Страница 21 из 99
Та взяла бокал и тут же вспомнила, как действует на нее вино и слова Сивуча:
— Станешь фартовой — не бухай! Не рисуйся по кабакам! Гам — в каждом углу беда!
Задрыга поставила бокал, отказалась от вина, сославшись на недомогание. Не пригубила даже за саму себя, держа в поле зрения фартовых, ресторан и официантов.
К середине попойки их почему-то поприбавилось заметно. Они услужливо порхали вокруг столов законников, щедро наполняли вином и коньяком бокалы, о чем-то перешептывались между собой.
У Задрыги кусок в горло не лез. Она предложила Шакалу вернуться в хазу как можно скорее. Тот, оглядевшись по сторонам, не заметил ничего подозрительного и отмахнулся от просьбы Капки.
Король, захмелев, становился назойливым. Он придвинул свой стул вплотную к Задрыгиному, шептал ей комплименты, восторгался Капкой вслух, пил, набираясь решимости для объяснения в любви.
Задрыге он начал надоедать. Она не терпела назойливое однообразие. И отодвигалась от Короля, от его примитивных ухаживаний.
Капку теперь постоянно злило то, что их стол обслуживают парни, а не женщины, какие смогли бы отвлечь внимание законников от нее.
Задрыгу тяготили обшаривающие взгляды Короля, его потное, раскрасневшееся лицо, мокрые губы. Она еле сдерживала себя, чтобы не нагрубить, не обозвать его, призывала на помощь все свое терпение. Чувствовала, что его остается совсем немного. Чтобы не сорваться, она решила выйти из зала, вдохнуть свежий воздух, и вышла на балкон незаметно, когда Королю приспичило в туалет.
Капка вдохнула морозный воздух, глянула вниз и… Похолодела… Ресторан со всех сторон был окружен милицейскими машинами.
Задрыга тут же вернулась в зал.
— Лягавые! — шепнула она на ухо пахана, указав на балкон. Обойдя кентов, предупредила каждого. Те мигом отрезвели, глянули по сторонам, выбирая путь к бегству.
Король, вернувшийся к столу, не мог узнать Задрыгу. Где томность взглядов? Где неспешный слабый голосок? Где та— очаровательная, хрупкая, как дыхание, фея? Вместо нее — комок нервов, стальная пружина, не желавшая слушать и видеть его.
Задрыга смотрела только на пахана. Она приметила, что официанты собрались у выхода из зала. Внимательно следят за ними.
Шакал первым встал из-за стола. Дал знать малине, что пора отчаливать, выбираться из ловушки, какая, возможно, захлопнется за ними.
Задрыга шла рядом с ним, не оглядываясь. Она чувствовала за плечом дыхание Глыбы, слышала шаги Паленого, свежаков. Они решили не медлить.
Едва Черная сова подошла к двери, на нее со всех сторон кинулись люди в штатском и официанты.
Капка сердцем чувствовала, что так все случится и сбросила с себя маску светской барышни.
В ход пошли кулаки, ножи, ноги, свинчатки, кастеты, «пушки».
Кто-то из законников, вырвавшись из зала — выключил свет.
Крик, грохот, звон «розочек», вопли посетителей и фартовых, топот ног по лестнице, треск ломающихся столов и стульев неслись следом.
— Держи Шакала! — услышала Капка за спиной и увидела громадного мужика, сиганувшего на пахана из темноты лестницы.
Задрыга подскочила мигом. Ударила его по горлу ребром ладони. Скинула вниз, чтоб не мешал законникам уйти.
— Лови Задрыгу!
Капка скакала вниз через три ступени, следом за нею неслась свора официантов.
Девчонка, задрав платье, перескочила вниз через перила, оказалась у выхода. Там ее ждали трое милиционеров. Ухмылялись.
Капка, сделав ложный выпад, бросилась к окну, выбила его и выскочила на улицу. Кто-то бежал следом. У самого уха просвистела пуля. Вот одна скользом задела ногу, Задрыга свернула в темный проулок, нырнула в подворотню дома. Остановилась, переводя дух.
Звуков погони не услышала. Где-то далеко позади воет, надрываясь, милицейская сирена.
Задрыга, почувствовав холод, выглядывает Из подворотни на улицу. По ней, прячась в тени домов, пробирается Глыба. Она тихо крикнула совой. Фартовый кинулся к Капке со всех ног.
— Пахан где?
— Замели! Вместе с Паленым. И свежаков накрыли! — выдавил сквозь зубы.
