Страница 50 из 95
Вирко более-менее правильно держал инструмент. Однако это было ничто, по сравнению с его выпирающей челюстью. Огромные ручищи, тем не менее, справлялись со смычком. Сусанна подметила, что у большинства химер были человеческие руки, в то время, как тела были чудовищны. Судя по тому арсеналу мечей, топоров, кинжалов, луков и других орудий убийств, которые они повсеместно таскали с собой, она поняла, что ловкость рук была насущной необходимостью.
Чтобы убить вас наверняка, мои дорогие.
Однако при всем этом оружии, и когтях и тому подобном, они не были такими уж и страшными. Ой, нет, вообще-то они были чертовски страшными на вид, но в их поведении не было ничего угрожающего. Может быть это от того, что Сусанна с Миком уже повстречались с Баст, с той, что застали на полу у Кару, которая поняла их пантомиму насчет еды и привела их туда, где питались химеры, представив их всем на языке, который ни Сусанна, ни Мик не понимали.
— Ты хочешь, чтобы людишек поджарили на гриле или в виде фарша закатали в пирог? — перевел Мик себе под нос, но Сусанна видела, что он скорее был в восторге, нежели испуган. Химеры все-таки вызывали у них больший интерес, по сравнению со всем остальным. Может, они и были слегка подозрительными, но лишь только те, от которых ее кровь стыла в жилах по единственной причине — внешний вид. От таких она просто старалась держаться подальше, а в остальном все было замечательно. Обед был пресным, но вовсе не хуже того, что они ели в туристской забегаловке в Марракеше по пути сюда. А еще они выучили несколько слов на языке химер: обед, вкусно, малюсенький. Последнее (она надеялась, только последнее!) относилось к ней. Она была объектом притяжения, ей приходилось выдерживать поглаживания по голове с необычайной любезностью.
Сейчас же во дворе объектом для интереса была скрипка Мика. Вирко извлекал просто адские звуки, потом другая химера что-то ему сказала, наверное, это означало отдать скрипку назад, потому что Вирко вернул ее Мику и показал жестом «играй», что тот и сделал. Сусанна научилась распознавать эти отрывки, сейчас это был Мендельсон, от которого у нее на затылке вставали волосы, потому как от этой музыки она чувствовала себя счастливой и грустной, соленой и сладкой одновременно. Чувство было огромным и замысловатым, иногда... забавным в некоторых местах, но эпохальным в других, щемящим. Сусанна, стоявшая в стороне и наблюдавшая, видела, какие изменения происходят в окружавших ее существах.
Первое из них: ошеломленность, удивление от инструмента, который, не будучи в руках Вирко, издавал подобные звуки. Они обменивались взглядами, перешептывались, но вскоре не было и этого, остались лишь удивление и тишина, музыка и звезды. Некоторые из солдат присели на корточки, некоторые облокотились на стены, но большинство осталось стоять. Из дверей и окон смотрели остальные, они все медленно выходили во двор, включая сутулые фигуры двух кухарок.
Даже Еще Одно Белое Мясо, казалось, преобразился, замерев во всей своей красе, на лице его застыла глубокая и жуткая тоска. Сусанна подумала, что, возможно, ошиблась на его счет, но тут же прогнала эту мысль.
Очевидно, что у любого, кто носит только белое, есть проблемы. Только один взгляд на него заставлял ее страстно желать присутствия в руках пейнтбольного оружия, но, черт возьми, не всегда удается быть готовой ко всему.
Кару в изумлении покачала головой. Сусанна во дворе слегка покачивалась в такт музыке, в то время, как Мик играл на своей скрипке для этой аудитории. Некоторое время назад в Праге она и подумать не могла о подобной сцене.
— Как они попали сюда? — спросил Зири. Он тоже поднялся, встал позади нее, смотря через ее плечо.
— Они нашли меня, — сказала Кару, и ее наполнило теплотой. Они искали ее и нашли; наконец-то, она была не одна. А музыка... Она росла и ширилась, стараясь заполнить собой весь мир. Девушка неделями не слышала музыки и чувствовала, что задыхается. Сейчас же она возвращалась к жизни. Кару забралась на подоконник, готовая спрыгнуть вниз, чтобы присоединиться к своим друзьям во дворе, но Зири остановил ее.
