Петр Великий

Несмотря на все это, шведы, при продвижении через Польшу и Белоруссию с сентября 1707 года, стояли перед лицом увеличивающихся трудностей. К началу 1708 года они достигли Днепра у Могилева, после победы над русскими у Головчино. Но нехватка продовольствия (результат проводимой теперь русскими тактики выжженной земли), болезни, плохие дороги, ставшие еще хуже дождливым летом, и не в последнюю очередь враждебность населения замедлили скорость их продвижения через Белоруссию в среднем до четырех или пяти километров в день[43]. Кроме того, российская армия оказывала намного более жесткое сопротивление, чем ожидалось. К сентябрю 1708 года английский наблюдатель в шведской армии сделал вывод, что солдаты Петра «равняются, если не превышают саксонцев, и в дисциплине, и в доблести»[44]. Ситуация с продовольствием стала настолько трудной к этому времени, что в середине того же месяца было принято кардинальное решение отказаться от идеи наступления на Москву через Смоленск (по маршруту, который будет избран столетием позже Наполеоном) и повернуть на юг к Украине, где, казалось, легче будет достать продовольствие. Двумя неделями позже армия Левенгаупта после пересечения Днепра была разбита в жестоком бою у Лесной — первый раз российская армия победила шведов в настоящем крупном сражении в открытом поле, чем значительно укрепила моральный дух русских. Хотя Левенгаупт сумел присоединить к армии Карла приблизительно 7 000 человек, но большой обоз с запасами, который он вез с собой с Балтийского побережья, был полностью утрачен.

На какое-то время казалось, что результат этих задержек мог бы быть преодолен, когда в начале ноября Мазепа наконец сбросил с себя маску и открыто присоединился к шведам. Он долго колебался, пытаясь быть своим в обоих лагерях и позднее даже симулировал смертельную болезнь, уклоняясь от требований Петра выступить против шведов. В конце концов он, кажется, начал действия, под угрозой, что Меншиков, теперь командующий российской армией на границах Украины, выступит на Батурин, столицу Мазепы, и заставит его сыграть свою роль в борьбе с Карлом XII. Поводы гетмана никогда не станут известны с уверенностью[45]. Но сразу же стало ясно, что хитрый старик, впервые за долгую и пеструю карьеру, поставил не на ту лошадь. Из 5 000 казаков, с которыми он покинул Батурин, только 2 000 были все еще с ним, когда он присоединился к шведскому королю. Неделей позже Меншиков, выказывая большую энергию и значительный навык в критической ситуации, взял Батурин штурмом. Ярость, которую предательство «Иуды Мазепы» вызвало у Петра, нашла отражение в дикости расправы Меншикова над столицей гетмана — полностью сожженный город, личная охрана Мазепы и многие из гражданских жителей были убиты, командующий гарнизона — колесован. Но моральный результат был значителен; и он был укреплен рядом мер, направленных на ограничение последующих действий Мазепы. Военные налоги и поборы, незадолго до этого введенные на Украине старым гетманом для своей личной прибыли, были аннулированы. Давались гарантии, что царь будет соблюдать существующие права и привилегии казаков. Был быстро избран новый и лояльный гетман, Скоропадский. В течение нескольких дней стало ясно, что Мазепа мог пользоваться очень небольшой эффективной поддержкой своих бывших украинских подданных. В конце года, не заслуживающий прежнего доверия, он пробовал было сменить стороны еще раз и даже предлагал принести русским голову Карла XII, если представится возможность.

Однако имелись все еще и другие карты, которые можно было бы использовать против Петра. Крымские татары, даже турки, могли выступить против него. Прежде всего другая группа казаков, запорожцы, из низовьев Днепра, сосредоточенные в своей речной цитадели Сечь, могли бы быть подняты на восстание против российского правления. Их гетман, Гордиенко, требовал в начале 1709 года, чтобы российские форты на его территории были разрушены и оттуда выслали всех русских и украинских помещиков. Неизбежный отказ вел к серьезному восстанию; и Гордиенко, хотя его имя не очень часто встречается в работах историков, показал себя фактически более опасным противником для царя, чем Мазепа. В апреле Карл клялся не заключать никакого мира с Петром, пока не будет получена независимость Украины с запорожцами: теперь он занимался не просто восстановлением своих собственных утерянных территорий, но отчасти и расчленением России. Все же восстание запорожцев также было разбито. В Сечи имелась оппозиция Гордиенко, которая привела к его замене конкурирующим лидером Сорочинским. В мае 1709 года русскими был нанесен решающий удар, когда Меншиков послал два полка, чтобы захватить и уничтожить Сечь. Она была разрушена даже еще более безжалостно, чем Батурин. Еще раз энергия и решимость подтвердили власть Петра в южной российской степи, такой живой и такой неуправляемой.

Кризис войны, самое большое и наиболее драматическое событие в царствовании Петра, был теперь под контролем. Ослабленная ужасной зимой 1708–1709 годов, самой тяжелой на памяти жителей, и партизанской тактикой, проводимой русскими уже более искусно, шведская армия в апреле 1709 года приступила к осаде Полтавы. Там произошло сражение, которое решило исход Великой Северной Войны.

