Любовь всемогущая

Спрашивал ли себя кто-нибудь из них, что будет чувствовать Воин, наблюдая, как те, кого он любит, один за другим покидают этот мир, пока сам он равнодушно отсчитывает прожитые века?

Повисшая в крохотной спальне тишина стала тем ответом, которого ждал Брок. Никому из древних не было до этого дела. Ни один из них ни секунды не задумывался о том, какую судьбу уготовил он Воинам. В глазах друидов они были всего лишь орудием...

А теперь врагом была драу, стремившаяся к власти над миром.

Большую часть тех двухсот семидесяти пяти лет, что Брок прожил на свете, он был либо пленником Дейрдре, либо ее прислужником.

Раньше его не мучили сомнения. Лишь встретив Соню и ее сестру, он впервые задумался о том, каково приходится людям. И попытался представить себе жизнь, которой был лишен.

Но после того как он помог Маклаудам освободить Куина, все стало намного сложнее. Каждый день ему приходилось видеть свидетельства любви, которая связывала Лукана и Кару, Фэллона и Ларину, Куина и Маркейл, Хейдена и Айлу, а потом и Галина с Риган.

Единственным Воином, которого не мучила мысль о том, что его жена состарится и умрет, был Фэллон, но лишь потому, что его избранница сама была Воительницей. Единственной женщиной, на которой остановила свой выбор богиня.

Остальным было суждено пережить своих жен, женщин, которым они отдали сердце.

Сам Брок даже представить такого не мог. Вернее, и не пытался.

Влечение, которое он испытывал к Соне, неизбежно напоминало ему о проклятии, которое долгие годы преследовало его. Все женщины, не связанные с ним узами крови, неизбежно погибали — либо их уносила болезнь, либо их жизнь обрывалась в результате какого-то несчастного стечения обстоятельств.

Много лет назад бабка предупредила Брока: это наказание за что-то, совершенное им в прошлой жизни. Поначалу Брок не понял, что она имела в виду. Теперь он знал, что обречен на вечное одиночество — иначе он подвергнет опасности жизнь еще одной женщины.

Брок посмотрел на Соню, спавшую мирным, спокойным сном. Если и была на свете женщина, с которой он мечтал разделить свою жизнь, то это была она.

Прелестная, соблазнительная Соня.

Единственная женщина, которую он никогда не сможет назвать своей.

Дейрдре задумчиво барабанила длинными ногтями по каменному столу, мысленно перебирая в памяти события последних месяцев. Камни — ее камни — неизменно дарили ей покой и уют, в которых она так отчаянно нуждалась. Похоже, она засиделась в горах. Ничего, вскоре все изменится. Еще немного, и она навсегда покинет горы Кэрн-Тул.

Впервые за двести лет Дейрдре подумывала о том, чтобы выйти на поверхность и бросить миру вызов. Пришло время отомстить, а что может быть слаще, чем иметь возможность собственными глазами увидеть, как страдают те, кого ты ненавидишь?

Очень скоро весть о новой владычице распространится по всей Шотландии, достигнет Англии, переберется во Францию, чтобы оттуда разлететься по всей Европе. Как же глупа она была, столько лет стараясь сделать Маклаудов своими союзниками, тогда как уже давно пора было править Британией!

Скоро она отыщет всех трех братьев и заставит их подчиниться. Это лишь вопрос времени. Просто ее ослепило желание — она так хотела заполучить Куина, что совсем потеряла голову. И это едва не стоило ей жизни.

Значит, так и быть. Ребенку, о котором говорилось в пророчестве, придется подождать. Ей нужно собрать новую армию. Однажды она уже сделала это — сделает еще раз. Она потеряла многих своих Воинов, но боги, обитавшие в них, не умерли — каждый из них переселился в кровного родственника погибшего. Все, что от нее требуется, — это отыскать самого храброго, самого могучего воина в каждом роду и помочь им сделаться Воинами.

Конечно, на это уйдет немало времени, но когда живешь вечно, что значит какой-то лишний десяток? Так что пока ее вирраны рыщут по стране в поисках скрывающихся друидов, сама она попробует отыскать кланы, в которых появятся новые Воины.

Впереди ее ждет слава и кровь... реки крови. Дейрдре плотоядно облизнулась. Как только с друидами будет покончено, а братья станут ее пленниками, она прикажет разобрать их замок по камешку. Чтобы каждый, кто увидит руины, понял — надежды больше нет.

