В сладостном плену

Торгун был уверен в том, что его брат вскоре последует за ним. И каковы бы ни были его намерения, их можно не принимать во внимание при условии, что Торгун придет к цели первым. Он ехал настолько быстро, насколько позволяла сильно пересеченная местность. Лошадь шла ходко, и он был уверен, что увидит Бретану раньше Хаакона.

Достигнув хижины, он освободит Гудрун от ее пленницы, а затем, да поможет им Один, они с Бретаной найдут убежище в лесистых горах неподалеку отсюда и пробудут там до тех пор, пока им не удастся без опасности для жизни пробраться через фиорд.

Одна горная гряда, протянувшаяся по ту сторону Трондбергенского фиорда, потом глубоко врезавшийся в сушу морской залив, ведущий на запад, а там дрейфует корабль с экипажем, посланным накануне Торгуном, который надеялся, что Бретана примет его спасительный план. Она отказала ему на свадебной церемонии, но все его приготовления могут еще очень даже пригодиться.

Он молча воззвал к Фрею, умоляя его убедить Бретану согласиться с его планом. Пусть она по крайней мере позволит спасти ее от наказания, которому, без сомнения, она будет подвергнута Хааконом, как только он найдет ее.

Каким бы странным это ни показалось, но деньги для него теперь мало что значили. Ведь ни за какие богатства ему не обрести вновь сокровенное желание его сердца — любовь Бретаны. Печалясь, он думал о том, что у нее есть все основания отвергнуть его. Самое главное сейчас — это освободить ее и даже способствовать возвращению в Англию. Хотя Локи и так резво бежал по неровной тропинке, Торгуй гнал его все быстрее и быстрее, сильно ударяя каблуками по крутым бокам коня.

А совсем недалеко от Торгуна, мчавшегося на своем боевом коне, свежий утренний воздух вывел Бретану из сонного забытья. Шерстяной плащ, в который она завернулась накануне ночью, оказался слабой защитой от холодной погоды. Какое-то время она лежала совершенно неподвижно, не желая упускать ни одной частицы тепла, которое только и можно было сохранить, скрючившись в такой неудобной позе.

Сначала она не могла понять, где она. Но затем, повернув голову с надетым на нее капюшоном, в противоположном углу помещения она увидела Гудрун, и в памяти мгновенно всплыла целая череда ужасных событий прошлой ночи.

Ведь она чудом избежала самого скверного поворота событий с момента своего похищения из Глендонвика. Ее охватило желание вновь оказаться дома, под защитой столь дорогих ее сердцу стен, которые берегли ее в течение стольких лет. Даже навязчивое внимание Эдуарда — это ничто по сравнению с грубыми выпадами Хаакона. Ее злоключения в Англии меркли на фоне всего того, что ей суждено было вынести до сих пор и что в какое-то время казалось столь ужасным.

Как все-таки изменилось ее настроение за такое короткое время. На нее нахлынули воспоминания о блаженном времени на острове Эйнара, согрев ее ум и сердце и вызвав поток теплых слов. Она вспомнила трогательную нежность прикосновений Торгуна. А что он? Обратятся ли вновь его мысли к ней, если он спросит себя, почему она убежала от свадебного ложа его брата?

Было бы самонадеянным с ее стороны думать о том, что он дал себе труд поразмышлять по этому поводу, если вспомнить его поведение на свадьбе.

Она и представить себе не могла, что в его глазах увидит такое презрительное отношение к себе. Неужели это те же самые глаза, которые с таким обожанием смотрели на нее еще совсем недавно? Значит, ему нужно было только ее богатство? Как он мог с таким безразличием отпустить ее в постель Хаакона? Все эти вопросы мучили ее, и она изо всех сил старалась отогнать их от себя, чтобы снова не разрыдаться.

— Теперь это все не имеет значения, — тихо произнесла она вслух, — главное то, что сейчас я в безопасности.

Даже эти негромко произнесенные слова пробудили Гудрун ото сна.

— Уже рассвело! — воскликнула она с тревогой и мгновенно выпрямилась в постели, а затем в каком-то возбуждении и растерянности оглядела помещение.

— Да, и уже довольно давно. Я все прислушивалась, не пришел ли твой слуга с Бронвин, но никого не было. Они скоро появятся?

