Страница 40 из 101
3 мая 1667 года суда Олоне покинули рейд Тортуги, отправившись сначала к северному побережью Эспаньолы, а оттуда – к островам у южного побережья Кубы, где захватили у рыбаков и ловцов черепах несколько каноэ. Повернув на юг, флотилия взяла курс на мыс Грасьяс-а-Дьос, а затем была снесена течением в Гондурасский залив.
В Гондурасе флибустьеры ограбили город Пуэрто-Кавальо (совр. Пуэрто-Кортес), а в его гавани взяли 24 пушечный торговый корабль и несколько небольших судов. На берегу они нашли и сожгли склады с кожами. Двое пленников, не выдержав пыток, согласились провести французов в глубь территории, к городу Сан-Педро (совр. Сан-Педро-Сула). Отобрав около 300 головорезов, Олоне решил сам возглавить эту вылазку; на время его отсутствия командование кораблями перешло к Моисею Воклэну.
На подступах к Сан-Педро испанцы соорудили несколько баррикад, но это им не помогло. После нескольких кровавых атак, принудив защитников города сдаться, флибустьеры вошли в Сан-Педро. Опустошив город, они упаковали добычу в мешки, после чего подожгли дома и двинулись назад к побережью Гондурасского залива. Вернувшись в Пуэрто-Кавальо, они узнали, что их товарищи поймали двух индейцев-рыбаков. Последние сообщили, что в залив Гватемала должна прийти большая урка из Испании. На общем совете было решено снарядить два каноэ и подкараулить упомянутое судно. Ждать пришлось долгих три месяца. Наконец разведчики принесли радостную весть о появлении корабля. Подняв паруса, разбойники поспешили к месту его разгрузки. После ожесточенного сражения корабль был взят на абордаж, однако особых ценностей на нем французы не нашли.
Разочаровавшись, люди Моисея Воклэна отправились на трофейном судне назад на Тортугу, чтобы искать удачу в ее водах. Видя, как обстоят дела, ушел своей дорогой и Пьер Пикар.
Олоне попытался догнать ушедшие суда Воклэна и Пикара, однако его корабль оказался слишком тяжелым и тихоходным. Кроме того, из-за большого количества едоков у него вскоре закончился провиант, «и в поисках пищи пираты должны были держаться недалеко от берега; они убивали обезьян и всех зверей, какие только попадались».
С трудом продвигаясь в восточном направлении, люди Олоне достигли мыса Грасиас-а-Дьос, затем, повернув на юг, пошли к островам Маис (Корн-Айлендс) и Лас-Перлас, расположенным у побережья Никарагуа. В этом районе корабль налетел на риф. Вся команда тут же сошла на берег, забрав с борта пушки и тяжелые предметы. Однако эти меры не помогли – корабль не удалось снять с рифа. Проклиная свою судьбу, разбойники разобрали судно на части и приступили к строительству баркалоны. Через несколько месяцев, когда судно было построено, пираты собрались на общий совет. Было решено, что половина отряда во главе с Олоне отправится к побережью Никарагуа, захватит там несколько каноэ, а затем вернется за остальными. После этого, подняв паруса, баркалона ушла к устью р. Сан-Хуан. Однако попытка проникнуть по реке в глубь страны закончилась провалом. Испанский гарнизон, находившийся в форте Сан-Карлос-де-Аустрия, с помощью отряда дружественных индейцев нанес по французам удар из засады; «большая часть людей Олоне была перебита, а сам он был вынужден бежать».
Не смирившись с этим поражением, разбойники решили не возвращаться к своим товарищам, ожидавших их на островах Маис, а пройти вдоль берегов Коста-Рики и Панамы к Картахене и там попытаться захватить какой-нибудь испанский корабль. «Но впоследствии выяснилось, что Богу больше не угодно помогать этим людям, – сообщает Эксквемелин, – и он решил покарать Олоне самой ужасной смертью за все жестокости, которые он учинил над множеством несчастных. Итак, когда пираты прибыли в залив Дарьен, Олоне со своими людьми попал прямо в руки дикарей, которых испанцы называют индиос бравос».
