Тайный брак

Однако нет смысла рассказывать об этом Луизе. Она враждебно воспримет любые его слова.

– И тогда вы переехали к бабушке с дедушкой? – продолжал он. Лучше придерживаться фактов, чем поддаваться опасным эмоциям.

Луиза напряглась сильнее, ее пронзила нервная дрожь. Разве этому человеку недостаточно бед, страданий и унижения, которые он уже успел обрушить на нее? Зачем он заставляет ее вспоминать неприятное прошлое?

Даже сейчас Луиза без боли в сердце не могла думать о том, какой испуганной была и какой одинокой себя чувствовала. Однако бабушка и дедушка спасли ее, подарили ей любовь и заботу, которых она заслуживала.

Живя с ними, она наконец поняла, насколько важно ощущение безопасности, насколько нужен семейный уют. Жизнь Луизы круто изменилась, изменился и ее характер. Вот тогда она и пообещала во что бы то ни стало исполнить пожелание бабушки и дедушки.

– Да.

– Они поступили смело, учитывая…

– Учитывая то, что я сделала? Да, они поступили смело. В местной общине было много людей, готовых критиковать и осуждать их так же, как критиковали и осуждали меня. Я опозорила бабушку и дедушку и могла опозорить общину. Но вы об этом знаете, правда? Вы знаете, как позорно и отвратительно я себя вела и как унизила не только себя, но и их. Мое имя стало синонимом позора, а бабушка и дедушка пострадали из-за меня. Они пострадали, но не бросили меня. И поэтому я стою здесь сейчас и терплю унижение от вас.

Чезаре хотел сказать Луизе, что сожалеет, и попытаться извиниться перед ней, но понимал, что должен сохранять самообладание. На карту поставлено слишком многое. Нравится ему и Луизе или нет, но они оба – часть общества с традиционным укладом, они в нем родились, с ним связана их судьба.

– Вы хотите исполнить обещание, данное старикам, и похоронить их прах здесь? – спросил Чезаре.

– Они всегда этого хотели. И это стало для них самым важным, после того как… После того позора, который я на них навлекла. Захоронение здесь – единственный для них способ вернуться в здешнюю общину и упокоиться с миром у церкви, где их крестили, миропомазали и венчали. Я исполню их волю, даже если мне придется вас умолять.

Чезаре не ожидал от Луизы такой откровенности. Он предвидел ее враждебность, но никак не откровенность. Ему стало не по себе. Пристрастие к современному образу жизни и образованию, желание избавить подданных от закостенелых традиций вновь вспыхнули в нем.

Сейчас перед ним стояла женщина, нанесшая сильнейший удар по системе ценностей его народа, и этот народ наказал ее, стремительно и жестоко.

Чезаре снова вспомнил о письме, лежавшем в кармане, – сейчас оно, словно острый осколок разбитого бокала, врезалось в рану.

Луиза начинала терять самообладание. Подобного не должно было случиться. Она не желает отвечать на вопросы Чезаре и оправдываться перед ним тоже не обязана. Она отблагодарит бабушку и дедушку, и никто, даже этот высокомерный глава сицилийской провинции, чье присутствие провоцирует нежелательный отклик в теле Луизы, ей не помешает. В конце концов, Луизе многое пришлось преодолеть, и она не страшится очередного унижения.

Луиза едва не сошла с ума от шока, стыда и гнева, когда бабушка и дедушка взяли ее в свой дом. Она не могла здраво мыслить, не говоря уже о том, чтобы позаботиться о себе. Оказавшись у них, она практически сразу же забралась в постель и даже не обратила внимание на убранство спальни. Этот дом старики купили после долгих лет труда, когда доходы от ресторана наконец сделали их финансово независимыми. Тогда Луизе хотелось лишь спрятаться от всех. В том числе от себя.

Дом бабушки и дедушки стал для нее убежищем. Старики дали ей то, чего лишили мать и отец. Они любили Луизу, остальные же отвергали и стыдили. Позор. Какое страшное слово для горделивого уроженца Сицилии. Чувства, которые испытывала Луиза, были по-прежнему мучительными. Она никогда не приехала бы сюда, если бы не была должна людям, сделавшим ее жизнь сносной.

