Генерал де Голль

За одни сутки в Дамаске погибло четыреста местных жителей и полторы тысячи было ранено. Вечером тридцатого мая французы овладели столицей Сирии, вслед за чем послу в Лондоне Р. Массигли У. Черчиллем был предъявлен ультиматум — немедленно прекратить боевые действия в Леванте. В противном случае английский премьер грозил союзнику вооруженным вмешательством.

Через день в министерство иностранных дел Франции поступила нота советского правительства, в которой выражалось недовольство действиями французских войск в Леванте, а британские солдаты блокировали французские войска, ведущие боевые действия в Сирии и Ливане.

Назревал военный конфликт между Великобританией и Францией.

Четвертого июня де Голль вызвал в свою резиденцию британского посланника Д. Купера:

— Сейчас мы не можем воевать с Англией, — сказал генерал. — Но британцы оскорбили Францию и предали Запад. Такое не забывается…

Девятого июля Франция пошла навстречу требованиям Сирии и Ливана и передала командование над всеми национальными воинскими формированиями национальным правительствам.

Последним шагом на пути к независимости должна была стать полная эвакуация иностранных войск с территории Леванта.

Для решения этого вопроса страны Леванта обратились в ООН с просьбой воздействовать на Англию и Францию, которые всеми силами стремились сохранить военное присутствие на арабских территориях.

Весьма эмоциональное обсуждение этого вопроса в ООН и пристальное внимание общественности привело к тому, что к декабрю 1946 года все иностранные войска были выведены с территорий Ливана и Сирии.

Не меньшие трудности ожидали Французскую республику в Индокитае, который в начале войны при попустительстве Петена был занят Японией. Французские колониальные войска не смогли противостоять оккупантам, и только к 1945 году, когда «страны оси» стояли на пороге капитуляции, часть французских солдат выступила на стороне аборигенов и участвовала в партизанской освободительной борьбе, закончившейся полной победой национальных режимов.

Двенадцатого марта, изгнав с территории страны и японцев и французов, король Камбоджи Сианук провозгласил независимость. Девятнадцатого августа была провозглашена независимость Вьетнама, где к власти пришел руководитель местных коммунистов Хо Ши Мин. Двенадцатого октября в результате бунта к власти в Лаосе пришел Народный комитет.

Однако Франция не хотела терять Индокитай и развернула наступление на дипломатическом фронте. Восьмого октября был подписан англо-француз-ский договор, который признавал французскую юрисдикцию над Индокитаем. За месяц до этого события Франция ввела свои войска во Вьетнам и свергла национальное правительство, что привело в конечном итоге к многолетнему военному конфликту, окончившемуся только в 1954 году признанием независимости и суверенитета Камбоджи, Лаоса и Вьетнама. Колониальная война в Индокитае стоила Франции двадцати тысяч жизней.

В том же году, что и страны Индокитая, независимость получили четыре колонии Франции — Махе, Карикалу, Пондишери и Янаону, которые объявили о своем вхождении в состав Индии.

В 1945 году де Голль ликвидировал отжившие институты власти, запятнавшие себя сотрудничеством с режимом Виши. Около сорока тысяч предателей были приговорены к разным срокам тюремного заключения, свыше двух тысяч коллаборационистов — к высшей мере наказания — расстрелу.

Правительство Анри Филиппа Петена в полном составе предстало перед судом. Маршал-предатель, Пьер Лаваль, журналисты, певшие дифирамбы гитлеровцам, — Люшер, Бразийяк, Дрие ля Рошель и другие — были приговорены к смертной казни. Анри Филиппа Петена де Голль специальным указом помиловал, заменив смертную казнь пожизненным заключением.

