окатила волна совершенно незнакомого синтетического запаха. Эд никогда прежде не слышал его в своей квартире.
«Освежитель возду…?» - эту мысль не стоило и додумывать - настолько дикой она была.
Из-за закрытой кухонной двери доносились звуки - громкое гудение какого-то электрического прибора и чье-то нестерпимо фальшивое пение. Женское пение.
Эд уронил сумку. И только тогда заметил, что пол в прихожей еще влажный.
Оглядываясь, как загнанный зверь, он выхватывал мелкие детали: черная лакированная куртка на вешалке, пара ярко-красных пакетов под стенкой в углу, чужая расческа на столике у зеркала… и губная помада (вот ведь черт!!!). Он даже выкрутил ее и зачем-то понюхал - ему не верилось, что все происходящее реально…
Наконец Эд отложил несчастный тюбик и, придерживаясь для верности за стену, начал красться к кухне мягкими шагами, боясь даже предположить, кто может оказаться за дверью.
Он застыл на пороге, напряженно вглядываясь в мутное «морозное» стекло, а потом резко толкнул дверь внутрь.
Спиной к нему стояла девушка. Маленький, но басовитый фен в ее руке поливал длинные золотистые волосы струями горячего воздуха и служил аккомпанементом для ее кошмарного пения.
Эд отключил фен от розетки, и на кухне воцарилась тишина. Думая, что сама выдернула вилку при резком движении, непрошеная гостья стремительно обернулась.
Это была Натали.
Она взвизгнула, разбивая бедную голову Эда на тысячу мелких осколков, и в один прыжок повисла на его шее. Ошеломленно рассматривая большую цветастую чашку на столе за ее спиной, Эд замер, а кухню тем временем заполняло лепетание: она скучала по нему, ей было так одиноко в большой постели и почему у него нет телевизора - надо обязательно купить, вчера она навела порядок в доме, съездила за продуктами и приготовила обед, а сегодня с утра ее обозвала соседка при встрече на балконе за легкомысленный наряд…
- Представляешь, какая сука! На мне платье как платье - все прикрыто, а она… - но тут Натали вдруг вспомнила, что не завершила положенный список вопросов. - А у тебя как дела? Ты тоже скучал?
Ее лицо осветилось озорной улыбкой, и Эд почувствовал: еще пара мгновений, его правильный ответ, и последует крепкий поцелуй с заверениями в вечной любви.
Как он умудрился в такое вляпаться?!
Накатила ярость. Кусочки того, что он видел, и того, что подразумевалось, сложились в цельную картину. Сквозь муть похмелья до него наконец дошло.
- …Ты… здесь… живешь? - каждое слово давалось с трудом. Голос дрожал, как у подростка.
- Ну да, ты же сам… - Натали спокойно отвернулась, чтобы подобрать валяющийся на полу провод с вилкой. - Слушай, а давай тут занавески повесим - по утрам солнце ужас как слепит!…
Шестеренки в голове у Эда громко щелкнули и замкнули.
Он аккуратно взял фен из ее рук и пошел к входной двери. Словно верная тень, Натали следовала за ним. Он делал шаг, а она - два, заглядывая сзади и сбоку, хватая его за рукав и вновь лепеча… Ворох ее бессмысленных вопросов мешал сосредоточиться. Но с каждым шагом движения Эда становились все более быстрыми и уверенными. В прихожей он наконец и сам понял, что собирается сделать.
Распахнув дверь настежь, он замахнулся и с наслаждением расплющил фен о дальнюю стенку коридора.
- С ума сошел?! - крик Натали взрезал сытую тишину подъезда и полетел по этажам визгливым эхом. - Ты хоть представляешь, сколько он стоит?!
Но эти слова затихли за его спиной - Эд был уже в квартире. Стремительно ворвавшись в спальню, он сдернул платье с постели и начал оглядываться в поисках других вещей. К сумочке на краю стола Натали успела первой (видимо, верно расценив намерения Эда), спрятала ее за спиной и завопила тоненьким голоском, что он главный кандидат на пребывание в психушке и что не надо было предлагать ей остаться.
Эд повернулся к ней и улыбнулся. От этой улыбки Натали застыла на месте.
Мимо нее, неподвижной, Эд прошел к выходу.
С особым удовольствием он вышвырнул куцее платьице, в котором Натали блистала на турнире. Оно приземлилось на грязный пол и разом потеряло всю свою привлекательность, став тем, чем и было на самом деле, - дешевой тряпкой. Копией своей хозяйки.
Эд снова вернулся в квартиру.
Он собирал ее вещи одну за другой и удивлялся, сколько хлама способна притащить с собой женщина, стоит лишь отвернуться: пакеты с обновками, куртка, босоножки, цветастая чашка, косметика в ванной, косметика на кухне, косметика в спальне… А Натали носилась за ним по комнатам, поливая грязью, и с бессильной яростью наблюдала, как все ее пожитки оказываются на полу в коридоре. В конце, когда Эд выбрасывал незнакомые полотенца, обнаруженные в ванной, она потрясенно заморгала и выдавила еле слышно:
- Это же твои…
Он кивнул и взял ее за плечи.
На мгновение в глазах Натали отразился чистый ужас, но Эд просто мягко вытолкнул ее в коридор и захлопнул дверь. Оттуда напоследок донеслось:
- Урод безмозглый, вот ты кто!… - прерывающимся голосом женщины, готовой заплакать.
Он открыл все окна в квартире, достал плед и как был - в одежде и обуви - упал на диван, мгновенно погрузившись в сон. Похоже, мысль, что сон - самое необходимое, оказалась верной.
Искушение
Следующий год был пародией на жизнь.
Эда снова терзала бессонница. И каждый вечер он вливал в себя нужную дозу - профилактически, прекрасно понимая, что без нее ночь все равно не предвещает ничего хорошего…
А для разнообразия - чтобы не приелось часами лежать в изматывающем ожидании солнца, его регулярно посещали кошмары, тяжелые и невнятные. Их содержание расплывалось в серой мгле, стоило утру присесть на плечо… Но Эд точно знал, кого не было в этих свинцовых снах - она не приходила к нему уже второй год.
Чуть позже, в час, когда нормальные люди пьют кофе, он лечил головную боль по гомеопатическим принципам - тем же, что вызвало ее вчера. Батареи пустых бутылок теперь с успехом заменяли ему знакомых, их взгляды, сочащиеся холодным вниманием, и их предсказуемые банальности вместо молчания.