Страница 113 из 121
Вот почему прошло целых две недели непрерывной работы, пока громадный пароход был сдвинут на глубокую воду. Водолаз сообщил, что днище сильно пострадало и в нескольких местах необходимо ставить цементный пластырь. Он часами находился под водой, чинил там, где нечего чинить, и убедил капитана в том, что без его вмешательства усилия всех остальных были бы напрасны.
Еще большую комедию разыграли с откачиванием воды из трюмов. Если бы насосы «Си-хок» работали в полную мощь, то уже в первый вечер, осушив трюмы, можно было взять пароход на буксир и снять с мели. Это тоже было нежелательно, поэтому откачивание воды продолжалось целые дни напролет. Когда в трюмах прекратилась течь, один насос стал накачивать туда морскую воду, другой выкачивал. Так могло продолжаться до бесконечности, потому что мощность обоих насосов была одинакова. Понятно, что эти махинации не могли не заметить зоркие глаза моряков, но, чтобы отвлечь их в сторону, помощник Робертсона не скупился на скромные доказательства дружбы. По фунту туда и сюда — в виде благодарности экипажу за содействие в спасательных работах, — и никто уже не обращал внимания на то, что происходит в трюмах. Каждый получил свою мзду, начиная с капитана Джефриса и кончая последним юнгой, потому что Робертсон был человек справедливый. Да и было за что давать. Стоимость одного только парохода при самых приблизительных подсчетах выражалась в сумме в сто тысяч фунтов стерлингов, груз стоил раза в четыре дороже. Значит, премия за спасение составит примерно сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Стоит ли говорить о каких-нибудь двух-трех процентах от этой суммы, которые пришлось раздать в интересах дела?
Спасательные работы продолжались восемь дней, после чего Робертсон в первый раз попробовал взять «Саутэрн Принс» на буксир. Целый час пытался он раскачать засевший на грунте пароход, но, понятно, безрезультатно, так как машины «Си-хок» работали на половинную мощность. Наконец внезапным ловким рывком был разорван канат и наглядно доказано, что пароход невозможно стронуть с места.
— Придется все же часть груза перевезти на берег, — посоветовал Робертсон Джефрису.
Груз брали из носового трюма, чтобы в первую очередь облегчить нос парохода, зарывшийся в грунт глубже остальных частей. Небольшими партиями, по сто тонн за каждый рейс, груз свозили на берег. Когда таким способом было выгружено около тысячи тонн, Робертсон возобновил попытку сдвинуть пароход с мели. На этот раз повезло: «Саутэрн Принс» послушно сполз с мели. Как и полагается галантному кавалеру, спаситель пришвартовался к борту спасенного и, словно больную даму, повел к порту, продолжая усердно выкачивать воду из трюмов. Даже в порту, поставив пароход к берегу, «Си-хок» не оставил его и, как верный страж, встал рядом, готовый к услугам в любую минуту.
Тем временем газеты, захлебываясь, расписывали полный драматизма поход спасательного судна из Адена в Средиземное море, бессменную круглосуточную работу всей команды в продолжение недель и особенно заслуги капитана Робертсона. Все это представлялось в самом романтическом свете. Робертсон мог рассчитывать на награду.
За все это время Ингус не получил ни одного письма. Не писала и Мод, и он уже начал беспокоиться, не случилось ли с ней что-нибудь. Почему не писала Лилия и родные, он теперь знал: Рига пала и в родной усадьбе хозяйничали немцы. Но Мод? Почему молчала Мод?
5
Рождество и Новый год Ингус встречал в море, находясь во втором рейсе между Соединенными Штатами и Палестиной. Со смирнскими коврами ничего не получилось, потому что в Яффе и Порт-Саиде, откуда судно отправлялось в обратный рейс, можно было купить только подделку, которой не обманешь янки, понимающих в этих вещах толк. Благодаря контрабандистским талантам Яновского друзьям не пришлось возвращаться с пустыми руками — для контрабанды нашлись кое-какие другие товары, хотя и менее доходные.
