Страница 109 из 114
— Логично.
— А теперь, в свете данной гипотезы, давайте взглянем на «инструкции», оставленные Элайджей Биллингтоном относительно его владений в Массачусетсе. — Доктор достал один из листков рукописи Бейтса, положил его перед собой и направил на него свет настольной лампы. — Итак, прежде всего, он призывает «тех, кто придет после» оставить эту собственность в семье, после чего перечисляет ряд неких туманных правил, загадочно намекая, что «их смысл можно понять из книг, оставленных в библиотеке дома Биллингтонов». Правило первое: «следить за тем, чтобы вода омывала остров с башней, не нарушать покой башни и не уговаривать камни». Как известно, вода перестала омывать остров сама по себе, и что же? Ничего страшного не случилось. Говоря о нарушении покоя башни, Элайджа, очевидно, имел в виду плиту, закрывающую отверстие в крыше, которую ни в коем случае нельзя было сдвигать с места; он сам закрыл отверстие камнем, вырезав на нем — как я могу догадываться — Знак Древних, знак Богов Седой Старины, чья власть над Властителями Древности абсолютна; этого знака Властители страшатся сильнее всего на свете. Дьюарт полез на башню и совершил то, чего так боялся Элайджа Биллингтон, — сдвинул плиту. И наконец, «уговаривать камни»; скорее всего, это просто формула или ряд формул обращения к силам, притаившимся у порога. Далее. «Не открывать дверь, которая ведет в странное время и место, не призывать того, кто таится у порога, и не взывать к холмам». Первая часть подчеркивает, что ни в коем случае нельзя подходить к каменной башне. Во второй совершенно явно говорится о Твари, притаившейся у порога; что это за существо, мы не знаем, это может быть и Ньярлатхотеп, и Йог-Сотот, и еще кто-нибудь. И третье правило касается призыва «Тех, Кто за Пределом»; очевидно, речь идет о жертвоприношении. Третья инструкция предупреждает: «Не тревожить лягушек, особенно лягушек-быков, обитающих на болотах между домом и башней, не трогать ни светлячков, ни птиц козодоев, дабы не сломать его замки и не потревожить его стражей». Бейтс сам начал догадываться, что это означает: дело в том, что вышеупомянутые существа отличаются особой чувствительностью к присутствию «тех, кто за Пределом», и своими криками и свечением предупреждают об их приближении. Поэтому потревожить лягушек — значит поставить под угрозу собственные интересы. И наконец, четвертое правило, где впервые упоминается окно: «Не притрагиваться к окну, пытаясь что-то в нем изменить». Почему? Из рассказа Бейтса следует, что с этим окном связано какое-то зло. Но если это так, то почему бы его просто не уничтожить? Да потому что уничтоженное окно может стать еще опаснее, чем прежде.
— Я вас не понимаю, — прервал я доктора.
— Неужели из рассказа Бейтса вы ничего не уяснили?
— Окно какое-то странное, собрано из разных сортов стекла, вот и все.
— Но ведь это вовсе не окно, а линза, или призма, или даже зеркало, отражающее мир в другом измерении или измерениях — короче, в другом времени и пространстве. Оно может отражать не только изображение, но и лучи, и действует на основе шестого чувства, давно утраченного людьми, а создали это окно вовсе не руки человека. Взглянув в него, Бейтс видел и обычный земной пейзаж, и то, что находилось в другом измерении.
— Допустим, а теперь давайте перейдем к последнему правилу.
