Страница 3 из 5
Белла отвлеклась от разговора с Салли, заметив Оливера Доусона, выходившего из отделения. Она с неохотой отметила, что он прекрасно выглядел в костюме. Если бы только он был чуть… милее, она бы могла подумать, что он красив. Ладно, великолепен.
– Леди Дороти, – повторила Салли.
– У нее нет фамилии?
– Есть, конечно, но никто ее не использует. Она очень известная личность и не хочет, чтобы пресса узнала о том, что она попала в больницу, поэтому будь осмотрительна. – Салли нахмурилась. – Ты же можешь быть осмотрительной, Белла?
– Конечно могу.
Белла выпрямилась. Наконец ей поручили новую работу. И не важно, что это, скорее всего, было связано с нехваткой персонала. Белла хотела показать, на что способна. Вид удалявшегося Оливера Доусона напомнил ей об амбициях, к тому же ей действительно нравилось общаться с пациентами.
Она хороша выполняла свою работу. Может, сейчас люди наконец это заметят.
– Что я должна сделать?
– Ей нужно сдать анализ на глюкозу. Мы не будем давать ей инсулин, пока я не поговорю с доктором. Но есть еще одна причина пойти к ней в палату. – Салли помолчала и продолжила шепотом: – Леди Дороти сейчас очень расстроена, и никому не удалось уговорить ее начать курс реабилитации, который ей необходим. Вдруг именно тебе это удастся. Я хочу сказать, что если ты смогла заставить Уолли встать и танцевать, то твой подход отличается от обычного. Просто… будь очень осторожна, хорошо?
Прокручивая в голове эти слова, Белла направилась к частной палате, которая привлекала ее внимание с самого первого дня. Закрытая дверь и опущенные занавески разжигали слишком бурное воображение, и она решила, что у пациента были настолько серьезные увечья, что она не хотела никому их показывать.
Белла сказала своей тете Кейт, что там, возможно, лежит горбун из Нотр-Дама.
Поэтому она почти разочаровалась, увидев пожилую женщину. Невероятно красивую женщину с персиковой кожей и самыми потрясающими серебряными волосами. Беря кровь на анализ, она время от времени бросала на нее восхищенные взгляды. Она старалась выполнять работу как можно аккуратнее. Бедная леди Дороти страдала от довольно серьезного артрита, который поразил обе ее руки. Суставы покраснели и вздулись, и казалось, что она совсем не может шевелить пальцами.
Пациентка молчала. Белла видела грусть на лице пожилой леди, и ее сердце сжималось от сочувствия. Настоящая леди.
– Почему вы так на меня смотрите?
Белла подпрыгнула:
– Простите, я груба? Мне просто очень нравятся ваши волосы. Если бы такой цвет можно было закрыть в бутылку, вы бы заработали целое состояние.
– Они просто седые.
– О нет… – Белла отчаянно замотала головой. – Это настоящее серебро. И они мерцают. У меня были колготки для танцев как раз такого цвета, я их обожала.
Но леди Дороти снова погрузилась в молчание. Она сидела, откинувшись на подушки, и смотрела в пустоту. Белла ходила по палате, прибираясь. Боже, она не слишком впечатлит Салли, если ей удастся добиться всего лишь пренебрежительного комментария о цвете волос, в то время как она хотела подбодрить пациентку.
В огромной вазе со свежими цветами нужно было поменять воду. Белла, направившись к ней, зацепилась за ножку стула и что-то уронила.
Слава богу, мистер Доусон не видел ее неуклюжести. Она почти слышала его язвительное замечание о том, как это типично для нее.
Белла вздохнула и наклонилась, чтобы поднять ярко-розовый предмет. Почему вообще она волнуется о том, что этот напыщенный болван может о ней подумать? Она больше не собиралась работать медсестрой в операционной. Он на всю жизнь отвратил ее от этого.
Белла резко вдохнула, когда поняла, что держит в руках.
– О боже мой!
Это были толстые шерстяные спортивные штаны с широким эластичным поясом. Она с ужасом посмотрела на предмет одежды. Ее щеки покраснели, и она повернулась к женщине, лежавшей на кровати.
– Я прошу прощения, леди Дороти, – пробормотала она. – Должно быть, это ваши.