Перед битвой положение шведов, хотя и очень трудное, было все еще далеко не безнадежным. Хотя они понесли тяжелые потери во время проведения кампании 1708–1709 годов, российские потери, и в абсолютном значении, и пропорционально вовлеченным в борьбу силам, были еще более тяжелыми (хотя, конечно, более легко восполнимыми). Почти в канун сражения Петр выказал желание обсудить возможные условия мира, хотя никогда не отказывался от своего любимого С.-Петербурга. Шведы были все еще достаточно уверены в своем качественном превосходстве, и атаковали на рассвете 8 июля армию, вдвое превосходящую их собственную, засевшую в укрепленных позициях и с большим превосходством в артиллерии. В течение нескольких часов они были полностью разбиты. Через день-два большая часть уцелевшей армии капитулировала в Переволочне на левом берегу Днепра. Карл XII, с Мазепой и Гордиенко, бежал через реку и нашел убежище на оттоманской территории в Бендерах в Молдавии.

Петр сыграл активную роль в сражении (так же, как он сделал это и у Лесной). Одна пуля прошила его шляпу, а другая попала в его седло. После того как сражение было закончено, он стал учтивым и дружелюбным, чествуя старших шведских офицеров, маршала Раншельда и других, ставших его пленниками. Он мог позволить себе быть таким, понимая значимость того, что было достигнуто. «Полтава, — писал он, — была выдающейся и неожиданной победой», в которой «целая армия Фаэтона получила по заслугам». Теперь нужно было подсчитывать ущерб от войны.

Новые возможности и новые трудности, 1709–1717 гг.

Петр хорошо понимал важность своей победы и, насколько мог, усиливал впечатление, которое она произвела как в пределах России, так и за границей. В декабре 1709 г. она праздновалась в Москве с большим церемониальным триумфом, как он любил это делать. Захваченных шведских офицеров и должностных лиц водили напоказ по улицам, демонстрация пленных сопровождалась захватывающим фейерверком и подключала общественное мнение к его триумфу. Прекрасная юбилейная медаль была заказана в мастерской Филиппа Генриха Мюллера из Нюрнберга, величайшего мастера этого искусства. Царь имел вполне достаточное оправдание за привлечение внимания к тому, чего он достиг, ибо Полтава изменила положение преобразованной России на нескольких различных уровнях.

В Польше ситуация изменилась почти на следующий день. Даже до сражения Август, который никогда не принимал Альтранштадтского соглашения как окончательного, подписал договоры с Данией и Пруссией и начал собирать силы в Саксонии для вторжения в свое королевство. Как только он получил новости относительно шведской катастрофы, он подписал в Дрездене договор, в соответствии с которым Петр обещал ему помощь людьми и деньгами и поддержку в его усилиях сделать польский трон наследственным для своей семьи. К октябрю Лещинский пересек границу и вынужден был искать убежища в шведской крепости Штеттин. Российская мощь была теперь доминирующей в Речи Посполитой, однако у очень многих поляков это вызвало негодование; и хотя в 1709 г., а потом в 1711 г. Петр повторил свое обещание передать Ливонию Августу, когда победа будет достигнута, стало еще более ясно, что вряд ли это случится. В течение последующих лет поляки, обремененные оккупацией как российской, так и саксонской армий, становились Есе более и более недовольными своим правителем. К 1716 году конфликты между Августом и конфедерацией враждебной знати были настолько остры, что Петр вмешался, чтобы уладить их. В ноябре того же года соглашение между королем и его противниками при посредничестве российского посланника в Польше князя Долгорукова предусматривало среди прочего сокращение польской армии только до 24 тысяч человек, почти нелепая маленькая сила ввиду длины установленных границ Польши. Военному бессилью и незащищенности страны теперь придали более формальную и общественную форму, чем когда-либо прежде. Кроме того, Долгоруков самостоятельно подписал соглашение, которое, таким образом, стало чем-то вроде российской гарантии, и стало практически невозможным изменить его без российского согласия. Петр таким образом консолидировал в Польше гегемонию, которая не должна была быть серьезно поколеблена до первого раздела. Далее к северу, в шведских владениях на восточном берегу Балтийского моря ситуация также изменилась после нанесения неожиданного удара. Ингрия вновь была быстро занята. Рига, Ревель и Выборг пал;: перед российской силой (первый после упорной защиты и долгой осады) летом 1710 г.

43

З. Ю. Копысский и В. И. Мелешко. Помощь белорусского народа русской армии в годы Северной войны // Полтавская Победа. С. 219–220. Авторы утверждают, что шведские требования означали, что в Могилеве цена на хлеб и другие продукты питания повысились в 10–15 раз (С. 224).

44

Hatton, Charles XII, p. 266.

45

Он мог надеяться стать с шведской помощью правителем своеобразного независимого Украинского государства, особенно в связи с тем, что аннексия Украины Россией едва пока еще чувствовалась, чтобы быть постоянной. Он мог также бояться, что если он не поддержит Карла, то последний отдаст Украину Станиславу Лещинскому, который желал вернуть большую ее часть Польше (это было тем аргументом, которым он пробовал убеждать своих подданных последовать за ним в шведский лагерь). Он, вероятно, также верил, особенно после шведской победы у Головчино, что Карл обязательно нанесет поражение Петру. Аргумент некоторых советских историков, что он желал усилить с помощью шведских генералов и польской знати подчинение и эксплуатацию украинского крестьянства (например, в: В. Е. Шутой. Измена Мазепы II Исторические записки. Т. 31 (1950). С. 154–190), являются неубедительными. Позиция землевладельцев и церкви на Украине в течение многих лет становилась более сильной, в то время как положение обычных казаков и крестьян ухудшилось; и Мазепа особенно внес вклад в этот процесс (см., например, Голобуцкий В. А. Запорожское казачество (Киев, 1957). С. 325). Но его мотивы в 1708 году были, конечно, более личными и больше оборонительными, чем те, которые приписывались ему в соответствии с теориями такого рода.