— Это просто еще одно напоминание, чего не следует делать в усадьбе. «Не продавать и не совершать иных сделок с имуществом, дабы не были потревожены остров и башня, а также окно, за исключением того случая, когда возникнет необходимость его уничтожить». Здесь Элайджа дает понять, что окно в какой-то мере может защитить от зла, но вместе с тем является еще одним проходом — если не для самих существ из-за Предела, то, по крайней мере, для их разума и, стало быть, возможности оказывать воздействие. Я думаю, что наиболее вероятное объяснение этому следующее: все источники получения информации в усадьбе Биллингтонов находятся под контролем дома и леса. Элайджа принялся исследовать и экспериментировать. Бейтс описывал, как Дьюарт, едва поселившись в доме, сразу начал тянуться к окну в кабинете — ему хотелось видеть его, смотреть в него. Когда же он вошел в башню, то почувствовал сильное желание сдвинуть плиту под крышей. Бейтс говорил, что, впервые встретившись с кузеном, он решил, что у того «легкая шизофрения». Вот, слушайте: «И вдруг, когда я стоял, чувствуя на своем теле свежее дыхание ветерка, на меня начало наваливаться ощущение чего-то невыносимо мерзкого — безысходного отчаяния, беспросветного мрака, словно дом обрушил на меня все самые низменные, самые отвратительные и глубоко запрятанные стороны человеческой души… Предчувствие чего-то гадкого, отвратительного, что заполнило комнату, словно густой дым; я чувствовал, как оно просачивается в дом, проникая сквозь стены, словно ядовитый туман». Не следует забывать, что Бейтса тоже тянуло к окну. И наконец, он воочию наблюдает за влиянием, которое оказывает на кузена его дом. Бейтс называет это «внутренней борьбой» — между прочим, совершенно правильно; и он же считает это «шизофренией» — ошибочно.
— Может быть, вы несколько заблуждаетесь? Раздвоение личности — не такое уж редкое явление.
— Нет, речь не об этом. Я прекрасно понимаю, о чем говорю. У Дьюарта не было никаких признаков шизофрении, кроме разве что резкой смены настроений. Сперва Эмброуз Дьюарт — это милый, общительный человек, сельский сквайр в поисках приятного времяпрепровождения. Но постепенно с ним начинает что-то происходить, причем он сам не понимает, что именно; в нем начинает расти какое-то смутное беспокойство. Он пишет письмо своему кузену и просит его приехать. Когда Бейтс приезжает, он застает уже совершенно другого Дьюарта — молчаливого и враждебного. Время от времени у него наступают периоды просветления, когда он вновь становится самим собой; затем его увозят на зиму в Бостон. Но едва Дьюарт возвращается в свою усадьбу, как все начинается сначала — враждебность, зловещая настороженность и подозрительность. Бейтс видит, как кузен то радуется его обществу, то замыкается в себе и старается уединиться. Тогда Бейтс начинает думать, что кузен переживает некую внутреннюю борьбу, скорее всего психологическую, и делает такой же, как и вы, Филлипс, скоропалительный вывод: у Дьюарта приступ шизофрении.
— Вы считаете, что он испытывал влияние «извне». А что именно вы имеете в виду?
— Влияние направляющего разума, конечно, который пытался воздействовать и на Элайджу, но потерпел неудачу.
— Вы думаете, это был кто-нибудь из Властителей Древности?
— Не знаю.
— Можно попробовать догадаться.
— Нет, строить догадки бесполезно. Предположительно, влияние оказывал один из их последователей. Если вы внимательно прочитаете текст рукописи, то заметите, что все проявления направленного воздействия имеют в основном человеческую природу, тогда как если бы в доме Биллингтона действовали сами Властители, то природа этих проявлений не имела бы ничего общего с человеческой. А что было на самом деле? Вспомните слова Бейтса об ощущении мерзости, отчаянии и так далее, которые охватили все его существо, — вполне человеческая реакция, не так ли? Будь это какой-нибудь внеземной разум, Бейтс испытывал бы нечто совсем иное. Нет, в нашем случае кто-то целенаправленно заставлял его переживать именно человеческие эмоции.
Я задумался. Если теория доктора Лэпхема была верна, в ней имелся один пробел: доктор предположил, что некое влияние «извне» воздействовало не только на Дьюарта и Бейтса, но и на Элайджу Биллингтона. Но если бы источником этого влияния был конкретный человек, то как оно могло охватить промежуток времени длиною более одного века? Тщательно подбирая слова, я высказал эту мысль доктору.
— Да, понимаю. Что-то не сходится. Но не забывайте, что в своей основе влияние имеет внеземное происхождение и относится к другому измерению, а потому, независимо от своей природы, подчиняется земным законам физики не более, чем сами Властители Древности. Короче говоря, где-то на границе с нашим пространством и временем сосуществуют другие пространство и время, не совсем такие, как наши, и находящийся там человек, способный воздействовать на обитателей дома Биллингтонов, также оказывается вне пространственно-временных ограничений. Он находится в том же измерении, где побывали несчастные жертвы Бишопа, Биллингтона и Дьюарта, которых сначала увлекли туда, а потом выбросили обратно.