За дальние моря

– Ты обещал нам еду. Вот прорубь, наполни ее рыбой. А если не наполнишь, то сам станешь обедом, – пригрозил вожак.

Мальчик посмотрел в мутное окно проруби и в ряби воды увидел меняющуюся улыбку. Или ему показалось со страху – эти пышные усы и торчащие клыки моржа. Неожиданно идея возникла в голове и придала ему сил и уверенности.

– Могучие Хозяева льдов, – обратился Мартин к обступившим его фигурам, – там, откуда я родом, существует традиция, которая соблюдается с начала времен. Так повелось, если рыбаки терпят неудачу на промысле, то один из них прыгает за борт и плывет договариваться с морским владыкой, чтобы тот даровал им удачу. А когда он возвратится со дна моря, люди с лодки забрасывают сеть, и вытаскивают ее вместе с пловцом – полную рыбой.

– Хорошую мысль высказал мальчишка, – обратился вожак к своей свите, – вот пускай он и отправляется к старцу «Тому-Кто-Живет-Подо-Льдом» и договорится от нашего имени.

Он подтолкнул Мартина головой к проруби и прорычал ему на ухо:

– Если обманешь, мы тебя съедим, вернешься без рыбы, мы тебя съедим, а утонешь – долго горевать не будем.

– Когда я вернусь с рыбой, вы больше не будете голодать. Будете ли вы дальше служить Изерге или покажете мне, где находится ее дворец?

– Выполни свое обещание, и мы покажем тебе дорогу в дом Изерги и не будем мешать морским и прибрежным жителям. Даю слово, – пророкотал вожак, пристально посмотрев мальчишке в лицо. Мартин кивнул головой в знак согласия, разбежался и прыгнул в темнеющее окошко проруби, в тот же миг вынырнув посередине жилища Отца Моржа.

– Значит, вы и есть старец «Тот-Кто-Живет-Подо-Льдом»? – поеживаясь от холода, спросил Мартин.

Морж не ответил, а только улыбнулся и глубоко затянулся трубкой, выпустив столб едкого дыма. Мартин подошел к печи, его одежда высыхала прямо на глазах. Он повернулся к кито-моржу:

– Я поговорил с хозяевами льдов, они попросили вернуть рыбу в их угодья, они обещают больше не служить Изерге и покажут мне дорогу к ее дворцу.

– Ну, ежели оно так, то, конечно, я выполню их просьбу. А ты присаживайся к огню, поешь горяченького, я успел приготовить, пока тебя не было.

– А как я там оказался? – спросил Мартин. – Последнее, что помню, это сладковатый запах табачного дыма и мягкий полумрак светильника. Просыпаюсь, и ничего не узнаю.

– Прости меня, не доглядел, ты задремал и свалился в прорубь. Она у меня непростая, – смутился Отец Морж – И я должен был испытать тебя, прежде чем принимать решение, помогать тебе или нет. Ты с честью выдержал свалившуюся на тебя напасть. Теперь я согласен помочь тебе в твоем пути. А пока отдыхай, ешь, пей. Я тем временем снаряжу тебя в дорогу.

Он протянул руку, снял со стены снежинку, подул на нее и она превратились в сани. Коснулся плавником кромки воды, и она вспенилась, рассекаемая спинами рыб. Из кучи мехов вытащил белоснежное песцовое покрывало и набросил на сани, достал из огромного тюка позади себя богато расшитую меховую одежду и заставил Мартина переодеться. Мальчик с удовольствием окунулся в мягкие теплые обновки, надев через голову новую, отороченную мехом куртку с капюшоном, покрытую непонятной красочной вышивкой, меховые, вышитые бисером сапоги, большие рукавицы, теплые штаны. Его успокаивало прикосновение к меху, словно гладишь домашнюю кошку. Облачившись, он почувствовал, что одежда ему впору, словно сшита на заказ, и сидит на нем так же удобно, как бабушкин свитер. Мимоходом оглядел огромный ворох шкурок, на которых возлежал отец Морж.

– Простите за нескромный вопрос, Отец Морж, видимо, вы удачливый охотник, если у вас столько трофеев?

– Каких трофеев? Эти шкуры? – он расхохотался, его звучный смех эхом прокатился по ледяному куполу. – Что вы, я не охотник. Это лисы, песцы, белки мне сдают на зиму свои яркие летние шкуры, чтобы зимой их Изерга не заметила. А по весне они приходят ко мне, и я выдаю им их яркие шкурки в обмен на мои белые.

– Как это? – удивился Мартин.