– Как вы знаете, я не могу единолично принять решение относительно вашей просьбы. Мэр коммуны… – начал Чезаре.

– Согласится с вашим решением. И вам, и мне об этом отлично известно. В вашей власти удовлетворить просьбу моих бабушки и дедушки. Не отказывайте им – это будет несправедливо и некрасиво. Если вы хотите наказать их за то…

– Таковы традиции нашего общества, – сказал он. – Если один из членов семьи позорит себя, будет опозорена вся семья.

– И вы считаете это справедливым? – презрительно спросила Луиза и, не сдержавшись, язвительно прибавила: – Конечно, вы так считаете.

– В здешней провинции люди живут по правилам и традициям, установленным много веков назад. Конечно, я вижу множество недостатков и, вне сомнения, хочу провести реформы, которые принесут благо моему народу. Но с этим надо быть осторожнее, иначе возникнет недоверие и вражда.

Луиза знала, что Чезаре прав, хотя и не хотела в этом признаваться. Однако она приехала сюда не для того, чтобы обсуждать политику.

– Мои бабушка и дедушка принесли много пользы. Они присылали деньги своим родителям, братьям и сестрам, хотя и не были обязаны это делать. Они нанимали на работу людей из здешней коммуны, когда те приезжали на заработки в Лондон. Они находили им жилье и заботились о них. Делали щедрые пожертвования церкви и занимались благотворительностью. Они заслужили признания и уважения.

Чезаре должен был признать – Луиза очень страстно защищает стариков, он не мог сомневаться в силе ее чувств. Услышав тихий сигнал своего мобильного телефона, он вспомнил о срочных делах. Чезаре не ожидал, что общение с Луизой так затянется. И все же у него остались вопросы.

– Я должен идти. У меня назначена встреча. Тем не менее нам предстоит кое-что обсудить, – произнес он. – Я с вами свяжусь.

Он повернулся, собираясь уйти и оставить Луизу в сомнениях и тревогах. Жестокий поступок человека, который по праву рождения обязан быть безжалостным и гордым. Вероятно, Луизе не следовало ждать от него ничего другого. Возможно, ей нужно облегченно вздохнуть от того, что он наконец уходит.

Через несколько мгновений Чезаре обернулся. Солнечные лучи, проникающие сквозь крону кипарисов, осветили резкие и суровые черты его лица, унаследованные от неистовых воинов-предков – римлян и мавров.

– Вы привезли с собой сына? – спросил он.

Глава 2

Луизе показалось, что она попала в преисподнюю. Следовало предвидеть подобный вопрос. – Да, – кратко ответила она, с трудом справляясь с охватившим ее страхом, от которого стало тошно. Хотя бояться ей нечего. В конце концов, ни для кого не секрет, что она мать-одиночка и у нее девятилетний сын.

– Но вы не привели его сюда. Разве вы разумно поступили, оставив мальчика одного? Ему всего девять лет. Ответственная мать…

– Будучи ответственной матерью, я решила, что моему сыну лучше и безопаснее поехать со мной на Сицилию. Пока мы тут с вами разговариваем, он играет в теннис в детском клубе при отеле. Оливер был очень близок со своим прадедом. Он по нему скучает. Олли бы сильно расстроился, если бы я привела его сюда, на кладбище.

Луиза с трудом сдерживала гнев. За последние полтора года ее отношения с сыном сильно осложнились. Оливер откровенно обвинял ее в том, что у него нет отца, – из-за этого ему приходилось тяжело в школе. Он ругался и дрался со всеми. Недопонимание мучило Луизу, но она не знала, как с этим справиться.

Она сделала бы все, чтобы защитить сына от страданий. Ради того, чтобы обеспечить ему достойное будущее, она работала допоздна и много училась. Единственное, чего не могла дать Луиза Оливеру, – это отца.

Пока был жив дедушка Луизы, он оказывал на Олли благотворное влияние, но уже тогда мальчик начал замыкаться в себе и сердиться на мать за то, что она не рассказывает ему всю правду.

Оливер был умным, учился в престижной школе, на оплату которой уходила большая часть доходов Луизы. Там были и другие дети из неполных семей, но они хотя бы знали своих отцов. Дедушка Луизы очень беспокоился из-за внука, однако понимал, что говорить ему ничего нельзя.