Страница 59 из 95
Но так и не понял причину.
Только то, что она имела какое-то отношение к корзине с фруктами.
56
СЮРПРИЗ
Вздрогнув, Сусанна проснулась, села и не поняла, где находится. Было темно, воздух был густым, с едкими запахами земли и острыми запахами животного с оттенком распада. Нежное прикосновение к ее плечу и нежный голос Кару:
— Просыпайся.
Сусанна ощутила боль в мышцах и все вспомнила.
Ах, да. Замок монстров.
Она заморгала, чтобы сфокусировать свой взгляд на подруге в тусклом свете свечей.
— Черт, который сейчас час? — пробормотала она. У Сусанны во рту пересохло и было такое чувство, будто сама пустыня влезла туда целиком и провела там ночь. Кару вложила ей в руку бутылку с водой.
— Рано, — сказала она, — рассвет еще не наступил.
— Дурацкая рань, — застонала Сусанна. С боку от нее все еще спал Мик. Она сделала глоток воды и покатала воду во рту. Лучше. Она поморгала в тусклом свете и сфокусировалась на Кару. Ощутила слабый толчок и ее медлительность ускользнула прочь.
— Ты плачешь, — сказала она.
Глаза Кару были мокрыми, к ним прилагались холодная яркость, и сильно сжатая челюсть. Сусанна постаралась интерпретировать ее внешний вид, но это ей не удалось. Она не могла сказать, была ли ее подруга счастливой или грустной, только то, что она была полна решимости.
— Я в порядке, — сказала Кару, — но мне снова нужна твоя помощь.
— Не вопрос, о чем речь, — Сусанна надеялась, что это не повлечет за собой промыв отвратительных ран. — С чем?
— С воскрешением. Я должна закончить до того, как придут Тьяго или Тен. — Кару улыбнулась, но снова было невозможно понять ее (счастливая она или грустная, но твердая как сталь). — Я хочу, чтобы это стало сюрпризом.
57
КОРЗИНА С ФРУКТАМИ
— Корзина с фруктами, — недоверчиво повторил Акива.
Когда Иорам объявил войну стелианцам, он должен был быть готовым ко многим сценариям развития событий, но Акива сомневался, что это решение когда-либо могло посетить императорову голову, что его выбор врага... может быть отвергнутым.
Он был на мысе Армазин вместе со своим полком, когда до него дошли новости, слетевшие с уст разведчиков и подхваченные солдатами, а также с небольшим свитком, привязанным к лапе птиц-шквальников. Новости передавались обрывочно, шепотками, где ложь перемешивалась с правдой и догадками, приправленная официальными депешами, которые тоже были полны домыслов и сплетен. У Акивы, Лираз и Азаила ушло несколько дней, чтобы собрать эту головоломку воедино.
Похоже, что это не были посланники Иорама, не они доставили ему ответ от стелианцев. Более того, все говорило за то, что посланники вообще не вернулись, да к тому же связи с передовыми частями поставки Калифиса были разорваны, в соответствии с чем, карта разведывательной миссии была сокращена. Все серафимы, отправленные в сторону Далеких островов, бесследно пропадали. Что же с ними случалось, там, на окраине мира?
И вот на тебе... корзина с фруктами.
Таков был их ответ. На самом деле, было сложно придумать что-то более зловещее. В этой корзине не было ни голов посланников или их внутренностей; фрукты даже не были отравлены. Это были просто фрукты, какой-то тропический сорт, доселе неизвестный в Империи. Имперские дегустаторы дали им название «услада».
К корзине прилагалась записка. Их послание, содержимое которого, разнилось от доклада к докладу. Но в донесении, которое, как полагал Акива, пришло с племянником к имперскому вестовому, было сказано, что она была написана в архаичном серафимовом стиле, женской рукой, скреплена восковой печатью с изображением скарабея: «Благодарим Вас, но, со всем нашим уважением, мы вынуждены отказаться от попытки переговоров, будучи в настоящее время занятыми более приятными вещами».