Гудрун самой была противна вся эта игра, и ее голос ясно выдавал охватившее ее раздражение.

— Я просила тебя не приставать ко мне с этими твоими бесконечными расспросами. Мы скоро встретим ее.

Гудрун была обеспокоена не столько вопросами Бретаны, сколько тем, что она проспала. Очевидно, на ней не могли не сказаться переживания вчерашнего ночного побега. А ведь она хотела подняться пораньше, чтобы устранить все следы пребывания Бретаны в этой хижине до того, как сюда нагрянут их преследователи. И вот, вместо этого она теряет драгоценное время.

Их крошечная хижина как будто специально предназначена для того, чтобы скрывать беглецов, и Гудрун знала, что сюда не замедлит явиться разъяренный Хаакон и его люди, чтобы отомстить за нанесенное ему оскорбление. Вот почему совершенно необходимо увести Бретану из дома и заманить ее подальше в лес. И вот там-то короткий, но смертоносный кинжал Гудрун и сделает свое дьявольское дело.

Проигрывая в уме детали убийства Бретаны, она машинально положила руку на зачехленный нож, свисавший с пояса поверх ее платья. Сам по себе клинок не вызывал подозрений, поскольку многие скандинавские женщины носили подобные ножи, и столь состоятельной и знатной, как Гудрун, привычка носить такой заурядный предмет выглядела довольно странной, однако Бретана, мало что зная о местных, не находила в этом ничего удивительного. Гудрун продолжала водить пальцами по изгибам этого небольшого оружия и вдруг с ужасом увидела, что Бретана с успехом занимается разжиганием огня в угловом очаге.

— Ты что, спятила? — истошно завопила она и бросилась к ней. — Хочешь дождаться здесь Хаакона? О чем ты думаешь, разжигая огонь?

— О том, что мне холодно, — спокойно ответила та. Она шагнула вперед, чтобы помешать Гудрун загасить разгорающееся пламя. — Ты же сама говорила, что у нас есть время, пока он бросится за нами в погоню. И в любом случае, мы не можем уйти без Бронвин. С огнем или без него, но нам надо дождаться твоего слугу, и я не вижу причины замерзать, когда мы ждем.

— Я говорила тебе, что мы встретим ее у фиорда, — резко произнесла обеспокоенная Гудрун.

— Но ведь здесь только одна дорога, — рассудительно заметила Бретана, — так не лучше ли дождаться ее здесь? Это ведь лучше, чем искать ее в лесу.

«Черт бы побрал эту упрямую суку», — со злостью подумала Гудрун.

А ведь и в самом деле, Бретана была по-своему права, ибо исходила из того, что ей говорила Гудрун, хотя при этом она делала две серьезные ошибки: во-первых, что Бронвин и в самом деле придет, и второе, что Гудрун и не думала выманить ее из дома.

Было маловероятно, что краткая задержка здесь сколько-нибудь сильно увеличивает риск того, что Хаакон быстро найдет их в этом доме. Гудрун было хорошо известно то, что он очень медлителен и не очень-то любит ездить верхом. Но все равно, с Бретаной надо разделаться как можно быстрее как по соображениям безопасности, так и потому, что надо быстрее покончить с этим грязным делом.

До этого она никого не убивала. Вообще-то она не сомневалась в своей способности пойти на это, хотя особое удовольствие она при этом вряд ли получит.

— Бретана, нам надо идти. Мы можем встретить Бронвин на пути к фиорду.

— Боюсь, что она не найдет нас там, — резко ответила та. — И как я уже говорила раньше, без Бронвин я никуда не поеду. Может быть, та сама пройдет по тропинке?

Бретана внимательно посмотрела на Гудрун, совсем не уверенная в том, что та следует намеченному ею же самой плану.

Она вдруг подумала, что Гудрун, кажется, совсем не собирается приводить Бронвин. Однако какой смысл ей лгать, если она знает, что без Бронвин ее хозяйка не сделает дальше и шагу? И подобно тому, как ранее она почувствовала себя очень неуютно в этой хижине, теперь ее охватило какое-то беспокойство по поводу поведения самой Гудрун. Это заставило ее насторожиться.

Гудрун не могла не заметить выражение лица своей заложницы. Если Бретана что-то заподозрит, то все пропало. Важно убедить свою сопротивляющуюся спутницу, что по-прежнему действует первоначальный план.