— Подставили нас лягавым местные падлы! Засветили! Конкуренты вонючие! Ну, погодите, козлы! — скрипнула зубами, сжала кулаки. -
— Нет, Задрыга! Это чекисты! Музейную рыжуху шмонают! Не оставят в покое, пока ее не надыбают.
— С чего взял? — не поверила Капка.
— Своими лопухами слышал, как вякали по рации.
— Что? Мозги посеяли? Кто ж такое с собой в кабак берет?
— На это не рассчитывали. Думают, мы его в хазе притырили. Или попытаются вытянуть из кентов.
— К Лангусту надо! Его лидеры лажанулись. Держали кабак без стремачей! Не вырвет наших, влетит на сход! Это я ему вякну! — пообещала Задрыга. И спросила:
— Ты точно видел, что пахана взяли?
— Браслетки надели и в «воронка» поволокли. Паленого следом.
— Ну, падлы! Поплатятся за все! — заматерилась Задрыга. И сказала:
— Лови тачку, хиляем к Лангусту.
Через десяток минут оба вошли к пахану, поднявшемуся с постели.
Задрыга опередила Глыбу, решив провести разговор сама.
— Подсадили нас твои кенты. Высветили мусорам всю малину! Уж не знаю, сколько с этого они возьмут, но схода тебе — не миновать!
Пахан смотрел на Капку удивленно, ничего не понимая. Когда Глыба объяснил, что произошло, пахан позвал стремачей, велел собрать всех фартовых города как можно скорее. Сам расспрашивал Глыбу о подробностях. Капка дополняла.
Лангуст слушал внимательно, не перебивая.
Крепкого чая налил обоим в стаканы, подвинул. И заговорил жестко:
— Не моих кентов наколка! Верняк! Если бы взбрело им; вас засыпать, не возникли бы в кабак сами — всей кодлой. Хватило б и половины тех, кого назвали. А уж Король на такое — никогда не сфалуется, Его лягавые всего города пасут. Малины с него — дышат. На хрен же, законным, самого Короля засвечивать? Он — один из всех! Самый файный кент! Не будь его с вами, сам бы сомневался! Тут же, без булды! Мои — не лажанулись! И не темните! — глянул на Капку багровея.
— А вот то, что из-за вас мои влипли — это верняк! И никто другой, а сам Король! Без него малины, как законник без башлей! И в том — вы облажались! Но где и на чем, я сам пронюхаю, вы — не расколетесь! Но мне надо доставить Короля и кентов! Такое — не просто! Тюрягу брать иль ментовку — шпане потрафить надо файно!
— Надо глянуть хазу! Стремачат нас менты там? — предлог жил Глыба.
— Зачем? — удивилась Задрыга.
— Забрать надо все оттуда!
— Не дергайся! Себя посеешь! — глянула на фартового хмуро.
— Шпана не сфалуется на холяву кентели подставлять под лягавые маслины, — намекал Лангуст. И добавил:
— Потрафить надо. Иначе не уломать!
— Но там не только наши. Твоих тоже замели немало. Уж если трафить, то пополам! — потребовала Задрыга.
— О чем вы? Пусть сдернут от Ментов. В накладе не приморятся! — встрял Глыба и оглянулся на тихо вошедшего стремача.
— Пахан, всего четверо возникли. Ботают, всех на кабаке сгребли мусора! Пустить кентов?
— Давай их сюда! Сам свали к шпане. Пахана их сюда приволоки. Передай, пусть шустрит ко мне. Дело имею.
Четверо законников вошли к Лангусту, и Капка сразу узнала двоих. Они были в ресторане.
— В ментовку кентов повезли. В пяти «воронках». Лягавые, на своих колесах — по бокам. Чтоб никто не смылся по пути. Особо Шакала пасли. И его малину. Задрыгу всюду дыбают. Вокруг их хазы — засады. Голубятник нарвался. Всех предупредил. Мы хотели Задрыгу там нашмонать. Вякнуть, что ее пасут менты.
— Никуда не высовывайся! Отведем вас на хазу. А когда фартовых снимем из тюряги, тогда потрехаем, где и как вам будет кайфовее! — сдвинул брови Лангуст; глянув на Капку.
Вскоре Задрыгу и Глыбу отвезли на новую хазу — на окраину города — в мрачный, старый особняк к пожилой бабе, растившей троих непоседливых, озорных внуков.
Они были немного моложе Капки. И Задрыга не обратила бы на них внимания, если б не веснушчатый Егор, попросивший курева.