Весьма вероятно, что на столь гуманное решение повлияло и неочевидное обстоятельство, о котором упоминает Й. Геббельс:

«Из американских источников нам известно, что Петен еще в ноябре 1940 года заключил секретный договор с Англией, согласно которому Франция в благоприятный момент снова вступит в войну с Германией. Этот договор готовился за спиной Лаваля. Я считаю это вполне возможным. Петен провел нас, а Лаваль, вероятно, тоже знал об этом. Напрасно оба не выразили желания остаться в Париже после осуществления англо-американского вторжения. Я полагаю, им нечего было опасаться сурового военного суда»…

К 1950 году в заключении оставалось менее пяти тысяч французов, осужденных за сотрудничество с оккупантами, а свыше полутора тысяч приговоренных к расстрелу были помилованы.

— Мы потеряли достаточно французов во время войны, — сказал однажды генерал де Голль, — чтобы лишать жизни тех, кто вел себя бесхарактерно…

В 1945 году де Голлю удалось сделать то, что вряд ли было под силу кому-нибудь другому — консолидировать вокруг собственной персоны все слои общества: от коммунистов до правых радикалов.

К моменту изгнания гитлеровцев из Франции ее экономика находилась в глубочайшем кризисе. Объем промышленного производства упал почти на шестьдесят процентов, сельскохозяйственного — на сорок по сравнению с довоенным уровнем. Большинство промышленных предприятий, в том числе и шахт, не работало. Франк обесценился на семьдесят пять процентов. Внешние долги Французской республики превысили все мыслимые пределы.

Политическая борьба приобрела совершенно новые оттенки благодаря росту влияния левых партий, активно участвовавших в освобождении Франции от немцев. Среди левых сил наибольшим авторитетом пользовалась КПФ, которую возглавляли товарищи Морис Торез и Жак Дюкло. Плечом к плечу с коммунистами стояли не менее активные участники Сопротивления — социалисты.

Чуть ближе к центру находились небольшие партии — Демократический и Социалистический союзы Сопротивления, руководимые Рене Плевеном и Франсуа Миттераном.

Несмотря на вину своих вождей в поражении Франции, сумела восстановить свои ряды одна из самых старых и авторитетных партий — Республиканская партия радикалов и радикал-социалистов.

Из вновь образованных партий обращало на себя внимание Народно-республиканское движение, которое основали Жорж Бидо и один из ближайших друзей де Голля Морис Шуман и правая Республиканская партия свободы.

Сам де Голль считал, что во главе Франции должен находиться сильный руководитель, наделенный всей полнотой власти, несущий ответственность за судьбу страны. Он полагал, что ни в коем случае нельзя ставить исполнительную власть в зависимость от парламента, который представляет интересы отдельных групп населения, но никак не всего народа.

Руководитель страны, по мнению генерала, не должен принадлежать к какой-либо партии. Назначая министров, он обязан думать об интересах страны, а не тех или иных политических объединений. Он должен проводить референдумы по самым животрепещущим проблемам, чтобы каждый гражданин мог высказать свое мнение.

Как сообщают советские историки, де Голль был «далек от народовластия, от подлинной демократии, требующей участия каждого в управлении обществом». Трудно понять, что имеется в виду под «народовластием» и «подлинной демократией», но именно референдум (всенародное голосование!), проводимый по важному вопросу государственной жизни, определил дальнейшую судьбу Французской республики.

Де Голль, вопреки мнению Консультативной ассамблеи, своей властью назначил на двадцать первое октября 1945 года всеобщие выборы и референдум по вопросу об Учредительном собрании.

Свыше девяноста шести процентов избирателей высказались за отмену конституции 1875 года и созыв Учредительного собрания, которому вменялось в обязанность определить дальнейшую судьбу Франции. Таким образом, Третья республика, не снискавшая себе лавров, канула в Лету.

На выборах в Учредительное собрание убедительную победу одержали левые силы. Это было связано отчасти с впечатлением, которое произвели на французов ошеломляющие успехи Советской Армии, отчасти с огромным вкладом, который внесли коммунисты и социалисты в победу, находясь в рядах Сопротивления.