Воин древнего рода

— Ну и пустоголов ты, брат! Отец ночи не спал, тебя ждал. Надрать бы тебе уши, чтоб попухли! — ворча баском, совсем как отец, подступился к брату Ратибор.

— А в глаз? — с угрозой спросил младший.

— А по шее? — уже добродушнее поинтересовался старший.

Чеслав отправился спать на сеновал. Там было просторнее, чем в доме, да и дышалось свободнее.

Лишь только рассвет забрезжил над верхушками деревьев, Чеслав проснулся. Раскинувшись рядом, время от времени всхрапывая, спал Ратибор. Быстро, но так, чтобы не разбудить брата, юноша выбрался из шуршащего сена и направился в сторону их дома.

Городище еще нежилось в остатках ночного сна, и только ему, Чеславу, почему-то не хотелось продлевать эти сладкие мгновения. Очевидно, на то у него были важные причины. А еще он не хотел, чтобы кто-либо из соплеменников узнал про них.

Осторожно пробравшись в еще спящее жилище, Чеслав под внимательным взглядом неусыпного паука, взиравшего на него из глубины своей пряжи-паутины, нашел под рушником два хлеба и, прихватив их с собой, тихо вышел на улицу. Спрятав хлебы в суму, которую он тоже взял в доме, юноша двинулся со двора в сторону реки.

Однако проснувшийся еще гораздо раньше своего хозяина конь Ветер, почуяв Чеслава, требовательно заржал.

— Отстань, Ветер, не до тебя!

Но Ветра, конечно же, не устроил такой ответ, и он заржал еще громче и при этом еще от нетерпения стал бить копытом.

— Да перебудишь же всех, леший! — Чеслав понимал, что Ветер требует, чтобы его искупали и почистили.

Вчера на это у юноши не было ни сил, ни времени. Но и сейчас его занимали совсем другие дела. И все же понимая справедливость требований гривастого друга и опасаясь, что он перебудит все селение, Чеслав вынужден был поддаться на этот громогласный шантаж.

— Ну ладно, идем на реку, репей. Только стрелой!

Ветра не надо было уговаривать, и он понесся в сторону реки гораздо резвее своего хозяина…

Коня Чеславу подарил отец, когда Ветер был еще жеребенком. Это был очень дорогой подарок, а для мальчишки, которым на то время был сам Чеслав, — предел мечтаний. Лишь очень немногие в их племени владели этими красивыми животными.

Пепельно-серой масти, с длинными сильными ногами и серебрившейся на солнце шерстью, Ветер был потомком тех немногих скакунов, которые попали в их дремучие леса из дикой степи. Из той далекой стороны, о которой в этих дебрях лишь сказки да небылицы рассказывали и которая будто бы находилась на краю степи, где земля с небом сливается. Так вот, сказывали, что именно оттуда вместе с отрядом дерзких кочевников, что забрались в такую глушь, желая поживиться да пограбить лесных жителей, и появились лошади.

Степняки ловко управлялись со своими резвыми скакунами, нападая и грабя лесовиков, забирая их жен и детей в рабство. Но мужчины лесных племен и родов тоже были неробкого десятка, а в свирепости своей, силе и ратном деле могли поспорить с кочевниками. Они знали лес и его премудрости гораздо лучше пришлых, а потому, собравшись дружной ватагой, старались рассеять непрошеных гостей среди деревьев; они устраивали им хитрые западни, заманивая в топкие болота и непроходимые буреломы, и в конце концов перебили всех до одного, отстояв свои селения и жилища. А лошади, на которых прибыли кочевники, достались в награду самым смелым и достойным…

У ворот городища Чеслава приветствовала сторóжа:

— Что в такую рань? Не спится?

Чеслав только махнул в ее сторону рукой, догоняя Ветра. А конь уже был у реки. С разбегу влетев в тихую воду, он поднял целую тучу брызг. Чеслав положил суму на берегу, быстро нарвал прибрежной травы и, сбросив одежду, вошел в воду. Подойдя к коню, он принялся плескать на него водой и яростно тереть его бока травой. Ветру совсем не понравилась быстрота и напористость действий хозяина, и он стал нервно перебирать копытами, сердито фыркать.

— Стой, не балуй! — прикрикнул на него Чеслав.

— Да ты никак за кем-то гонишься, парень? — донеслось до него.

