Расплата за жизнь

— Мы топчемся на месте потому, что застряли в постоянных сомнениях. А нужно действовать, искать, не теряя времени. Пора отойти от вчерашних методов. Вы посмотрите, те, кого пора давно взять, уже сбиваются в банды и убивают безнаказанно. Преступность выросла до гигантских размеров. А мы вместо того чтобы пресечь, остановить, противостоять ей, сомневаемся… Мы слишком перестраховываемся и боимся. Я не могу так работать. Либо вы даете нам возможность справиться с этим заданием по поиску коллекции, либо нам надо уходить. Нельзя работать, ежедневно деградируя, и видеть, как иссякает авторитет нашей организации. Нам перестают верить. Люди все реже обращаются к нам за помощью, все меньше получают информации. Случайно ли такое? Нас ставят на одну доску с милицией! И говорят прямо, что и мы, и они совсем бессильны против нынешних преступников. И добавляют, что нас, дармоедов, разогнать надо!

— Вот как заговорили? Уже меня поучать и стыдить! Помилуйте, может мы с вами в угоду обывателям станем рекламировать свои успехи ради дешевой популярности? Или вы забыли, сколько наших ребят, лучших сотрудников, гибнут ради дешевой популярности? И это тогда, когда каждая деталь проверена, обдумана многократно. Вы пришли с сырой информацией. Первоначальной. Тут же просите подтвердить задание. Потрудитесь сначала собрать подробные сведения! Сами придете к верному выводу, а потом решите, стоит ли просить добро! Я не первый раз говорю: не имею морального права рисковать вашими жизнями. И вашей головой. Жизнь чекиста и так коротка, — добавил, вздохнув.

Информация… Ее Вадим с Александром собирали по крупице. Тщательно отсеивая лишнее. Но не только стариком–сапожником интересовались чекисты. В Люберцах и в Брянске, в Белоруссии разыскивали Быковых и машину Маркова.

Черный «Форд» Анатолия Фомича вскоре был найден. Его не разобрали на запчасти. Не перекрасили. Банально заменили номера. Но машина после смерти Маркова сменила шесть хозяев.

Кто купил ее у Быковых и где, невозможно стало добраться до первоначалья.

— За две тысячи баксов толкнули мне машину. Нет, не на авторынке. Увели меня оттуда, уговорили, предложили импортную. Глянул. Все в порядке. Ну и купил…

— А кто продавал?

— Мужик! Сказал, что машина его сына. А тот их из Германии пригоняет. Надоест одна — продаст ее, другую пригонит. Ну, этим теперь многие зарабатывают.

— Не объяснил, почему дешево продает?

— Сказал, мол, деньги срочно нужны. А кому они не нужны? Понятное дело, купил.

— Когда купил?

— С месяц назад…

Ни покупатель, ни машина не навели на след Быковых. О них нигде не было слышно. Лишь в сводках, поступавших к чекистам каждый день, росло число жертв, погибших от рук неустановленных преступников.

Одна из банд прижилась возле Орла. Кто они?

На магистрали останавливали иномарки и, убив пассажиров, угоняли машины. Убивали водителей зарубежных грузовиков. И это не далее чем в тридцати–сорока километрах от города.

Охрана и патрулирование трассы дали свои результаты. Были пойманы четверо бандитов. Но они оказались чеченцами и, как выяснилось, не контачили с другими группировками и не доверяли никому. Их передали следственным органам.

За прошедшее время Вадим Соколов все же навестил старика–сапожника, чей телефон имелся в записной книжке Петра Попова. Пришел под видом клиента с просьбой починить подносившиеся полуботинки.

Соколову открыл дверь крепкий, жилистый старик. И, глянув на Вадима, спросил строго:

— Тебе чего надо?

— Я к Иосифу с просьбой.

— Какой еще просьбой? Ошибся! Ступай! — попытался выставить за дверь.

— Сапожник мне нужен. Полуботинки вот принес в починку!

— Иди в мастерскую. Чего сюда лезешь?

— Да разве там починят? Клеем намажут, два дня подержат и отвалится подошва. Прошивать разучились. Нет там мастеров, сплошная халтура. А о вас говорят, что надежно делаете! Хороший мастер.

— Кто говорит? — насторожился старик.

— И почтальон, и в магазине вашем посоветовали. Все продавцы хвалили…

— Ну ладно, проходи. Коль ты моих друзей знаешь, гляну твою обувь. А то я думал, что тебя подослали ко мне.

