Страница 2 из 121
Позитивистская программа служила интересам буржуазии и выражала настроения интеллигенции, стремившейся в эпоху интенсивного капиталистического развития Королевства Польского выйти на первый план в общественной жизни. Позитивисты были противниками революционной борьбы и рабочего движения, которое делало тогда на польских землях первые шаги.
На литературу позитивизм оказал серьезное влияние. Он требовал от нее насыщенности актуальным общественным содержанием, проповеди современных идей (теория так называемого «романа с тезисом»), борьбы против тех отживших понятий, которые были выработаны временами шляхетского господства, и утверждения таких этических норм, которые диктовались новым временем, необходимостью работать и овладевать знаниями. Конечно, иногда у писателей, склонных пренебречь требованиями художественности, не имевших большого таланта, позитивистские лозунги подвергались крайнему упрощению, но в творческой практике авторов наиболее значительных они означали: глубокое познание действительности, ее реалистическое отображение, предполагавшее зачастую такие наблюдения и выводы, которые были шире позитивистской программы и даже противоречили ей. Активными публицистами позитивистского направления были среди литераторов Александр Свентоховский, Болеслав Прус, критик Петр Хмелевский. Влияние позитивизма испытали в своем творчестве Элиза Ожешко и Мария Конопницкая. В числе сторонников этого направления был на заре своей литературной деятельности и Сенкевич.
Первые его новеллы из цикла «Юморески из портфеля Воршиллы» (1872) по содержанию своему не выходят за рамки позитивистской проповеди. В какой-то степени они могут рассматриваться как социальные трактаты в беллетристической форме, где в основу повествования лег конфликт между полным добрых намерений сторонником новых идей, восторженным демократом и окружающей его помещичьей средой, которая равнодушна к общественному благу и травит молодого энтузиаста («Нет пророка в своем отечестве»). Талантливость автора дала себя знать в удачно подмеченных деталях, в метких зарисовках (первоначальный замысел сатирического цикла виделся Сенкевпчу, по его признанию, как «нечто вроде «Мертвых душ» Гоголя»).
Смолоду у писателя заметно тяготение к образам колоритным, необычным для читателя, выделяющимся на фоне повседневной жизни. Колоритность он находил зачастую в подробностях сельского, шляхетского уклада, в людях старого времени. Характерны эти тенденции для «маленькой трилогии» (во многом автобиографической), которую составляют «Старый слуга» (1875), «Ганя» (1876) и «Селим Мирза» (1877).
Эти воспоминания о юности проникнуты лирическим настроением, грустью, сожалением о совершенных ошибках. Чувствуется в них романтическое любование отошедшим в прошлое шляхетским жизненным укладом, прежней деревенской патриархальностью, представленной идиллически. Заметна склонность писателя к психологизму, особенно в изображении главного героя, от лица которого ведется повествование. В художественном отношении рассказы не равноценны: «Селим Мирза» значительно уступает двум первым. Может быть, это связано с цензурными условиями: Сенкевич не мог рассказать о гибели героя в восстании 1863 года (как это было с реальным прототипом Селима) и оторвал его от родной среды, отправив... на франко-прусскую войну.
Заметным явлением в литературе 70-х годов стала небольшая повесть «Наброски углем», опубликованная Сенкевичем в 1877 году. Сочетание сатиры, гротеска и трагического звучания придало произведению большую художественную силу. «Наброски углем» вызвали в печати споры. Изображение крестьян, невежественных и забитых, беззащитных перед самым наглым обманом и произволом, поражало своей беспросветностью и оценивалось критикой по-разному. Болеслав Прус, например, увидел в произведении Сенкевича суровую правду, обвинение имущим классам, равнодушным к бедствиям простых людей, и подтверждение актуальности позитивистских лозунгов. Но были высказаны и упреки в крайнем пессимизме, грубости и сгущении красок, предвзятости по отношению к пану и ксендзу.
