Страница 29 из 114
Подобный образ жизни ни в коей мере не был свойствен Пайперу до начала болезни. Путешествия длились долгих три года. Два месяца на Понапе,[31] месяц в Ангкор-Вате,[32] три месяца в Антарктике, конференция в Париже и короткие приезды в Аркхем на отдых — в таком режиме прошли эти три года, предшествовавшие полному выздоровлению, за которым, однако, вновь последовала болезнь, стершая из его памяти все события последнего трехлетия и породившая в нем тот самый страх, когда, едва закрыв глаза, он начинал видеть картины самого невероятного и жуткого свойства.
II
Мне потребовались три встречи с Амосом Пайпером, чтобы на основании его рассказов получить более-менее отчетливое представление о характере видений, которые постоянно его преследовали, лишив покоя и сна. Как правило, видения эти походили одно на другое, но все они были фрагментарны и отрывочны, что, впрочем, ничуть не умаляло их значения. Чаще всего Пайпер видел картину одного и того же места. Я попытаюсь в точности воспроизвести то, что он мне рассказал.
«Я работал в поражающем своими размерами здании библиотеки. Зал, в котором я вел какие-то записи на необычном языке, был настолько велик, что находившиеся в нем столы были размером с обычную комнату. Стены были из базальта, а книжные стеллажи вдоль них — из какого-то темного дерева неизвестной мне породы. Книги являли собой не типографскую продукцию, а голографические изображения, в большинстве своем содержавшие тексты на уже упомянутом странном языке. Однако часть текстов была написана на языках, хорошо мне знакомых или вдруг ставших понятными: на санскрите, греческом, латинском, французском и на различных вариантах английского — от языка средневековых хроник до современного. Освещалась комната шаровидными кристаллическими лампами, рядом с которыми на столах возвышались неясного назначения устройства, состоявшие из стекловидных трубок и круглых металлических стержней без каких-либо соединительных проводов.
Несмотря на огромное количество книг на стеллажах, комната казалась голой и неуютной. На поверхности базальтовых простенков виднелись причудливые математические диаграммы и надписи, сделанные все на том же загадочном языке. Кладка здания напоминала кладку древних культовых сооружений: большие каменные блоки выгнутой формы были уложены один на другой выпуклой стороной вверх. Пол комнаты был вымощен восьмиугольными базальтовыми плитами. Кроме уже упомянутых рисунков на стенах, какие-либо иные декоративные украшения отсутствовали. Между огромными, от пола до потолка, стеллажами размещались столы, за которыми мы работали стоя. В библиотеке не было стульев, да и желания присесть, по правде сказать, тоже не было.
Днем за окнами виднелся лес, состоявший из папоротникообразных деревьев, а по ночам я наблюдал звезды, которых не мог узнать, так как ни одно из созвездий не походило на те, которые являются ночными спутниками Земли. Это приводило меня в ужас, ибо я понимал, что нахожусь в абсолютно чуждом мне месте, неимоверно далеком от привычных земных условий, которые являлись мне теперь только в воспоминаниях. Однако меня не оставляло ощущение раздвоенности, как будто одна часть меня принадлежала окружающему, а другая — нет. Меня приводил в смущение еще и тот факт, что материал, над которым я работал, был посвящен современной истории Земли, а именно — XX столетию. Я записывал все в мельчайших подробностях, как будто собирался проводить на эту тему научное исследование.
Цель данной работы некоторое время оставалась для меня тайной — вероятно, речь шла о пополнении новыми сведениями этого гигантского хранилища. Но цель эта, как выяснилось впоследствии, была не единственной и далеко не главной. Из разговоров, которые велись вокруг меня, я понял, что подневольные историки трудились на благо возвращения на Землю Великой Расы — расы, к которой принадлежали окружавшие меня создания и, отчасти, я сам. Земля была местом ее исторического проживания еще до начала войны с Властителями Древности, которая и послужила причиной ухода Великой Расы в глубины космоса.
Тревога и откровенный страх постоянно сопутствовали мне в работе. Я боялся смотреть на свое тело, дабы не испытать ужасного разочарования. Мне казалось, что нечто подобное я уже переживал когда-то в прошлом. Возможно, меня пугала моя внешняя схожесть с соседями по библиотеке. Все они представляли собой огромные — около десяти футов высотой — морщинистые конусы, по структуре тканей напоминавшие растения. Их головы и клешнеобразные конечности располагались в верхней части конуса. Перемещались они, сжимая и расширяя толстую вискозную "подошву" в основании конуса. Общение шло на неизвестном мне языке, которым я, к своему удивлению, овладел очень быстро — буквально в первый же день моего пребывания там. Их речь даже отдаленно не напоминала человеческий голос — это было странное сочетание посвистов, щелкающих звуков и скрежета огромных клешней, расположенных на концах двух из четырех гибких отростков, начинавшихся у вершины конуса.