— А какой секрет у вас, что меня подсылать станут?

— Налоговые инспекторы нынче объявились. Узнают, что дома обувь ремонтирую, таким налогом обложат, ничему не будешь рад! — сдвинул густые брови на переносице. И провел Вадима в боковую комнатушку, служащую мастерской.

Оглядев полуботинки Соколова, спросил:

— С полчаса подождать сможешь?

— Конечно! — охотно согласился Соколов и присел на стул напротив Иосифа.

Понемногу они разговорились.

К тому времени, пока старик отремонтировал полуботинки, Вадим знал, что Иосиф работал сапожником больше полувека. На свой заработок жил безбедно. Его покойная жена ни одного дня не работала, жила, как птичка, без забот. Только и делов, что по дому управляться. Сына растили. Единственного. Все мечтали выучить его на доктора. Он не хотел. То в летчики пошел, по здоровью забраковали. На инженера–строителя самому через полгода надоело. Бросил на половине. Поступил на экономиста. Отсоветовали друзья. Потом в геологи подался. Но там не смог, жена заявила, что выходила замуж за человека, не за бродягу. Мол, если хочешь семью сохранить, живи дома! И он ее послушал!

— Кем же он стал теперь? — спросил Вадим.

— А никем! На «неотложке» обслуживает вызовы! То рожениц в роддом отвозят, то трупы в морг! Разве это дело?

— Ему повезло! — вздохнул Вадим.

— С чего бы так–то?

— Вы у него есть. Поможете, коль туго будет.

— Куда же деваться? Непутевый, но мой сын.

— Ничего, возьмется за ум, станет постарше!

— Куда уж дольше! Он и так немолодой! Уж за сорок! Вся голова, как колено, лысая. Вот и говорю ему, что умные волосы дурную голову покинули. Все по бабам растерял да по друзьям! А они до хорошего не доведут, — смазал прошитый провощенной суровой ниткой шов и, почистив обувь, отдал Вадиму.

— Носи на здоровье!

— Сколько с меня? — рассчитался тот с Иосифом и спросил, можно ли еще принести в ремонт туфли сына.

— Неси! Теперь уже запросто приходи!

Вадим, проходя следом за сапожником по дому,

заметил, что комнаты неплохо обставлены, прибраны. Словно заботливая хозяйка никогда и не покидала свое жилище. И через пару дней вечером снова завернул к сапожнику.

— А, это ты! Входи, знакомец! А то я все один сижу. Без дела заскучал. Прокисаю! — повел в мастерскую, явно обрадовавшись приходу Соколова.

Иосиф привычно надел фартук, сел напротив Вадима и, осмотрев обувь, попросил:

— С часок займет. Подожди!

— Я не спешу, — отозвался Вадим. И, попросив разрешения, закурил.

— Вот и мой сын курит. Уж много лет. А спроси, с чего? Всегда сытый был, когда жил с нами. Ни горя, ни беды не знал. Но друзья… Они у него всякие. С них пример брал. Они курили. И он не захотел отставать.

— От курения вреда мало. Лишь самому себе. Лишь бы родным плохо не делать да людям. Чтобы никому горя не причинить.

— Э–э–э, Вадим, теперь так жить не получается. Время лихое. Все кровопийцами заделались. Друг дружку сосут. Все друг другу платят. Порой сами не знают за что. Раньше я и за спасибо ремонтировал обувь соседям. Нынче — не могу. Материал больших денег стоит. Да и жить надо на что–то. От прежнего, чистого, ничего не осталось. Только воспоминания.

— У вас хоть есть что вспомнить. У нас и этого скоро не будет. Вон сосед мой живет на одной площадке сколько лет. Вчера пришел ко мне, просит баксы в долг. Мол, через неделю отдам. Импортный видеомагнитофон решил купить, а полета не хватило. Я ему в ответ — нет баксов. Откуда они у меня возьмутся? Сам знаешь, от получки до зарплаты еле дотягиваю. Так он обиделся. Будто не он, а я у него в долг просил. Сегодня встретились, даже не поздоровался. А у него сын — нумизмат. Какие–то монеты собирает. Хвалится, что очень древние, ценные. Чего стоило бы продать какую–нибудь за баксы. И покупай, что хочешь. Так нет, им свое дорого! — внимательно следил Вадим за Иосифом.