Расплата за жизнь

— А что же ваши соседи в милицию не заявили о грабеже? — поинтересовался Вадим.

— Они не съехали! Знают, что лягавые ничем не помогут. А вот крутые, или кто там у них был, по второму кругу душу выпустят. За фискальство. Так что лучше молча отсидеться в своей норе, покуда на погост не загремели.

— Ну и дела! — вырвалось невольно у Соколова.

— Теперь удивляться нечему! Такая жизнь пошла, что милиции люди боятся хуже бандитов. Это раньше их вызывали на помощь. Нынче о таком никто не подумает, — поддержал внука Иосиф.

— Наверное, у них Быковы побывали. Кто же, как не они, знают, кто как живет? — спросил Вадим.

— Под сажей возникли! — ответил Колька.

— Говорят, что у них были на лице черные чулки. Разве в них кого узнаешь? — отозвался Иосиф зло.

Вадим, забрав куртку, заспешил на работу. Решил для себя узнать, осведомлена ли милиция о грабежах в городе? Но Соколова, едва он открыл кабинет, предупредили, что его ожидают. Вадим искренне удивился, увидев в коридоре Валентину Попову.

— Вы меня помните? Извините, что пришлось побеспокоить. Но я по неотложному делу, — топталась женщина, не решаясь войти в кабинет. — Вот видите, говорила вам, чтобы всегда обращались, если понадоблюсь. Но так получилось, что самой пришлось беспокоиться, — было видно, что пришла к чекистам впервые. И растерялась. Не знала, с чего начать. — Знаете, может, вам покажется все мелким, пустым. Назовете трусихой и паникершей. Но я после смерти мужа привыкла к тишине. А тут вдруг звонок по телефону. И какой–то мужчина, поздоровавшись, представился другом покойного Петра. И сказал, что хочет навестить меня. Я ответила, мол, мне не до гостей. Я никого не принимаю. Тогда он спросил, нуждаюсь ли я в чем–нибудь. Я ответила, конечно, нет. Он попросил меня книжку мужа в черной кожаной обложке. Я ответила, что выкинула ее в мусоропровод вместе со старыми вещами. Он выругался. Я не захотела продолжать разговор, повесила трубку. Вскоре он вновь позвонил и сказал, что если я не найду записную книжку, то не увижу своего сына. И что он доберется до меня. Говорилось все это с матом. Хамски. И напоследок сказал, если я в течение двух дней не оставлю записную книжку в своем почтовом ящике, могу себе заказывать деревянный костюм. Я спросила, какое отношение он имеет к записной книжке, ведь она принадлежала Петру и никому другому. По какому праву он ее требует? Тогда этот человек сказал, что мой муж был у него самым большим должником. На что имеются официальные расписки. И он имеет полное право на основании их отобрать квартиру и все имущество. А нас с сыном выгнать на улицу, — вытерла слезы Валентина и продолжила: — Я спросила, какое отношение ко всему этому имеет записная книжка мужа?

Он ответил, что в ней есть телефонный номер поручителя Петра, который может вернуть деньги, взятые у него мужем. Я не знаю, как мне быть? — дрожали плечи Валентины. Она с мольбой смотрела на Вадима.

— Когда был этот звонок?

— Вчера вечером. Часов в восемь.

— Где ваш сын?

— Он у Митрошиных. Я хочу его забрать.

— Почему?

— Видите ли, вдруг его там найдут. Кто защитит моего сына? Ведь он лишь племянник Ольги.

— Вы рассказали Митрошиным о звонке?

— Пока нет! — всхлипнула Валентина.

— И не надо! Оставьте все как есть!

— Но тогда они придут ко мне…

— Без вашего согласия не могут. Вашу дверь не смогут открыть. Кстати, не забывайте закрываться на внутренние замки и никому не открывайте. Даже если услышите за дверью женский или детский голос. Ну и мы со своей стороны постараемся обеспечить вашу безопасность.

— Спасибо, — тихо обронила женщина.

— Кстати, прежде чем выйти из квартиры, не поленитесь посмотреть в дверной глазок, нет ли кого постороннего на лестничной площадке. Если заметите, вот вам мой номер телефона, звоните немедленно! — предупредил Вадим.

— А если снова позвонят?

— Ответьте, что она в ящике, как и просили вас о том.