Это событие, по некоторым данным, произошло в сентябре 1668 года. Индейцы слыли людоедами и, на беду французов, как раз собирались трапезничать. Они «разорвали Олоне в клочья и зажарили его останки. Об этом рассказал один из его сообщников, которому удалось избежать подобной участи, потому что он спасся бегством».
Так закончил свою жизнь Франсуа Олоне – самый жестокий флибустьер Вест-Индии.
Гийом Шампань
(род. ок. 1635)
Гийом Шампань (Guillaume Champagne) – один из наиболее известных флибустьеров Тортуги 60 х годов XVII века. Настоящее имя – Жан Пикар. Прославился прежде всего своей невероятной храбростью в схватках с врагами.
По данным французского вице-адмирала графа д’Эстре, Жан Пикар был уроженцем Витри-ле-Франсуа в Шампани, с чем, видимо, и связано происхождение его прозвища. В 50 х годах XVII века он плавал на флибустьерском судне, посещавшем как Тортугу, так и Ямайку; в 1659 году ямайские власти снабдили его каперским свидетельством против испанцев.
В 1666 году, когда Франция вступила в морскую войну с Англией, Гийом Шампань прославился победой над английскими флибустьерами, пытавшимися захватить его корабль у южного побережья Кубы. Сведения об этом содержатся в книге аббата дю Тертра (глава «Героическое деяние одного французского авантюриста, коего месье д’Ожерон щедро вознаградил») и в отчете губернатора д’Ожерона, датированном 20 апреля 1667 года.
«В самом начале войны, о которой никто из французов на Тортуге и на побережье Сен-Доменга не знал, – ????? ?? ?????,пишет дю Тертр, – у нас был здесь известный французский авантюрист по имени Шампань, который крейсировал в этих морях на фрегате «Ла Фортюн» водоизмещением около ста тонн, вооруженном восемью пушками и имевшем на борту сорок пять молодцов – как членов экипажа, так и солдат. Англичане, которых он часто посещал на Ямайке, зная его храбрость и манеру поведения и боясь испытать их на себе, решили найти его и предательски захватить…
Картахена, где содержался под стражей капитан Шампань. Гравюра XVII в.
К их большой радости, они его обнаружили; поскольку он их совсем не опасался, а также не подозревал о начале войны, он летом заходил в их гавани, как делал это и раньше. Он находился тогда на [островах] Кайос в глубине залива острова Кубы, или Гаваны; когда англичане его обнаружили, они послали сообщение генералу Ямайки, который быстро отобрал 140 солдат, наиболее решительных на том острове, и посадил их на два добрых судна, дабы захватить его, как я уже говорил, или убить в сражении…
Более крупное из двух английских судов, которое было лучшим парусником и которым командовал капитан Морис, слывший среди англичан храбрецом, стало на якорь в проливе, или гирле Кайос, образовавшем своего рода гавань возле скал; в ней стоял небольшой фрегат нашего авантюриста, который, ничего не зная об объявлении войны, решил, что это был какой-то испанский корабль… Это заставило его выслать на разведку шлюпку с одиннадцатью лучшими солдатами, которые, приблизившись к тому английскому кораблю, увидели на нем много солдат, своих знакомых, пригласивших их подкрепиться и выпить с ними на борту судна; и, будучи достаточно наивными… они вскоре поднялись на верхнюю палубу, где были сделаны военнопленными…
Наш авантюрист, который надеялся на скорое возвращение своих людей, из-за их задержки решил, что они были обмануты, что сей корабль был испанским или что англичанам была объявлена война. И, видя, что второй корабль из-за встречного ветра не может присоединиться к первому, он выслал своих лучших солдат в шлюпке, дабы вступить в весьма неравный бой, снялся с якоря и двинулся с тридцатью пятью или тридцатью шестью людьми атаковать Мориса, который перекрыл ему выход и который имел на своем корабле 78 изготовившихся [к схватке] солдат. Он сражался в течение двух часов с таким искусством, храбростью и удачей, что, видя, как кровь льется с обоих бортов, а англичане не хотят сдаваться, он первым перепрыгнул с абордажной саблей на [вражеский] корабль и заставил Мориса сдаться после того, как у него были убиты пятьдесят человек и ранены все прочие из оставшейся дюжины; а сам он в ходе этого великого сражения потерял лишь одного человека убитым и пять или шесть – ранеными».