Сенкевич был возмущен подобными замечаниями. «Я имею смелость,— говорил он в одном из писем,— писать о вещах, которых до сих пор никто не касался, я создаю первую крестьянскую повесть, в которой выступает не идеальный поселянин, а подлинный мужик и его жизнь, а эти люди меня не понимают [...] Какой глупой представляется мне эта паршивая клика «друзей литературы» [...], вопящая из всех сил, что если кто ненароком откажется идеализировать дурака-шляхтича, то оп уж и изменил всему родному, отчизне и прочему. О паршивцы! О бараньи головы!»
Сенкевич не сошел с избранного пути. Для лучших его рассказов из народной жизни характерен суровый реализм. Особенно выразительны рассказы о гибнущих крестьянских детях: «Янко-музыкант» (1879) и «Ангел» (1880). Первый стал в России, пожалуй, самым известным из ранних произведений писателя: около сорока изданий только до 1917 года. В ином аспекте поставлена детская тема в рассказе «Из дневника репетитора» (1879; по цензурным соображениям переработан, причем второй вариант называется «Из дневника познанского учителя»). Автор пишет об убийственных для ребенка школьных порядках в условиях, когда польский язык подвергался преследованиям как со стороны царизма, так и в результате германизаторской политики прусских властей.
В повести «Бартек-победитель» (1882) снова поднимается вопрос о темноте и забитости крестьянина, которые на руку его угнетателям. Герой повести живет в той части польских земель, которая находилась тогда под прусским владычеством. Он служит в прусской армии, идет на войну с французами, отличается в бою и настолько привыкает повиноваться начальству, что ужо не может следовать зову сердца и быть заодно с соплеменниками. Позитивистские надежды па мужика, который просветится и отстоит существование нации, пойдя за «образованными классами», представлены тут как беспочвенные. Скептическое отношение к тем доктринам, которые захватили писателя в молодости, обрисовывается в повести с полной очевидностью.
В 1876 году Сенкевич отправляется в Америку. Он обязался рассказать о своих впечатлениях в серии газетных корреспонденций, в частности — о всемирной выставке в Филадельфии. Входило в планы поездки и участие в создании небольшого польского поселения в Калифорнии. Предприятие это окончилось неудачей, хотя, наряду с Сенкевичем, его поддерживала и знаменитая актриса Хелена Моджеевская, которая как раз тогда с триумфом начала выступления на американских сцепах. Писатель странствовал, охотился, бывал в горах, знакомился с простыми американцами. В Соединенных Штатах он пробыл до марта 1878 года. Наблюдения этих лет легли в основу нескольких рассказов и серии очерков, составили цикл «Письма с дороги» (1876— 1878).
Американские впечатления Сенкевича были неоднозначны. Бесспорно, ему импонировали оживленная промышленная деятельность, демократические формы жизни, бывшие тогда еще в ходу, мужественные люди, которые осваивали американский Запад (рассказ «В прериях», 1878). Но сказал писатель и о том, что Америка не исчерпывается романтикой в духе романов Купера, Брет-Гарта и других. В Нью-Йорке он побывал в кварталах, где увидел грязь и нищету, бедняков различных национальностей, мрущих от голода и болезней. Горечь и возмущение вызвало у польского писателя положение индейцев, которых, по его выражению, «белые не считают за людей, а в истреблении их видят заслугу перед человечеством». Судьба индейцев подсказала Сенкевичу темы рассказов «Орсо» (1879) и «Сахем» (1383).
Писатель часто встречается с польскими эмигрантами. Об их участи он пишет: «Доля их тяжка, страшна, и тот, кто нарисует верную картину их жизни, тот создаст эпос людской нищеты». Такую картину создал Сенкевич в повести «За хлебом» (1880). Но им разработан — в рассказах «На маяке» (1381) и «Встреча в Марипозе» (1882) — и другой аспект эмигрантской темы. Это были рассказы о патриотизме простых людей, не потерявших на чужбине чувства связи с польской культурой. В них звучала гордость за язык народа, польское поэтическое слово, способное поддержать человека и духовно преобразить его.