— Хорошо. Я так и скажу, — пошла к двери, но, взявшись за ручку, оглянулась: — Если со мной что–нибудь случится, не дайте в обиду сына!

— Успокойтесь, Валентина! Все будет хорошо! Никто вас не тронет.

Едва Попова вышла из кабинета, Соколов заспешил к генералу доложить обстановку. Он рассказал об ограблении и о визите Поповой.

— Кольцо смыкается. Надо затянуть петлю потуже и не дать возможности зверю уйти на волю безнаказанно. Кстати, что за книжка, которая так дорого стоит? И кто тот щедрый поручитель? Уж не хранитель ли коллекции Карпова?

— Из всех номеров, какие в ней записаны, а я проверил каждый, особо бросился в глаза телефон Иосифа. Все остальные нам известны. Это либо сотрудники по работе, телефоны фирм, поставщиков, короче — деловые контакты человека. «Никто не попал в поле зрения. А вот этот… И номер его телефона записан особо. Хотя я с ним общался. С виду — ничем не примечательный человек. Но не без пороха. Себе на уме.

— Что говорят о нем осведомители?

— Скрытный, недоверчивый. Старается держаться подальше от политиканов. С соседями не дружит и не ругается. Все считают его тайным алкоголиком. Но я, приходя к нему, не улавливал даже малейшего запаха спиртного. Работая на обувной фабрике, был на хорошем счету. Неплохо зарабатывал. Но… считался самым скупым человеком.

— Очень мало информации. Очень скудно. Судя по вашим словам, такой никогда не станет обладателем коллекции.

— Да! Но зачем к нему пришел внук? Ведь если не коллекция, что взять со старика? В его доме пусть и неплохо, но для крутых или рэкетиров там и взять нечего. Однако опасаются и сын, и сам Иосиф. Хотя во всех комнатах ничего ценного.

— Если они — владельцы коллекции Карпова, то почему держат ее у старика, а не у сына? — сомневался генерал.

— Иосиф, как я понимаю, никогда, покуда жив, не отдаст сыну ничего. Попросту не доверит. Считает его несерьезным, неделовым. А внуку Кольке — и подавно. Он из тех, кто держит все в своих руках до последней минуты жизни.

— Возможно, это так! Но обычный сапожник никогда не отдаст свои сбережения за коллекцию да еще с сомнительной репутацией. Вы говорите, он человек недоверчивый и прижимистый, не доверяет родному сыну. Как же он мог поверить Попову? Как он мог сблизиться с ним настолько, что поступился убеждениями? Тем более, ведь у него один сын? Иосиф, кроме как ему, никому не может передать коллекцию! Нет, тут снова ошибка. А вот что касается Поповой, другое дело! Надо нам взять друга ее мужа! Уж он, конечно, знает, у кого надо искать коллекцию, если ей сумел завладеть Попов. Я дам все распоряжения относительно этой женщины, — пообещал генерал Вадиму. И добавил: — Кстати, ваш деревенский пасечник — под надежной охраной. За него не волнуйтесь.

— Я думаю, стоит нам взять кредитора Петра Попова прямо у почтового ящика на записную книжку, — предложил Вадим.

— Я уверен, что за ней он пришлет посланца, кого–то из своих. Сам не появится. Такие люди очень осторожны и не суют голову в петлю. Он прекрасно понимает, что напугал Попову и вызвал ответный огонь на себя. И шансов на получение записной у него очень мало. Будучи уверенным, что Попова не обратится никуда, сам бы к ней завалился. Но не станет рисковать, — говорил генерал.

— Вы меня извините, но нынешние преступники — не прежние. Раздумывать не умеют. Тем более, когда дело касается крупной суммы, ведут себя нелогично и безрассудно. Потому стоит поставить ловушку, — ответил Вадим.

— Что ж! Попытайтесь! Но не передоверяйте милиции и не ставьте ее в известность о своих намерениях, — предупредил генерал.

Вскоре два бомжа появились в доме Валентины Поповой. Оглядевшись, сунули в почтовый ящик Поповой записную книжку Петра. Никто из жильцов дома не обратил внимания на бомжей, расположившихся рядом с лестничной площадкой. Их теперь много развелось в городе. Они ночевали в подъездах, подвалах и на чердаках. Гнать их из подъездов никто не решался, зная крутой нрав и острый язык бродяг. Они умели постоять за себя. И нередко зло мстили гонителям, из–за каких оказались на улице.