– Это старая история. Однажды хитрый песец в поисках пищи проник далеко на север и попал в Холодную страну. Долго бежал он по снегам, пока не набрел на ледяной дом. Он совсем обессилел и обрадовался, подумав, что если тут кто-нибудь и живет, то охотно поделится с ним кровом и пищей. Как он ошибался! Это был дворец злобной Изерги. Она завладела всей северной страной, держа ее в страхе, голоде и холоде. Радостный песец устремился к ледяному дому. Он начал жалобно поскуливать, стараясь привлечь внимание живущих в доме, но никто не откликнулся на его призыв. Тогда, отчаявшись, песец без спроса вошел в избу, и увидел на большом столе богато приготовленный ужин. Еды было столько, что у изголодавшегося песца заурчал живот. И рыба, и птица, и мясо, все присутствовало на столе и источало чарующий запах. Он не удержался и откусил маленький кусочек от жареной куриной грудки. Едва успел проглотить этот кусочек, как раздался страшный шум. Снаружи завыл ветер и, разбрасывая вокруг себя хлопья снега, в дом ворвалась страшная старуха в черных одеяниях с одним глазом и кривой ногой. Песец испугался и спрятался за стоявший на полу огромный кувшин с вином. А старуха тем временем начала проглатывать блюдо за блюдом и не остановилась, пока весь стол не опустел. Громко рыгнув, она заголосила:

– Я голодна! Эй, слуги, почему так мало приготовили мне еды? Вы сами хотите быть съеденными?

На ее призыв откликнулись темные тени. Они появлялись из ниоткуда и выстроились вокруг своей госпожи.

– Хозяйка, мы приготовили все, как вы и велели, – заплакали они, не переставая отбивать поклоны, – только в дом ворвался чужак и откусил кусок от куриной грудки. Этого кусочка вам и не хватило.

– Кто это посмел? – взревела старуха.

– Я, – произнес песец, дрожа от страха.

– Глупый и бесполезный зверек, как посмел ты обокрасть меня, отвечай, как ты сюда попал? – закричала на него старуха.

Песец забился в угол и жалобно запричитал:

– Я заблудился, бежал по снегам в поисках пропитания и случайно забрел в эти места. Увидел дом, и попросился внутрь, но мне никто не ответил, тогда я набрался смелости и вошел. Умирая от голода, я увидел приготовленное угощение и не смог устоять, откусил небольшой кусочек от куриной грудки, я и не думал вас обкрадывать. Ведь так много еды было на столе. Я подумал, что никто этого не заметит. Прошу, простите меня. И если я могу отблагодарить вас, то сделаю все что в моих силах, чтобы заслужить ваше прощение.

Злобная старуха Изерга уставилась на него единственным глазом и, брызжа слюной, закричала:

– Я сожру тебя, тогда и наемся, а из шкуры твоей сошью себе новую шубку.

Понял несчастный песец, что живым его не выпустят, и придумал, как обмануть старуху.

– Не ешь меня, великая Изерга. Из моей шкурки немного будет толку. Давай я приведу к тебе всех своих родственников и даже захвачу сестрицу лисицу с ее огненно-рыжим хвостом, как раз тебе на воротник, и соседку белку, на рукавички. И этим одеждам не будет равных ни в одном из трех миров.

Поверила ему Изерга и отпустила.

Побежал песец в сторону родного дома, бежит и плачет, а плач его разносится по всей холодной стране:

– Что же я наделал. Навлек беду на себя, свою семью, и даже на сестрицу-лисицу, и на соседку белку. Нет мне прощения. Найдет нас злобная старуха. Найдет и всех моих деток переловит.

Услышал я его причитания, и жалко мне стало неразумного песца, решил я ему помочь в его горе. Дал всей его семье по белой шубке взамен серой, чтобы зимой злобная старуха его не нашла. Не забыл и про сестрицу-лисицу и соседку белку. А как весна настанет, и Изерга отступит, они вновь надевают свои нарядные шкурки и радуются теплу и свету».

Вот такая история случилась как-то с глупым песцом.

Морж достал большой круглый бубен, обтянутый выделанной кожей с непонятными рисунками по обеим сторонам, и костяную колотушку, украшенную тончайшей резьбой. Он начал неспешно постукивать колотушкой по светлой стороне бубна и напевать себе под нос. Мартин подумал – не иначе как Отец Морж колдует и поет заклинание. Он не ошибся. Песня звучала все громче и громче, слова были монотонные и непонятные. Морж в последний раз ударил колотушкой по центру бубна и замер, разведя руки в стороны. Долгий протяжный звук все еще прятался в ледяном доме, отражаясь от стен, утопал в мехах, разбросанных повсюду.