Во взгляде, обращенном к ней, сверкал настоящий лед.
– Они совершенно точно не мои.
– О, слава богу!
Леди Дороти продолжала смотреть на нее. Белла попыталась улыбнуться.
– Мне не следует этого говорить, потому что мой дедушка на самом деле убил бабушку, но знаете что?
Леди Дороти не отрывала от нее взгляд, но ее брови медленно ползли вверх.
– Что? – осторожно спросила она.
Белла понизила голос:
– Если бы она надела такие розовые штаны, это можно было считать мотивом. И если бы я была среди присяжных, а это стало бы уликой, то я бы точно сочла их смягчающим обстоятельством.
Наконец пожилая леди ожила. Ее губы растянулись в улыбке. Белла свернула ужасные штаны и положила их на стул.
– Если они не ваши, то что они здесь делают? Может, избавимся от них?
– Лучше не стоит, дорогая.
– Почему?
Леди Дороти устало вдохнула:
– Терапевт принесла их. Я должна их носить, потому что могу сама их надеть.
– Что? Она хочет вас заставить? Что не так с теми брюками, которые вы носите обычно? О… – Белла поморщилась. – Простите, я снова лезу не в свое дело. Возможно, вы вообще не носите брюки. Я представляю вас в красивых юбках и жакетах или в элегантных платьях.
– Я ношу брюки. Я была как раз в своих любимых, когда меня привезли сюда. Они висят в шкафу.
Белла открыла небольшой шкафчик и увидела пару серых брюк. Она взяла вешалку и посмотрела на них.
– Вы знаете, я не эксперт, но единственная проблема, которую я вижу, – это молния и пуговицы, но их легко можно заменить невидимой липучкой.
Леди Дороти снова внимательно смотрела на нее.
– А как их натягивать?
– Ну, вы можете пользоваться одной из таких палочек с крючком на конце. Врач показала вам предметы, которые помогают в повседневных делах?
– Она мне много чего показала.
Интонация свидетельствовала о том, что леди Дороти не прониклась увиденным.
– В любом случае, – добавила Белла осторожно, – возможно, двигательные способности восстановятся, когда пройдет воспаление. Если вы не так же глупы, как моя бабуля.
Леди Дороти моргнула:
– А при чем здесь ваша бабушка? Я думала, что ее убили.
– Это бабушка по папиной линии, и я никогда не была с ней знакома. Она – скелет в нашем семейном шкафу. А бабуля была маминой мамой, и она долго прожила с нами, когда больше не могла справляться самостоятельно. Я ее обожала.
– Вы сказали, что она была глупа.
Белла кивнула, радуясь, что смогла привлечь внимание леди Дороти. Она даже больше не казалась грустной.
– У нее была очень высокая лошадь. Мы всегда дразнили ее, что она слишком часто на нее взбирается.
– Не понимаю…
– Она очень критично относилась к тем людям, которые ей не нравились, особенно к докторам. Она не верила ни в какие таблетки. Когда ей поставили диагноз «ревматоидный артрит», ее врач сказала ей слезть с высокой лошади хотя бы один раз и сделать то, что ей велят, потому что болезнь совсем согнет ее, если она не будет пить обезболивающее и противовоспалительное и делать упражнения.
– И она послушалась?
– Нет. Она вернулась домой, спустила все таблетки в унитаз и, конечно, больше не могла двигаться, потому что ее суставы были так воспалены, что она вся согнулась, и ей пришлось переехать к нам. – Белла вздохнула. – Жаль, что ее не поместили в похожую больницу, когда она заболела. Уверена, она была бы в восторге от моих кантри-танцев. Это бы точно заставило ее двигаться.
В глазах леди Дороти мелькнул интерес. Даже решимость.
– Что такое кантри-танцы?
Белла загадочно улыбнулась:
– Я зайду за вами завтра, и вы все узнаете.
– О, я не могу.
– Почему?
– Я не буду одета.
Белла многозначительно подняла брови.
– Но ваша одежда здесь, в шкафу. Я не прошу вас надеть ужасающе розовые штаны. Если честно, – продолжила она, строго глядя на леди Дороти, – я не уверена, что они разрешены на танцах в стиле кантри.