Страница 14 из 15
- Тунгус, Артём и Котов рассказывали не слишком складно, поэтому тебе и показалось, что многое не сходится. Но как раз в этом вся задумка! «Слишком складно» это плохо, в жизни так никогда не бывает. Всегда найдутся детали, наблюдения, личные выводы, которые не совпадут с чужой версией. Все четверо изложили свой взгляд на события, даже попытались друг друга подставить – в большей или меньшей степени. Но картина всё равно сложилась единая. Этого они и добивались.
- Постой, но ведь Князев… перевернул всё с ног на голову!
- Кроме одного. «Изделие» пропало, но найти его реально, если отыскать майора Савенко.
- Погоди, ты думаешь, Князев с ними заодно?
- Пока не знаю, но цель у него аналогичная – заставить Армию провести расследование и наказать виновных. То есть, расшевелить нас и заставить сунуться на территорию Черного Рынка и в прилегающий Лес. А различия версий и вся эта интрига с предательством это как стрельба по площадям. Не зная, на что мы клюнем, они предоставили нам выбор: хотите, пробейте версию с Громом, хотите – с хитрецом Савенко, а то и с Кулдыком, который якобы подался на Чёрный Рынок. Главное – отреагируйте и устройте заварушку. Зачем провоцировать нас на активные действия? Это другой вопрос. Моя версия – чтобы ослабить оборону форпоста. Наши склады – лакомый кусок.
- Но ведь мы не обязаны поддаваться на эту провокацию?
- Как сказать. В истории замешан офицер из штаба Армии. Заметь, он во всех версиях подозреваемый. Даже в лесной версии Котова «изделие» с равной вероятностью мог утащить и Гром, и кравшийся по краю Леса майор Савенко – помнишь, сразу после боя? Штаб Армии вполне может пойти на ограниченную войсковую операцию. Найти Савенко – дело чести, а заполучить артефакт – стратегически важная задача. Тот, кто задумал провокацию, хорошо разбирается в психологии военных в целом и штабных стратегов в частности. Короче так, Чумаков, я иду к подполковнику Сахно на доклад, а ты пока запри по разным камерам всех задержанных, кроме Артёма и смотри тут в оба. Чует моё сердце, «продолжение следует», как пишут в книгах.
- Думаешь, будут ещё провокации?
- Уверен. Опыт, знаешь ли, подсказывает. Раз пошла такая пьянка… нет смысла останавливаться. Надо развивать успех. Этим заговорщики и займутся в ближайшее время. Могу поставить десять монет, которые ты мне проиграл.
- Чего это я проиграл?! Ничего не проиграл! – Чумаков протестующее помахал руками, но возмущение изобразил неубедительно, сам это понял и быстренько переключился. – А пацана почему не запирать?
- Артём не провокатор. Он единственный из этой четвёрки, кто работал вслепую. Ему можно доверять... в разумных пределах.
- Бондарев, а ты полностью кому-нибудь доверяешь? – Чумаков усмехнулся.
- Только себе, - майор ответил вполне серьёзно. – Потому и жив до сих пор.
9. Территория Армии Возрождения. Форпост Волчанск. Денис Бондарев
До кабинета подполковника Сахно майор Бондарев не дошел. Помешала тревога. Кабинетная работа пока не покрыла ржавчиной железные нервы и не затупила отточенные рефлексы, поэтому Бондарев отреагировал на сигнал спокойно и быстро, по въевшейся в подкорку схеме. Майор мгновенно выключил деловой режим, включил вместо него боевой, и начал выполнять свою программу, почти как хорошо отлаженная машина. Разница заключалась лишь в том, что Денис имел право вносить в программу коррективы «по обстановке». Боевое расписание требовало, чтобы майор под вой ревунов примчался на КНП, а это было в другой стороне от канцелярии особого отдела. Следовало бы вернуться в комендатуру, взять автомат и запереть кабинет, но лавина посыпавшихся из всех дверей офицеров и бойцов буквально вынесла Бондарева на свежий воздух. Пришлось мчаться налегке. В конце концов, майору предстояло командовать своим участком обороны, а не занимать позицию на периметре, автомат был делом десятым. Наверное.