Основной лейтмотив записки — желчь. У Акивы перехватило дыхание.
— До сих пор ничего не понимаю, — сказала Лираз, когда прошел первый шок. — Как это объясняют Бумажные клинки.
«Бумажные клинки» — так Незаконнорожденные прозвали Серебряные мечи, за их весьма изящное оружие, которое ни за что и никогда не выдержало бы ни одного удара в настоящем бою — ни в одном из тех, что им доводилось видеть. Единственный бесспорный факт загадки был таковым: два дня назад Астрай проснулся и узрел на виселице Вествей четырнадцать болтающихся гвардейцев Серебряного меча.
— Что ж, — сказал Азаил, — вот, такой своеобразный способ доставки корзины фруктов. Представляете, просыпается ваш отец утром, спускает ноги с постели и находит у подножья кровати корзину с фруктами, а ему никто не может объяснить, каким образом она туда попала. Через десять охраняемых врат, в самое сердце святилища, где он, как считал, был в безопасности от всего и вся, даже от Оживших Теней.
— Даже Ожившим Теням не удалось бы совершить подобное, — сказал Акива, он попытался понять, какая магия могла бы это объяснить. Сама по себе невидимость не поможет против закрытых дверей. Неужели шпионы стелианцев умеют ходить сквозь стены? Или обманным путем вовлекли в это всех охранников? И просто ради того, чтобы дар был доставлен до места назначения? Это была мысль. На что еще способны стелианцы? Иногда, когда он погружался глубоко в себя, работая над манипуляцией, Акива представлял клубки связей, тянущиеся через огромную темную поверхность океанов и заканчивающиеся у островов, — островов зеленого и медового света, где воздух еще наполнен туманом и крылышками радужных птичек, и он задавался вопросом: делает ли кровь, что течет в нем, его самого стелианцем? Почему, кровь Иорама ни делает его принадлежащим ему, а кровь матери делает?
— Четырнадцать «бумажных» болтаются на Вествее. — Азаил негромко присвистнул. — Вообразите себе картину, все их серебро блестит на солнце.
— А разве виселица может выдержать четырнадцать «бумажных», великанов, какими они являются? — задумчиво молвила Лираз.
— Может, она рухнет под их весом, и скатертью дорога, — сказал Акива, имея в виду виселицу, не стражей. Он не жаловал «бумажных», но не желал им смерти. Он покачал головой. — И теперь Император полагает, что он в большей безопасности?
— Если он так считает, то он болван, — сказал Азаил. — Послание ясно, как день. Вывод очевиден. Пожалуйста, наслаждайся этими чудесными фруктами, пока мы рассматриваем всевозможные способы, как бы получше тебя прикончить во сне.
Мрачная, каковыми и было большинство новостей (как и унылая картина виселицы, прогибающийся под весом четырнадцати повешенных), — весьма огорчительная новость пришла со значительным опозданием и от Незаконнорожденного. На самом деле, только они-то и приняли записку всерьез или, по крайней мере, озаботились ее содержанием.
Меллил была старшая из единокровных сестер, кто говорил от имени Незаконнорожденных в конце войны. Она была толстая, покрытая шрамами и чернильными отметинами; дралась она с секирой, а седые волосы стригла на мужской манер. В Меллил не было ничего женственного, за исключением ее голоса, в котором звучала музыка, когда та рявкала на кого-то. Иногда она пела у походного костра, и ее баллады заставляли уноситься прочь от военных реалий, что редко случалось при военной жизни. Она была назначена на службу в столицу, или по крайней мере, была, до того дня. Теперь же Меллил с отрядом Незаконнорожденных была отправлена на запад, по следам загадочно пропавших войск. Как будто Империя и без того не потеряла достаточное количество войск в последних сражениях. Армия истекала кровью, но не больше, чем истекали кровью Незаконнорожденные.
— Ну, разумеется, он пошлет Незаконнорожденных, — прошипела Лираз, услышав об их задании. — Кому есть дело до того, вернутся ли ублюдки или нет?