— Подожди, пожалуйста.
Она оглянулась.
— Не знаю, будет ли у меня возможность с тобой еще хоть раз поговорить. Кару, я... я не знаю, что мне делать.
— Что ты имеешь в виду?
— Души, — он был взволнован. Он повернулся и пошел прочь от нее, наклонился, чтобы до чего-то дотянуться, а потом вернулся к ней с кадилом. — Моя команда, — сказал он.
— Ты спас их? — Кару зашла обратно в комнату. — О, Зири. Это же просто отлично. Я подумала...
— Я должен доложить Тьяго, но я не знаю, что сказать ему, — он взвесил сосуд в ладони.
Кару была смущена.
— Сказать ли ему, что ты спас свою команду? Так почему нет?
— Потому что мы ослушались его приказа.
Кару не знала, что на это ответить. Ослушались Волка? Этого просто не могло быть. Через некоторое время он спросила:
— Почему?
Зири был очень серьезен, очень осторожен.
— Ты знаешь, каким был его приказ?
— Это... это Хинтермост. Защитить его от Доминиона, — сказала она, сама в это не веря.
Он покачал головой.
— Это была контратака. На гражданское население серафимов.
Рука Кару метнулась ко рту.
— Что? — спросила она тоненьким голоском.
Челюсть Зири задвигалась, когда он кивнул.
— Кару, это была акция террора, — он выглядел уставшим. — Это все, что мы можем попытаться сделать, как сказал он, и этого так мало.
«Террор, — подумала Кару. — Кровь. Кровь. Как много погибло в Эретце за последние несколько дней по обе враждующие стороны?»
— Но мы ослушались его. Мы направились к горам Хинтермост. Это было... — у него были затравленные глаза. — Может быть, Тьяго был прав. Мы ничего не смогли сделать. Их было так много. Я был в безопасности и видел, как моя команда погибала.
— Но ты забрал их души. Ты извлек...
— Это была ловушка. И я в нее попался.
— Но... ты сумел спастись, — она пыталась понять. — Ты здесь.
— Да. Вот этого я и не понимаю, — прежде, чем она успела спросить, что он хочет этим сказать, Зири глубоко вздохнул, полез в свою окровавленную, испачканную пеплом, тунику, доставая что-то из внутреннего кармана. Кару увидела ярко-зеленую вспышку, но и только. Что бы это ни было, оно было маленьким и полностью поместилось в его руке. Он сказал:
— Я был у них, Кару. У Иаила. Он собирался заставить меня все ему рассказать, — его глаза, большие, карие, были наполнены усталостью и напряженностью. — О тебе. И... я бы рассказал. Мне хотелось думать, что я не сломаюсь, но я бы сломался. — Он проглотил слова. — В конечном счете.
— Любой бы сломался, — Кару постаралась говорить ровным голосом, но в ней росла паника. — Зири, что произошло?
52
ПРИЗОВЕМ ПТИЦ
— Акива, — раздался резкий голос Лираз. Она указала вниз и в сторону, вниз по склону, где горные морщины встречались с зеленью, на небольшую полянку, которую обволок смог от погасшего огня. На пятно золы в центре этой поляны. И ангелов.
— Иаил, — прошипела она, когда мрачно посмотрела на своих братьев. Остальное они увидели сами.
Солдаты Иаила окружили химеру.
С такого расстояния все, что Акива мог разглядеть, было лишь то, что это был Кирин. Первый, которого он встретил со смерти Мадригал, но как только Кирин начал двигаться (нанося увечья и убивая, словно танцуя), Акива понял, что это был не раб, спасавшийся бегством, а воин.
Иаил наткнулся на повстанцев. И в этот момент вся нерастраченная жалость и отвергнутая цель Акивы, слились воедино. И когда Доминион, наконец, одолел Кирина и поверг того на землю, когда Иаил склонился над ним, засучивая рукава, Акива знал, что в это мгновение его надежда вновь возродилась. Воскреситель. Кадило. Кару. Кто найдет мятежников? Иаил или он?