После второго рейса команда оставила надежду вернуться на старую линию до окончания войны. Пароход должен был пойти весной в док на полукапитальный ремонт, но сейчас об этом нечего было и думать. Классификационный срок продлили без ремонта на полгода. По прошествии полугода срок продлили до весны 1919 года, и, если бы война не окончилась осенью 1918 года, отсрочки продолжались бы без конца, пока судно действительно не стало бы непригодным к плаванию или пока его не пустила бы на дно немецкая торпеда.
Прошел еще год. Ингус не получал больше никаких известий из дому, Мод с прошлой осени тоже молчала, хотя он аккуратно перед каждым рейсом и по возвращении посылал ей письмо. Изредка писал только Волдис Гандрис. У этого человека были успехи: прослужив восемь месяцев капитаном маленького парохода, он получил назначение на большой торговый пароход, только что спущенный на воду, грузоподъемностью в шесть тысяч тонн. Но Ингус если слегка и завидовал, то совсем не капитанству Волдиса — он заслуживал его больше, чем кто-либо другой из школьных товарищей, — а лишь тому, что его друг на своем пароходе изредка заходил в Манчестер. Временами Ингусу хотелось рассказать Волдису про Мод и просить, чтобы тот разыскал ее, но он не мог забыть его иронических высказываний. Ингуса пугало странное предубеждение товарища к незнакомой женщине и боязнь, что тот может изобразить Мод в непривлекательных красках. Продолжая по-прежнему жить воспоминаниями и мечтами, он предпочитал оставаться в неведении, чем увидеть, как лопается его радужный мыльный пузырь.
31 октября 1918 года капитулировала Турция. Вскоре окончилась и война вообще. Сообщение о перемирии «Саутэрн Принс» получил на море, посреди Атлантики. Но пароход, тем не менее, не имел права изменить курс и спешить на север, как этого желал штурман Зитар. Груз следовало доставить в Палестину, затем разгрузить пароход и терпеливо ожидать приказаний военно-транспортного ведомства. Лишь в начале декабря «Саутэрн Принс» получил распоряжение компании вернуться в Англию и приступить к ремонту.
На рождество, только на целый год позже, чем обещал, вернулся Ингус в Манчестер. Он скопил тысячу фунтов стерлингов, выполнив обещание, данное девушке. За опоздание же пусть отвечает военное командование, завоеванная Месопотамия и оккупированные Дарданеллы.
Глава восьмая
1
Сухой док, где должен был ремонтироваться «Саутэрн Принс», был занят, поэтому пароходу пришлось швартоваться в одном из отдаленных уголков порта. Как только были выполнены все формальности с таможенным надзором и портовыми чиновниками, на пароход хлынули разные услужливые люди: торговцы, агенты по продаже всяких нужных и ненужных товаров, сборщики белья из прачечных, сапожники, портные с образцами тканей, посыльный от христианской миссии для моряков [71]с приглашением на елку и несколько инвалидов войны. Все они расхваливали свои товары или заслуги, пока первый штурман Яновский, рассвирепев, не прогнал их на берег.
— Никого больше не пускать без моего ведома! — приказал он вахтенному матросу. — Настоящие акулы. Знают, что у ребят деньги водятся, вот и кружатся возле них.
Вскоре после того как последовало это грозное распоряжение, вахтенному матросу пришлось прогнать молодого человека, пытавшегося проникнуть на пароход. Он уже поднялся до половины сходней, когда его заметили и велели убираться прочь. Молодой человек, который был не кто иной, как Волдис Гандрис, пожал плечами и сошел обратно на берег. Оттуда он начал дипломатические переговоры с ревностным караульным.
— Второй штурман на судне? — спросил он.
— Да, и первый тоже, и даже капитан, — вызывающе заявил матрос.
— Мне нужно повидать второго штурмана, — продолжал Волдис. — Будьте так любезны, вызовите его.
— Что вам нужно от второго штурмана?
— Это не ваше дело, — резко ответил Волдис. — С каких это пор на судах появились такие любопытные и неотесанные матросы?