В том, что оговорка уместна, Бондарев убедился ровно через тридцать секунд, когда пробегал мимо гауптвахты. Земля под ногами ощутимо вздрогнула, воздух сделался плотным, а затем вдруг качнулся и двинулся упругой стеной в направлении центра лагеря. Сопротивляться натиску невидимой стены, или этакого воздушного поршня Бондарев не смог. Могучая ударная волна подхватила его, встряхнула так, что окаменели все внутренности, а затем швырнула вправо и едва не размазала по стене столовой. Спасибо экономным военным строителям, которые построили столовку практически из подручных материалов. Из каких-то фанерных панелей с пенопластовой прослойкой. Бондарев выломал плечом кусок стены, завалился на груду пластиковых подносов, а затем врезался головой в какой-то ящик. В глазах потемнело и на неопределенное время Бондарев выпал из ритма жизни.
Денис не знал, сколько времени он провалялся овощем посреди столовой. Да это было и не важно. Главное – очнулся. Состояние было аховое: Дениса подташнивало, жутко болела голова, перед глазами всё плыло, руки дрожали, но по большому счёту, боеспособность Бондарев сохранил. Ну, или хотя бы способность двигаться, что тоже немало. Бондареву оставалось лишь мысленно перезапустить боевую программу и посмотреть, что получится. Денис честно попытался вновь сосредоточиться на боевой задаче, но сделать это оказалось не так-то просто. Во-первых, шевелить извилинами мешала пульсирующая головная боль, а во-вторых, с изрядным запозданием, но всё-таки железные нервы предательски дрогнули, и под их тревожный струнный аккомпанемент в кровь выплеснулась изрядная доза адреналина. Плюс был в том, что майор взбодрился, но имелся и минус. Сконцентрироваться Бондарев теперь не мог вообще, как отрезало. Даже наоборот, Денис слегка растерялся и засуетился. Всё, на что его хватило – выползти из пролома и бегло оценить ситуацию.
И когда он это сделал, его снова обожгло изнутри. Всё-таки не следовало «по обстановке» отступать от инструкции. Пока Бондарев приходил в себя, наступил как раз тот самый момент, когда майору пригодился бы автомат. Взрыв снёс значительную часть стены оборонного периметра форпоста и проложил атакующим врагам прямую дорогу к гауптвахте и дальше к центру лагеря. Караул гауптвахты ввязался в бой, но часть бойцов противника обошла здание «губы» справа. То есть, двигались враги как раз на Бондарева. Майор даже сумел их разглядеть. Экипированы они были неплохо, вооружены тоже, и почему-то все были облачены в костюмы химзащиты и фильтрующие маски – армейские, но не наши, натовские. Теоретически майор мог отойти с их пути, но реально идти было некуда. Столовая сложилась, словно карточный домик, а потому шаг влево, шаг вправо означал полную засветку.
Денис вдруг осознал, что смотрит на приближающихся врагов неотрывно, и даже не моргая, словно зачарованный. А ведь посланцев старухи с косой Бондарев видел не в первый раз, и уже не помнил, когда это он цепенел перед противником, пусть и многократно превосходящим по силе? Сто лет назад? И почему сейчас накатило? Явно сказывалась свежая контузия.
«И что, из-за какой-то контузии, я тут раскисать должен, в медузу превращаться?! – внутри снова всё закипело, но теперь это было какое-то иное варево. Тоже с адреналином, но совсем другого качества. Теперь внутреннее варево не деморализовало, а наоборот помогало собраться в кучу. Почему так? Денис не стал загружаться. – Неисповедимы пути органической химии. Польза есть и хорошо. Точка».
Успокаиваясь, Бондарев несколько раз глубоко и медленно вдохнул-выдохнул, достал пистолет, хотя и понимал, что в данной ситуации это оружие годится лишь, чтобы застрелиться, и приготовился к бою.
Однако противник вдруг прекратил огонь и залёг. А затем в воздух взлетели три предмета довольно странного вида. Упав, эти предметы, издалека похожие на мочалки или клубки серого мха, энергично раскатились в разные стороны, а затем взорвались с негромкими хлопками. В воздух над местами взрывов поднялись клубы пыли, которую понесло ветром к центру лагеря, то есть, в первую очередь – в сторону Бондарева. Майор отлично знал, что это были за «мочалки», поэтому не питал иллюзий. Жить ему оставалось секунды три. А затем – мучительная смерть в облаке ядовитых спор. Именно их выбросили активированные аномальные гранаты.