Особенно угнетал меня тот факт, что я, по сути, был узником вдвойне — узником, заключенным в чужое конусообразное тело, которое, в свою очередь, было обречено томиться в стенах этой гигантской библиотеки. Я тщетно пытался обнаружить там какую-нибудь земную вещь. Но ничто вокруг меня не напоминало Землю. Время от времени появлялись надзиратели, или, правильнее сказать, контролеры. Хотя внешне они и выглядели точно так же, как все остальные, но властная манера держаться сразу же выделяла их из толпы. Они медленно прохаживались между нами и зачастую помогали в работе. От них не исходило угроз, напротив, они были очень обходительны, но в то же время настойчивы и непреклонны.
Контролерам запрещалось вступать с нами в разговор, но среди них был один, на которого этот запрет, по всей видимости, не распространялся. Вероятно, он был у них старшим. В его движениях чувствовалось больше важности, и я заметил, что остальные контролеры относились к нему с почтением, не только ввиду занимаемой им должности, но и от того, что — как я узнал впоследствии — ему было суждено умереть прежде, чем Великая Раса двинется в обратный путь. Кроме меня, новенького, он хорошо знал всех работающих здесь и поэтому частенько задерживался возле моего стола, поначалу ограничиваясь одобряющими замечаниями, а затем вступая со мной во все более долгие беседы.
От него я узнал, что Великая Раса населяла Землю и планеты других систем еще за миллионы лет до появления человека. Форму морщинистых конусов они приняли только несколько столетий назад. В действительности же их внешний облик подобен лучу света, так как они являются расой свободного сознания и могут вследствие этого существовать в рамках любого физического тела.
Они обитали на Земле до тех пор, пока не оказались втянутыми в войну между Богами Седой Старины и Властителями Древности за господство в космосе, которая нашла свое отражение в христианских мифах, но, в силу ограниченности человеческого воображения, описывалась в них как борьба между Добром и Злом. С Земли Великая Раса отправилась в космос, сперва на Юпитер, а потом еще дальше-к планете, на которой они находились сейчас, темной планете созвездия Таурус, где им постоянно приходится опасаться нападения враждебных сил с берегов озера Хали, ставшего местом изгнания Хастура — одного из Властителей Древности. Сейчас планета умирала, и они готовились к массовому исходу на новую планету с одновременным перемещением вперед или назад во времени, чтобы воплотиться в тела существ, имеющих лучшие перспективы существования и развития, нежели ныне населяемые ими конусы.
Подготовка заключалась во временной замене сознаний существ, населявших Вселенную в разные времена: среди "пленников", наряду со мной, здесь были сознания древоподобных людей с Венеры и полурастительной расы из Антарктики; представителей великой цивилизации инков и человеческих существ, которые будут жить на Земле после ядерной катастрофы, подвергнувшись жутким мутациям в результате выпадения радиоактивных осадков после взрывов водородных и кобальтовых бомб; разумных муравьев с Марса, древних римлян и далеких потомков современных людей, которые будут жить через пятьдесят тысяч лет. Одним словом, там были представители огромного числа рас и разных форм жизни из миров, о которых я знал, и миров, отстоявших от моего на многие тысячелетия. Великая Раса могла свободно путешествовать в пространстве и времени, а нынешние конусообразные тела были всего лишь ее кратковременным пристанищем, как и намеченный перенос сознаний в одну из ныне изучаемых форм жизни, чтобы уже потом отыскать место и время, подходящее для более продолжительного пребывания.
Все мы, работающие в огромной библиотеке, пополняли ее архивы сведениями о том историческом периоде времени, в котором жил каждый из нас. Отправляя своих посланцев в космос, Великая Раса могла воочию убедиться, какой была жизнь в иные времена и на иных планетах, и одновременно получить отчет от существ, чьи сознания были временно замещены сознаниями посланцев и перенесены в обратном направлении на планету в созвездии Таурус, где они находились в чужих им телах вплоть до завершения миссии.
Великой Расой была создана машина, с помощью которой они перемещались во времени и пространстве. Машина эта ничем не походила на машину времени, созданную воображением человека, — она отделяла сознание от тела и перемещала его в выбранную точку времени и пространства. Таким образом, при массовой миграции они отправлялись в путь ничем не отягощенные — все оставалось в прошлом, в точке, которую они покинули. На новом месте вновь начиналось созидание цивилизации в надежде избежать катастрофы, которая неминуемо последует, если Властители Древности — Хастур Невыразимый, покоящийся в морских глубинах Ктулху, Ньярлатхотеп-Посланник, Азатот, Йог-Сотот и их последователи, освободившись от пут, вновь вступят в борьбу с Богами Седой Старины где-то в безбрежных просторах космоса».
31
Понапе — остров в Микронезии, близ побережья которого сохранились развалины Нан-Мадола — ныне мертвого города, возведенного из базальтовых блоков на искусственных островках. Происхождение строителей города, как и назначение некоторых сооружений, до сих пор остаются загадкой для ученых.
32
Ангкор-Ват — грандиозный храмовый комплекс на территории современной Камбоджи, возведенный в XII в.