Чеслав и не заметил, когда и откуда на берегу появился Сокол. Косматая шевелюра, растрепанные усы и борода, а также шрам от полученной на охоте раны, что пересекал его лоб и глаз, придавали ему свирепый вид. Казалось, что, проводя много времени в лесу, он и сам стал похож на зверя. Но только внешне. Сокол занимал в общине городища особое место, можно сказать, почетное. Он учил юношей племени всем премудростям жизни в лесу, на охоте, а также ратному делу, помогая им стать настоящими мужчинами — добытчиками и защитниками. Все, что знал и умел Чеслав, было заслугой Сокола.

— Многих лет тебе, Сокол! — приложив руку к груди и почтительно кивнув, приветствовал наставника парень.

— И тебе, Чеслав.

— Не ожидал увидеть тебя…

— А я люблю раненько по росной травушке пройтись. Любо мне то, да и от хворей разных бережет, — сказал Сокол и похлопал себя по ногам.

Только теперь Чеслав заметил, что штаны Сокола закатаны до колен, а ноги в росе.

— Тебя не было несколько дней… — Сокол выжидательно посмотрел на юношу.

Чеслав молчал, надеясь, что тем и обойдется.

Но не обошлось.

— Где пропадал? — последовал вопрос.

— В лесу… Места охотные… присматривал. — Чтобы не смотреть в глаза Соколу, Чеслав снова принялся тереть бока Ветра, но теперь уже вяло.

— Это хорошо, когда у молодца есть достойное занятие. — Сокол улыбнулся в усы.

И опять Чеслав не нашелся, что сказать.

— Что-то ты неразговорчив нынче… Никак собрался в дальний путь?

— Нет, Сокол, путь мой только на реку. Коня решил искупать, почистить. — И стал тереть Ветра так усердно, что тот даже отшатнулся от него.

— А я уже обеспокоился, леший тебя задери… — Внезапный порыв ветра вздыбил и без того буйную шевелюру Сокола, сделав его похожим на упомянутого им лешего. — Думаю, не загулял ли парень, не забаловал? Скоро ведь обряд посвящения. Великий для юноши день! Помнишь?

— Разве об этом можно забыть? У меня на плечах голова, а не горшок.

— Голова у тебя есть, — согласился Сокол.

— А отчего ты решил, что я собрался уезжать, Сокол?

Сокол возмущенно крякнул и попытался пригладить свою непокорную гриву.

— Потому что, когда идут на реку коня купать, не берут с собой суму с двумя хлебами. — Наставник хитро сощурился.

— От тебя, Сокол, ничто не укроется, — с восхищением заметил Чеслав.

— Этому я и тебя учил. Не просто смотреть, а видеть. И вижу я, Чеслав, что ты затеял что-то… Скрываешь… И лицо воротишь…

От слов тех сердце юноши екнуло.

— Однако же я тебе не сторонний, всегда мне довериться можешь. Если не делом, то советом помогу… Не хочешь — не отвечай. Надеюсь, ты поступаешь правильно. Одно скажу: порой мы совершаем поступки, не задумываясь о том, что они принесут нам в будущем.

Чеслав молчал и только теребил в руках смятую траву.

— Захочешь поговорить об этом, ты знаешь, где меня найти. — С этими словами старый охотник пошел прочь от реки.

А Чеслав, подхватив суму с хлебами, довел Ветра почти до ворот городища и, хлопнув рукой по крупу, скомандовал:

— Домой, Ветер!

Повторять дважды не пришлось. Конь громко заржал и, лихо влетев в ворота, понесся в сторону дома. Чеслав же, оглядевшись по сторонам — никто не видит? — направился к лесу. Он шел по едва заметной тропке. Люди по ней ходили редко, и она почти полностью заросла травой…

Юноша все больше углублялся в чащу леса. На пути стали попадаться огромные валуны. Говорят, что когда-то, очень давно, их сюда притащил какой-то страшный злыдень Ледник, надолго сковав все под собой, а затем, отступив, бросил…

Тропинка обогнула небольшое болотце и стала уводить Чеслава в почти непроходимые дебри. Наконец, попетляв еще немного среди колючих кустарников, она вывела его на небольшую поляну. Эта заросшая травой и цветами лужайка расстелилась у подножия невысоких скал. Покрытые мхом, кустарником и вцепившимися корнями в гранит невысокими деревьями, пытавшимися выжить на их каменном теле, они скрывали небольшую расщелину, переходящую в пещеру. Создавалось впечатление, что всемогущий Перун, разгневавшись за что-то на эту каменную твердыню, метнул в нее молнией и расколол. А может, так и было на самом деле?