— Госпожа...

Дейрдре, вздрогнув, вскинула голову и уставилась немигающим взглядом на почтительно склонившегося Данмора. Единственный смертный, которому было позволено жить здесь, в недрах ее горы, единственный из людей, кого Дейрдре приблизила к себе. Данмор не раз доказывал свою полезность, а обещание Дейрдре со временем сделать его бессмертным и богатым стало залогом его верности.

Но Данмор уже начал стареть. Густые волосы, прежде темные, подернулись сединой. Вокруг глаз появилась паутина морщинок, и вдобавок он уже был не так силен, как прежде. Если бы не хаос, воцарившийся в ее делах после недавних событий, Дейрдре давно бы уже приказала его убить. Но к несчастью, она по-прежнему нуждалась в Данморе. И будет нуждаться еще какое-то время.

— Я вернулся. И привел с собой друидов, — не отрывая взгляда от пола, пробормотал Данмор.

Белые, как свежевыпавший снег, волосы Дейрдре тут же зашевелились. Волосы были оружием, которым Дейрдре не раз пользовалась, чтобы убивать. С их помощью она могла мгновенно содрать с человека кожу. Или вышибить из несчастного дух.

— Сколько?

— Четырнадцать, госпожа.

Дейрдре была поражена, хотя и бровью не повела.

— Так мало? — разочарованно протянула она.

— Это друиды, которые жили возле Лox-Oy. Те самые, что сбежали из замка Маклауд, — пробормотал он. Почтительно склонив голову, Данмор не сводил глаз со своей повелительницы, которая, о чем-то задумавшись, молча расхаживала по комнате.

Наконец она остановилась перед ним и вопросительно подняла бровь.

— А артефакт? Ты привел мне Риган?

— Я был бы счастлив, если бы мог сказать вам «да», госпожа. Я видел ее собственными глазами, но потом один из Макклуров ранил ее.

Дейрдре злобно зашипела, словно растревоженная змея. Ее захлестнул гнев. Дейрдре хотелось кого-то ударить, а потом смотреть, как у ее ног расплывается лужа крови.

— Что произошло?

— Ей в спину попало копье.

— В замке Маклауд есть целительница.

Данмор виновато опустил голову.

— Не думаю, что они успели доставить ее в замок.

Разъяренная Дейрдре, вихрем промчавшись мимо Данмора, выскочила из комнаты. И услышала пронзительные вопли испуганных друидов, которых вирраны заталкивали в донжон. Дейрдре блаженно зажмурилась. Их страх был для нее словно бальзам на душу. Гнев на Данмора, проворонившего Риган, мгновенно улегся.

— Приведи одного из друидов в ритуальную комнату. Живо! — рявкнула она.

Она даже не потрудилась оглянуться, чтобы убедиться, что вирран выполнит приказ. Дейрдре давно уже убедилась, что они слушаются ее беспрекословно. Она вызвала эти существа к жизни, и они были покорны ее воле. Верность вирранов не уступала собачьей.

Ворвавшись в комнату, где обычно совершались магические ритуалы, Дейрдре машинально бросила взгляд туда, где она когда-то держала пленных жриц. Черные языки пламени, созданные магией, вот уже пятьсот лет поддерживали в Лавине жизнь. И не только — с их помощью магия, которой владела сестра Айлы, становилась сильнее, а именно этого и добивалась Дейрдре.

Рядом с ней, окруженная языками синего пламени, еще недавно томилась в неволе Маркейл. Это пламя могло бы убить ее... должно было убить. Но братья Маклауд вместе с другими Воинами освободили ее. И — что самое странное — каким-то образом им удавалось поддерживать в ней жизнь.

Дейрдре дорого дала бы, чтобы узнать, кто из май, живущих в замке, владеет магией подобной силы. Впрочем, скоро она это выяснит.

Из коридора донеслись негромкие всхлипывания — это вирран, спеша исполнить приказ госпожи, тащил в ритуальную комнату одну из жриц. Дейрдре оглядела огромный каменный стол, на котором совершались кровавые ритуалы. Жирная бурая пленка покрывала его поверхность — это была кровь друидов, убитых на нем по ее приказу. Друидов, чью магию она вбирала в себя, когда они умирали медленной, мучительной смертью.